Напарница - Авербух Наталья Владимировна - Страница 17

Выслушав от невесты всё, что она могла придумать по поводу долгого ожидания и радости встречи, банкир вопросительно взглянул на меня и несколько неловко попросил представить ему «и эту его будущую родственницу». Возникла неловкая пауза, после которой Аманда твёрдым голосом назвала меня своей подругой — а госпожа Тасп в этот же момент отрекомендовала меня как личную камеристку барышни. Неловкость сделалась такой сильной, что, казалось, в комнате стало трудно дышать. Я перехватила беспомощный взгляд Аманды, растерянные и раздражённые взгляды Таспов, почтительно поклонилась и вышла из комнаты. Вечером экономка будет меня искать, чтобы отчитать за неподобающую дерзость, однако с некоторых пор моя комната стала надёжным прибежищем от её нотаций. Только вот госпожа Прош может поймать меня и раньше… может, отсидеться в комнате барышни, благо, там давно пора сделать уборку, а потом попросить Аманду, чтобы мне принесли поесть?

Напарник внимательно выслушал подробный отчёт о том, что случилось за день: к счастью, на этот раз требовался точный пересказ, а не вдумчивый анализ. Пока Шерен не успел развесить всюду свои рябиновые распятья, ограничившись своими покоями и комнатой невесты. Серебряные, впрочем, пришлось надеть всем обитателям дома без исключения, несмотря на ворчание прислуги насчёт идолопоклонничества, ереси и желаний взять расчёта, если господин Устрица (как дразнят наших восточных соседей) не уберётся из поместья со своими бреднями. Собаки тоже бегали вокруг дома, значительно повысив дисциплинированность мужской части домашней прислуги. Не знаю, как там у них с вампирами, а вот встреченных среди ночи людей эти чудовища сбивали с ног, бесшумно набрасываясь из темноты. «Уж лучше бы лаяли!» — ворчал дворецкий, но псари объяснили, что лают их собаки только на нежить.

Моего напарника собаки, впрочем, проигнорировали, провалившись, по его словам «в глубокий здоровый сон». Ну да, мне приходилось читать, что вампиры способны усыпить любое животное… но, каюсь, я надеялась, что это безумная фантазия авторов готических романов.

— Что ты молчишь? — не выдержала я молчания не-мёртвого. — Скажи что-нибудь!

— Что? — почему-то с вызовом спросил он. — Что ты хочешь от меня услышать, Кати?

— Не знаю, — оторопела я. С чего он так разозлился?

— Сними эту гадость, — буркнул вампир.

— Какую? — не поняла я.

— Эту дрянь, которую ты на себя навесила! — зло ответил не-мёртвый. — Сними немедленно и спрячь куда подальше! Ну же! Это приказ!

Я пожала плечами и, догадавшись, о чём просит мой напарник, сняла распятье (вощёная нитка, на котором оно висело, с непривычки натирала шею) и, наклонившись, убрала в сундук.

— Так-то лучше, — проворчал вампир. — Подойди сюда. Подальше от… этого.

Пожав плечами, я подошла к напарнику и, повинуясь его взгляду, уселась рядом с ним на подоконник. Перечить не хотелось. То есть я вообще редко с ним спорила, но обычно приходилось подавлять желание возразить, а на этот раз… Напарник столь явно нервничал, что не выполнить его, пусть и грубо высказанной просьбы, было бы не нарушением дисциплины, а просто жестокостью. Напарник то ли уловил мои мысли, то ли догадался по выражению лица, но только злобно на меня посмотрел и оскалился.

— Не думай, что это такая уж защита. В Острихе вампиры прекрасно с крестами справляются, мне наставник рассказывал. Захочу — весь дом поснимает и выкинет. Мне только приказать стоит.

Я молча кивнула. Напарник разозлился ещё больше.

— Твари злобные, — выругался он. — Выдумывают, выдумывают… Ты знаешь, Ами, у острийцев в каждой сделке обязательно из рук в руки передаётся серебро. Даже если сделка шла через банк, хоть грош[5] надо передать руками. Представляешь, до чего дошли, сволочи? Как будто нам это помешает…

Я покачала головой — напарник не так часто вспоминал моё старое имя (которое его стараниями я вообще не могла произнести, да и откликнуться только если он произнесёт), а уж ругаться при мне и вовсе не ругался.

— В Острихе лучшие в мире фальшивомонетчики, — пояснил не-мёртвый, как будто я его о чём-то спрашивала. — И они все связаны с такими, как я. Правда, за подделку серебра там отрубают руки.

Я содрогнулась.

— А если снова поймают — то и вовсе сжигают, — безжалостно добавил напарник. — Как и всех пособников не-мёртвых.

— Ты шутишь? — с бессмысленной надеждой спросила я.

— Разумеется, — мрачно поддакнул вампир. — Как и господин Шерен пошутил… мерзавец.

Я поморщилась, но напарник не обратил на это внимания.

Он сидел рядом со мной на подоконнике, чуть покачивался и хмурился. Побарабанил пальцами по крашенным доскам, потом застыл в неподвижности.

— Тебе всё это сильно помешает? — осмелилась спросить я после долго молчания.

— Помешает? — хмыкнул вампир. — Да как тебе сказать? Распятья снимут, собак я усыплю, пить кровь всё равно не собирался, а если и захочу — всё скроет одежда. Противно просто. Очень противно.

Я сочувственно кивнула. Впервые я видела своего напарника таким… человечным. Вот именно сейчас, когда он нервничал и злился, пусть он боялся чего-то, нормальному человеку совсем непонятного.

Мне бы промолчать. Мне бы не соваться. Но, покивав немного, я не сумела сдержать любопытства.

— А… ров? Ров тебе не помешает?

— Ров? — несколько удивлённо переспросил вампир. — Ров помешает…

— Значит, это всё правда?! — с замиранием сердца спросила я. Вампиры боятся дневного света, вампиры боятся серебра, рябины, чеснока и святых символов. Вампиры не отражаются в зеркале и не могут перейти текучую воду… Я с новой силой ощутила, что мой напарник — не человек, что я делю подоконник с ожившим трупом…

— Что — правда? — недоумённо спросил вампир. — Я плавать не умею, придётся с туманом перелетать, а от этого мороки много.

Я застыла с открытым ртом. Это было… как сбывшийся сон, только вот сон очень страшный. Это правда?! Вампиры умеют насылать туман, вампиры могут становиться туманом?! А, может быть, ещё и лунным светом, пролезать в любые щели, как тараканы?

Сравнение несколько отрезвило моё распалённое воображение, и я постаралась взять себя в руки. А напарник неохотно продолжал:

— Чего рва бояться, там вода стоячая, не река всё-таки и даже не ручей. Идиоты… ни ров, ни канал текучую воду не заменят, они не настоящие.

— А… если будет настоящая? Текучая? Как же ты путешествуешь? — оторопело спросила я.

— День, гроб с землёй, лодка, — коротко отрезал вампир. — Ещё увидишь когда-нибудь. Ладно, не о том речь. Ты готова работать или будешь и дальше перемывать мне кости?

Что мне ещё оставалось, как не унять свою любознательность и не выразить полную готовность перейти к обсуждению насущных вопросов?

— Всё это чепуха и не имеет значения, — говорил напарник, немного успокоившись и перестав бояться невесть чего. — Мы должны успеть выявить связь Таспов с контрабандистами и убраться отсюда как можно раньше. Пока у нас много найдено, но мне не хватает самого главного…

— Чего не хватает? — ляпнула я, не выдержав паузы.

Вампир медленно повернул голову и смерил меня раздражённым взглядом.

— Те люди убили моего наставника. Ночью.

— И что же? — снова ляпнула я.

Раздражение в взгляде не-мёртвого сменилось презрением.

— Ночью. Вампира. Ты как это себе представляешь?!

Я пожала плечами. Мало ли способов.

— Вот именно! Значит — способ есть! Значит, нас могут убивать! На нас могут охотиться! Не как канцелярия по защите крови в Острихе, которая выслеживает, где мы спим днём. Иначе, совсем иначе! Во время охоты, в любую минуту! Ами, ты представляешь, что это значит?!

Лично я представляла только одно — если вампира можно убить ночью, значит, мой напарник не такой неуязвимый, как ему кажется. И ему следует быть осторожней в своих ночных вылазках. Об этом я ему и сказала, но вампир только отмахнулся.