Напарница - Авербух Наталья Владимировна - Страница 22

Я с трудом держалась, чтобы не разрыдаться. Упрёки вампира меня пугали и нервировали, и я в страхе ждала, когда он перейдёт к неизбежному наказанию.

— Ошибаешься, Кати, — покачал головой напарник. — Я не буду сейчас пить твою кровь. Ложись спать, завтра езжай к Дорингу, как решила.

Я остолбенела.

— Да, да, Ами, ты не ослышалась! Делай, что я тебе сказал. Ну же!

Зачарованная его властным голосом, я немедленно повиновалась; вампир оставался в комнате, пока я не легла в постель, и подоткнул одеяло.

— Спи. Я всё улажу.

Не буду рассказывать о том шуме, который поднялся вчера, когда Аманда заявила о своём желании развеяться в К*** и купить новый шарфик, и о том шуме, который сопровождал наши сборы сегодня. Вчера нам навязали в попутчицы четырёх кузин, но с утра выяснилось, что к поездке готов только маленький двуместный экипаж, о котором вся семья отзывалась с каким-то даже содроганием. Одним словом, никто не выразил желания занять моё место в экипаже и составить компанию бедной родственнице.

Когда мы после завтрака сели в экипаж, стало ясно, почему кузины не захотели ехать с Амандой. Нас немилосердно трясло, подбрасывало на малейшей неровности дороги, а кучер, вчера добравшийся до конфискованной у «устриц» выпивки, гнал лошадей, не задумываясь о том, каково приходится пассажиркам.

Въехав в К***, мы прогрохотали по булыжной мостовой, съехали на деревянную и остановились у заведения самого низкого пошиба, который только можно представить.

— Приехали, барышни! — объявил кучер, распахнув дверцу экипажа.

— Куда ты нас привёз?! — возмущённо спросила я, с трудом заставив себя подняться с жёстких подушек сидения. Всю дорогу мы с Амандой визжали, крепко вцепившись друг в друга от ужаса.

— Дык, барышни! — сплюнул кучер. — Вы сказали в К*** и что прогуляться хотите. Вот я и… того. Доставил. Гуляйте, а как накупите всего, так за мной сюда пошлёте. Весёлый пропойца — этот кабачок вам кто угодно покажет, не заблудитесь.

Аманда была бледна от страха и гнева, но ещё слишком слаба, чтобы в полной мере выразить своё негодование. Я выбралась из экипажа и помогла выбраться барышне, после чего взяла её под руку и поспешила увести из этого сомнительного места. Молоденькой барышне её положения неприлично — да что это я, невозможно! — стоять у ворот дешёвого кабака. Присутствие компаньонки несколько смягчало остроту ситуации, но моя молодость давала весьма слабую защиту репутации Аманды — да и неважную защиту от возможных приставаний околачивающихся поблизости пьяниц.

Выйдя на более или менее респектабельную улицу, я обратилась за помощью к прохожим, и уже третий человек указал нам дорогу к дому господина Доринга.

Если поспешность, с которой мы покидали улицу перед кабаком, изрядно напугала мою нанимательницу, дорога к дому нотариуса отняла у Аманды остатки храбрости. Она то и дело ловила мой взгляд и по-детски цеплялась за мою руку, которую я не стала отнимать, чтобы не лишать барышню дружеской поддержки.

Два громких удара дверным молотком, минута ожидания — и вот чинная горничная ввела нас в уютную комнату, обставленную обитыми плюшем диванами, креслами и низенькими столиками красного дерева. Горничная предложила нам присесть и выпить чаю — господин Доринг занят, но вскоре освободится.

Мы сели рядом на диван — я держала руки барышни в своих, — отказались от чая и приготовились ждать.

— Как ты думаешь, — тихо проговорила бледная до синевы барышня, — нам хватит денег заплатить этому господину за консультацию?

Об этом я не подумала. И не ждала от Аманды столь практического вопроса, пришлось напомнить себе, что бедная девушка как-то ведь дожила до встречи со мной, не может же она совсем ничего не соображать. Я только-только нашлась с ответом, как виски словно пронзила раскалённая спица, заставляя меня охнуть от неожиданности, а после в моей голове раздался ясно слышимый голос напарника:

«Скажи, что приличнее будет тебе сначала обратиться к нотариусу самой и пройди на второй этаж».

— Кати, дорогая, что с тобой?! — ахнула Аманда.

— Нет, нет, барышня, всё в порядке, — пролепетала я. — Голова закружилась, от духоты, думаю.

— Господи, Кати, да ты вся дрожишь!

— Разве? — искренне удивилась я и поспешила взять себя в руки. — Вам не следует волноваться, всё уже прошло.

— Но… — запротестовала было моя нанимательница, однако я решительным жестом попросила её помолчать.

— Так насчёт вашего вопроса, барышня. Я думаю, лучше всего будет, если я первая поднимусь к господину Дорингу и всё улажу.

— Но, Кати…

— Девушке вашего положения, барышня, неприлично входить в денежные расчёты. Предполагается, что есть близкие или друзья, которые возьмут на себя ведение ваших дел!

— Но, Кати! — снова попыталась возразить Аманда, но тут у меня в голове снова раздался голос напарника:

«Скорее!»

— Кати, тебе плохо?! — закричала, вскакивая, моя нанимательница. Кажется, я пошатнулась.

— Нет, барышня, прошу вас, не волнуйтесь. — Кажется, я начинаю понимать, почему вампира так нервировало моё поведение в подвале контрабандистов, когда его чувствительность ещё и обострилась из-за голода. Высокий голос моей нанимательницы болезненно бил по ушам, так же, как на улице резал глаза яркий солнечный свет. — Пожалуйста, успокойтесь, сядьте на диван и выпейте всё-таки чаю. Я скажу горничной, чтобы вам принесли.

Я как раз выходила на лестницу, когда голос напарника буквально загремел в моей голове:

«Ами! Сколько можно тебя ждать?! Живо наверх!»

Одно из двух: или я сошла с ума, и тогда мне предстоит неловкая сцена с непрошенным вторжением в кабинет занятого человека, либо напарник научился, во-первых, являться днём, во-вторых, передавать свой голос в мою бедную голову.

Если второе — хотелось бы знать, как ему это удалось? Хотя… что-то подобное происходило в подвале контрабандистов, где мы с ним познакомились. Я уже и забыла об этом — так давно вампир не использовал своего умения… С другой стороны, может, тогда-то я и сошла с ума, и всё происходящее — плод моей безумной фантазии? В самом деле, нет ничего более нелепого, чем путешествовать со спящим в сундуке вампиром через всю страну в поисках антиправительственного заговора. Так что, может, и первое.

Очень скоро мои сомнения в здравости собственного рассудка благополучно развеялись, когда на мой стук мужской голос предложил войти, и, повернув дверную ручку, я увидела в затемнённом кабинете незнакомого мужчину за столом и сидящего в кресле своего напарника. Что удивительно, встреченная мной по дороге в кабинет горничная не пошла меня представлять, на что я втайне надеялась, а, выслушав просьбу насчёт чая для барышни, кивнула и ушла куда-то вглубь дома. Мне показалось, слуги стараются не приближаться к этому кабинету… Нет, это уже совершенный вздор!

— Ам… — вскочил с кресла напарник, быстрым, незаметным для большинства людей движением покосился на сидящего за столом мужчину и поправился: — Кати, сколько можно!

— Это, я так понимаю, та барышня, о которой вы говорили? — поднялся на ноги мужчина. — Но почему одна? Где её подруга?

Неожиданно для самой себя я смутилась и опустила глаза.

— Очень приятно познакомиться с вами, сударь, — неловко пробормотала я.

— О! — хлопнул себя по лбу вампир. — Прошу прощения, я невежлив! Господин Доринг, позвольте вам представить — Катерина Гров, личная камеристка барышни Аманды Рофан и мой товарищ по службе. Кати, дорогая, рекомендую твоему вниманию господина Доринга, нотариуса и душеприказчика покойного господина Таспа, дядюшки твоей нанимательницы.

Господин Доринг — среднего роста немолодой грузный мужчина с кустистыми белыми бровями и гладко выбритым лицом — поморщился сделанному столь вызывающе представлению, но промолчал, только кивнул мне и предложил садиться. Напарник пододвинул мне кресло.

— Барышня Рофан придёт позже, — безапелляционно заявил он. — А пока обсудим то, что касается только нас троих.