Норби ищет злодея - Азимов Айзек - Страница 9

• Предыдущая
• 9/23
• Следующая

— Мы не можем вернуться в то время, где уже существуем, — напомнил Рембрандт, — И кстати, ты тоже. Если ты поможешь нам, Норби, мы попробуем вернуться в гиперпространство сразу же после того, как вышли из него. Мы будем искать Инга, и если не найдем…

— Что? — с упавшим сердцем спросил Джефф. Рембрандт выглядел озадаченным и встревоженным, как любой человек, попавший в затруднительное положение.

— Тогда мы подумаем, что делать дальше. А пока что я могу предложить тебе познакомиться с некоторыми из видов искусства, собранных на этом корабле. Конечно, для полного осмотра понадобятся многие годы, но самое главное…

— Я хотел бы взглянуть на ваши работы, Рембрандт, — быстро сказал Джефф.

— Это очень просто, — Рембрандт прикоснулся к скрытой панели, и участок пола перед огромным окном внезапно засветился. Казалось, будто там возникло несколько предметов, однако Джефф понимал, что это голограммы. Лишь одна из них была четкой; две другие оставались затуманенными.

Четкое изображение медленно поворачивалось. Джеффу показалось, что он никогда в жизни не видел ничего прекраснее. Это была скульптура из света и подкрашенного кристалла. Сперва она не несла никакой новой информации, однако через несколько минут Джефф мог увидеть в ней практически все, что ему хотелось видеть.

Затем скульптура поблекла, подернувшись дымкой, и в фокус вошел другой предмет. Он имел форму грубо вылепленного каравая и, казалось, всей своей поверхностью издавал музыкальные звуки, складывавшиеся в завораживающую, радостную мелодию. Джеффу хотелось притопывать ногами в такт музыке, и он поймал себя на том, что широко улыбается. Тот, кто создал этот «инструмент», обладал несомненным чувством юмора. Неужели юмор воспринимается одинаково всеми разумными существами?

— Это служит для развлечения наших малышей, — заметил Рембрандт, — У нас нечасто рождаются дети, но тем сильнее мы любим их. Впрочем, этот экземпляр пользуется популярностью и среди взрослых.

Джефф кивнул. Веселый объект потускнел; рядом высветилось прямоугольное полотно, натянутое на раму. Когда оно вошло в фокус, Джефф ахнул от изумления:

— Это же картина, написанная маслом!

— Не совсем так, но техника живописи и полотно обладают сходством с человеческими. Мы пользовались этой техникой в начале нашей истории, и несмотря на присущие ей трудности и недостатки, она по-прежнему распространена среди настоящих художников, ибо требует искусности, которую можно достичь лишь упорным трудом.

На картине была изображена драконица, баюкающая свое дитя. Сразу возникла аналогия с изображением мадонны с младенцем эпохи Возрождения. Полотно, казалось, излучало любовь и нежность.

— Я встречался с джемианскими драконицами, — сказал Джефф — Но они не помнят Других, сделавших их разумными и цивилизованными. Но, конечно, ты не так стар, Рембрандт, и не можешь быть одним из основателей Джемии.

— Разумеется, — с улыбкой отозвался Рембрандт. — Мы живем дольше людей, но не так долго. Джемианские драконы превратились в одну из наших легенд, и мы любим изображать их на картинах.

— Они были бы счастливы встретиться с вами, — тихо сказал Норби. — Если Джемия еще существует. Если вообще что-либо существует…

Произведения искусства исчезли, и в комнате как будто сразу стало холоднее. Рембрандт прикрыл свой средний глаз и покачал головой:

— Нет, теперь мы стали космическими странниками. Мы не посещаем другие планеты. Мы считаем, что нужно оставить в покое разумных существ, которым когда-то помогли, вроде джемианских драконов или иззианцев. Кстати, иззианцы не вымерли?

— Разве вы не знаете? — ошеломленно спросил Джефф. — То есть… неужели вы не следите за ними?

— Ах, молодой землянин, я вижу, что ты считаешь нас всемогущими. Хотя мы гораздо старше вас, но наши расы не гак уж сильно отличаются. Вся наша долгая история и технологические достижения не подготовили нас к подобному кризису. У нас нет приборов, которые могли бы снабжать нас информацией о будущем. Без помощи Норби мы бессильны выяснить, что могло случиться со Вселенной.

— Я готов помочь, — твердо сказал Норби.

Корабль Других, такой огромный, что Джефф успел увидеть лишь крошечную его часть, вернулся в гиперпространство и переместился вперед во времени.

— Не понимаю, — пробормотал кадет, — Если гиперпространство не имеет измерений и существует вне времени, то как мы можем двигаться вперед во времени, находясь в гиперпространстве?

— Мы не двигаемся, — отозвался Норби, подключенный к корабельному компьютеру, — Я тоже этого не понимал, хотя делал это, поэтому спросил у ВЭМ…

— У ВЭМ? — переспросил Рембрандт. Остальные члены команды, находившиеся в рубке, одновременно моргнули всеми тремя глазами.

— Так я назвал ваш огромный компьютер. Я обратился к ней «Ваше Электронное Могущество», когда пытался подключиться — поладить не так-то просто, — но потом я вроде бы даже понравился ей…

Рембрандт провел по лбу одной из своих верхних рук.

— Мы никогда не думали, что наш компьютер является личностью, а особенно — женской личностью. Так ты говоришь, ВЭМ объяснила тебе теорию гиперпространства?

— Совершенно верно. Конечно, биологический мозг, вроде вашего или Джеффа, не способен полностью разобраться в ней.

Джефф и Рембрандт переглянулись, а остальные члены команды заулыбались. Хвастовство робота было одной из

немногих его слабостей.

— Объясни нам в двух словах, Норби, — попросил Джефф.

— Когда вы находитесь в гиперпространстве, то для вас не существует никакого времени, кроме биологического. Если вы остаетесь там, то старитесь точно так же, как и в обычном пространстве, но можете выйти из него практически в тот же момент, когда вошли, так что все остальное не изменится.

— Но…

— И далее, — продолжал Норби, — Когда мы продвинулись во времени благодаря моему гению, это событие произошло во время перехода из гиперпространства в нормальное пространство.

— Какая-то бессмыслица, — буркнул Джефф.

Норби неопределенно помахал руками взад-вперед.

— Возможно. Наверное, я тоже не понимаю всех тонкостей гиперпространства, но я доставил вас сюда.

— Мы знаем, где находимся, — спокойно сказал Рембрандт, — Но в какое время мы попали?

— Сразу же после исчезновения Инга. Может быть, нам с ВЭМ стоит передвинуть корабль дальше во времени, выйти в нормальный космос и посмотреть, все ли там в порядке?

Наступила тишина.

— Я не могу рисковать кораблем, на борту которого хранятся произведения искусства, собранные за всю историю Других, — наконец сказал Рембрандт. — Нужно устроить разведочную вылазку и выяснить, каковы условия в теперешней Вселенной. Я отправлюсь вместе с Норби.

— Нет, — возразил Джефф. — Ты — Рембрандт… я хочу сказать, ты такой же великий, как и он. Мы пойдем вместе с Норби.

Маленький робот отключился от ВЭМ и вышел в центр комнаты. Он втянул ноги и поднялся в воздух, глядя на присутствующих всеми четырьмя своими глазами.

— Ни одно биологическое существо не должно идти со мной. Вселенная может оказаться смертельной для него, но робот проживет достаточно долго, чтобы вернуться обратно с информацией. Я отправлюсь один.

У Джеффа не было времени спорить. Он рванулся к Норби как раз в тот момент, когда робот прощально взмахнул рукой.

• Предыдущая
• 9/23
• Следующая