Взять реванш - Айзекс Мэхелия - Страница 20

• Предыдущая
• 20/32
• Следующая

Это был Хью. Камилла сразу его узнала, вот только не знала, радоваться ей или злиться. Ноги у нее вдруг сделались ватными.

Они не виделись с того самого дня, когда Хью уговорил ее приехать к нему в Грецию, и, хотя потом она разговаривала с ним по телефону, это было совсем другое. И он был другим. Хью проворно спрыгнул со стены и направился к вертолету – поджарый, загорелый, в одних шортах и босиком. Он мало походил на того Хью Стентона, каким она запомнила его. И только ленивая полуулыбка, притаившаяся в уголках рта, была прежней. Может, она все-таки ошибается, в смятении думала Камилла. Может, его мать просто служащая в этом красивом доме. Отеле? По крайней мере, Хью не похож на того повесу на водных лыжах, которого она видела с вертолета.

– Привет, Христо! – Хью подошел к вертолету и открыл дверцу с ее стороны. Взгляд его скользнул по лицу Камиллы, затем он снова переключил внимание на пилота. – Долетели без проблем?

– Все в порядке, – ответил пилот.

Камилла, внимательно наблюдавшая за обоими, поняла, что сбываются ее худшие опасения, потому что, невзирая на дружеский тон Христо, в голосе его слышались уважительные нотки. Так мог говорить служащий со своим работодателем. О Боже, почему же Хью не предупредил ее?

– Отлично! – Хью перевел взгляд на Камиллу. – Кэм, требуется помощь?

Только не от тебя.

Он наверняка почувствовал ее настороженность, а потому решил обойтись без длинных приветственных фраз. Должно быть, он понял, что ей вовсе не хочется покидать вертолет.

Но не может же она сидеть здесь вечно! Она сняла шлем, повернулась в кресле и прыгнула на бетонную площадку. Хью подхватил ее за локти.

– Я сама, – буркнула она, и Хью выпустил ее и принялся помогать Христо с багажом.

Камилла взяла с собой лишь один саквояж и холщовую дорожную сумку. Хью, отказавшись от услуг Христо, подхватил и то и другое и обратился к Камилле:

– Идем, пока тебя не сдуло воздушным потоком от пропеллеров.

Камилла недовольно поджала губы, но возразить ей было нечего. Вертолетная площадка находилась всего в нескольких ярдах от пляжа. В воздухе еще носилась пыль, поднятая винтами, и, когда машина снова поднимется в воздух…

К тому же Камилле не слишком улыбалась перспектива и дальше оставаться под палящими лучами солнца. Она чувствовала себя крайне неуютно в куртке и шерстяных брюках, которые начинали прилипать к ногам.

Пропеллер завращался быстрее, и Камилла предусмотрительно отошла подальше, присоединившись к Хью, который терпеливо поджидал ее. Чтобы не видеть его обнаженного торса, она стала наблюдать за взлетом вертолета, однако физически, кожей, ощущала присутствие рядом ее спутника. Впервые она видела его без цивильной одежды, практически вообще без какой-либо одежды. Широкоплечий, мускулистый, с волосатыми ногами, он казался ей каким-то грозным и опасным незнакомцем. Она словно впервые видела этого человека.

Камилла стояла у раскрытого французского окна спальни, откуда открывался вид на море. Полуденный воздух был напоен запахом мимозы, буйствовала герань, в центре двора мраморная нимфа выливала из кувшина воду к своим ногам. За каменной стеной склон уступами сбегал к песчаному пляжу, и дальше, до самого горизонта, испещренного белоснежными парусами яхт, тянулась сине-зеленая морская гладь.

Камилла покосилась на резной, красного дерева комод, на котором лежал ее саквояж, выглядевший странно неуместно среди всего этого великолепия. Не следовало ей сюда приезжать, подумала она со вздохом. Она не должна была уступать уговорам Хью. Разве людям, которые живут здесь, нужна ее помощь? В это с трудом верилось.

Теперь она понимала, что предложение помочь матери Хью с организацией приема не более чем предлог, чтобы заманить ее сюда. Когда ее впервые ввели в эти роскошные – в кремово-розовых тонах – апартаменты, ей показалось, что произошла чудовищная ошибка. Нет, эта гостиная с ее обтянутыми мягким бархатом диванами и резными шкафчиками не могла предназначаться ей. То же относилось и к спальне с необъятной кроватью и тяжелыми шторами на окнах, и к ванной с бассейном, в котором можно было плавать. Нет, согласившись приехать сюда, она представляла себе нечто совершенно иное.

В этом-то и заключалась ее ошибка. До сих пор она наивно полагала – вернее, пыталась убедить себя, – что, несмотря на знакомство с такой женщиной, как Линда Рейнолдс, Хью был одного с нею круга. Ей было трудно разобраться в собственных противоречивых чувствах, но где-то в глубине души она допускала, что они с Хью могли бы…

У нее перехватило дыхание. Могли бы что?.. Могли бы стать друзьями? Любовниками? Могли бы полюбить друг друга?

Камилла испугалась собственных мыслей. Человека, который живет в таком доме, не может интересовать женщина вроде нее. Что бы ни было у Хью на уме – а теперь она твердо знала, что ее не собираются использовать как рабочую силу, – он не связывает с ней серьезных планов. Он хочет одного – затащить ее в постель, вот и все. Если бы только ей удалось переговорить с Хью до того, как Христо улетел в Афины. Однако поговорить им не удалось. Как только вертолет взмыл в воздух, появилась горничная и проводила Камиллу в ее комнату. Хью донес ее вещи до дома, но затем передал их слуге. Он не мог не понимать, что она чувствует, однако желания проводить ее не выказал. Она надеялась увидеть его за обедом, но, выйдя из ванной, увидела приготовленный для нее поднос с ланчем.

Возможно, он решил, что она устала и нуждается в отдыхе. Однако она была слишком взвинчена, слишком возбуждена и спать ей не хотелось.

И он прекрасно понимает, что она не может оставаться в этом доме, не может находиться среди его гостей и делать вид, будто она одна из них. Она принадлежит другому миру. Хью просто играет с нею, а она ведет себя как наивная дурочка.

Разумеется, думала она, надевая хлопковые брюки и топ на бретельках, он может и не представлять ее своему семейству. Из того, что ее поместили в такие апартаменты, еще не следует, что с ней будут обращаться как с почетной гостьей. С чего она взяла, что ей уготована роль чуть ли не члена семьи? Может, ей предстоит провести все время здесь, в этой комнате.

Камилла посмотрела на часы. Уже четыре. Если бы она не боялась быть застигнутой врасплох, то с удовольствием прогулялась бы по пляжу. Лишь бы вырваться на волю из этой золотой клетки.

Конечно, она могла бы распаковать вещи, с горечью подумала Камилла, сообразив, что вряд ли ей удастся улизнуть отсюда до окончания приема. Но прием был намечен на вечер следующего дня, и ей нужно думать, как скоротать время.

До ее слуха донесся какой-то неясный звук из гостиной, и во рту у нее мгновенно пересохло. Но ее никто не окликнул, и она с облегчением вздохнула. Наверное, горничная пришла, чтобы забрать поднос, хотя Камилла к еде даже не притронулась.

– Чувствуешь себя лучше?

Камилла вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. Увидев в дверях Хью, она досадливо поморщилась.

Теперь он был в легких узких брюках, плотно облегавших его мускулистые ноги и чресла. Камилла ощутила трепет в груди и смущенно отвела взор.

– Нет, – промолвила она. – Мне не следовало сюда приезжать.

– Почему же? – Хью прошел в комнату. Он окинул рассеянным взглядом увешанные иконами стены и принялся носком дорогой туфли теребить ворс ковра. – Тебе здесь не нравится?

Камилла поморщилась.

– Нет, не нравится.

– Но почему? – Хью провел ладонью по густым волосам, отчего распахнулся ворот рубашки с ручной вышивкой. Такая рубашка, отметила Камилла, должно быть, стоит небольшого состояния. – Тебе здесь неуютно?

Камилла презрительно фыркнула.

– Смотря что понимать под уютом.

В темных глазах Хью отразилось недоумение.

– Я что-то не понимаю. – Он нахмурился. – Тебе кто-то что-то сказал?

– Нет. – Камилла скрестила руки на груди и направилась к двери. – Я ни с кем не разговаривала. Я не знаю греческого.

• Предыдущая
• 20/32
• Следующая