Причуды природы - Акимушкин Игорь Иванович - Страница 29

Важно также знать, что укусил именно каракурт, а не другое ядовитое животное. Змея оставляет на месте укуса следы обычно от пары ядовитых зубов (редко — от одного) и быстро прогрессирующую опухоль. Скорпион — сильную боль, жжение и только местную опухоль. Тарантул — меньшую, но значительную болезненность, обширное покраснение и опухание тканей (в месте укуса); болей во всем теле нет, но человек чувствует тяжесть, апатию, сонливость, а не возбуждение.

Когда ясно, что укусил каракурт, нужно прежде всего тут же прижечь укушенное место спичкой — если это сделать сразу, то очень помогает. Но через две-три минуты уже не поможет: яд всосется глубоко. Не поможет (и даже навредит!) подкожная инъекция около ранки раствора марганцовки, что нередко делают уже у врача, через час после укуса. Немедленная инъекция, как и спичка, помогает. Хорошо действуют, как "наиболее полные антагонисты яда", внутривенно введенные 10–25-процентная сернокислая магнезия (10–20 кубиков) и 10-процентный глюконат кальция или хлористый кальций (10 кубиков). Полезны растирания спиртом, клизмы, камфара (инъекция) и нитроглицерин (под язык) — при сердечных приступах.

Лучше всего, конечно, помогает антикаракуртовая сыворотка.

Так же бессмысленны и даже вредны другие общеизвестные и очень популярные народные антикаракуртовые средства. Пастухи и те, кто кочуют по землям, населенным ядовитыми пауками, обычно, прежде чем устроиться на ночлег, не раз прогонят скот через то место, где хотят спать. Стелят кошмы, овечьи шкуры, поливают вокруг водой, окружают себя волосяным арканом.

Но ни аркан, ни кошма, ни овечьи шкуры, как убедился П. И. Мариковский, путешествующих каракуртов и тарантулов не останавливают, отлично они через них переползают. Вода тоже вполне преодолимый рубеж; "для тарантула водные препятствия вообще не составляют никакой преграды, а каракурт, падая в канаву с водой, выбирается оттуда без особенного для себя вреда и затруднения". Прогон скота даже вреден: он разрушает тенета каракуртов, и те, обездоленные, вынуждены скитаться в поисках новых жизненных пространств, и, значит, по ночам больше их бродит вокруг и заползает на спящих людей.

И выжигание травы нередко вредно по той же причине: в норах под корнями, в углублениях в земле пауки в пожар отсиживаются, а потом, как бедные погорельцы, скитаются повсюду.

Лучше всего помогает правильный выбор ночлега — ровная, гладкая земля, без кустов, трав, ложбин и чтобы не было поблизости оврагов, выбоин, столь любимых каракуртами.

И полог! Простой противомоскитный полог. Под ним можно прямо среди каракуртов спать спокойно: не заползут и не укусят.

Итак, помните: полог и спичка! Все другие подручные средства неэффективны. Но главное, конечно, противокаракуртовая сыворотка.

Есть пауки с такими же дурными манерами, как у верблюдов, которым с малолетства мамаши разрешают плеваться и сами плюются.

Это сцитодесы. Они живут в наших домах. Но днем их не увидишь. Только в сумерках вылезают они из всяких щелей. Сетей не плетут. Охотятся, как волки. Шествуют не быстро по потолку или стене с вытянутыми вперед передними ножками. Выследив сонную муху, паук приближается к ней миллиметров на шесть и с этой дистанции метко стреляет: плюёт в неё липкой паутиной. Все шесть мушиных ног и два крыла прочно приклеиваются к потолку. Выплюнутая пауком жидкость сразу же, упав на муху, застывает и, как веревкой, связывает её ноги и крылья.

А у сцитодеса, что живет в Шри Ланка, боевая "слюна" не только клейкая, но и ядовитая: коснувшись мухи, она её и связывает, и убивает!

Сцитодес, брызнув клеем, алчный пыл пауков-врагов быстро охлаждает. Эффектно плевком обороняется! Не только, значит, мух может к потолку пришпилить, но и кое-кого посильнее.

Идут поиски. Давно уже наука ищет предков человека в природе. Прародители человеческие, увы, уже вымерли, оставив нам лишь обломки своих костей, первые орудия, утварь и руины жилищ (и настенную живопись в пещерах).

Кто же из ныне живущих созданий ближе всего нам по крови?

Теперь все знают — обезьяна. Но какая обезьяна?

Ближайший наш родич в мире зверей живет в Африке южнее Сахары, в Эфиопском зоогеографическом регионе. Тропические дождевые леса и саванны по их окраинам приютили его. Севернее реки Конго, от Гвинеи и Камеруна на западе до Уганды на востоке, обитают шимпанзе. О них и говорится.

В наш век технического прогресса мы достигли потрясающих успехов в инструментальной деятельности. Не удивительно, что, оценивая способности животных, мы предъявляем им те же требования: по умению владеть предметами, по их орудийной деятельности судим об уме подопытных животных.

Исходя из этих тестов, шимпанзе, бесспорно, впереди всех живых созданий на земле (после человека). В неволе под руководством дрессировщика или экспериментатора от них можно добиться поразительных результатов в обращении с орудиями и механизмами.

Но и на воле, в Африке, шимпанзе, добывая корм или защищаясь от врагов, часто прибегают к помощи всяких предметов. В основном это палки разных размеров.

Самые маленькие из них — стебельки и прутики (предварительно очищенные от листьев) предназначаются для добывания меда из дупел и термитов из гнезд. Ну, а самые большие — дубины — для обороны.

Доктор Адриан Кортланд из Амстердамского университета со своими сотрудниками много раз и в разных местах проделал интересные опыты. Чучело леопарда с особым электрическим устройством, которое заставляло "зверя" вертеть головой и хвостом, выносили в лес и в саванны, чтобы посмотреть, как будут реагировать на него шимпанзе. В некоторых опытах в лапах леопарда лежала кукла — подделка под детёныша шимпанзе, и тогда обезьяны вели себя особенно смело и агрессивно.

Лесные шимпанзе с воплями, уханьем наступали на "леопарда". Трясли деревья, ломали сучья, вырывали с корнем небольшие стволы и, размахивая ими, как дубинами, всеми способами пытались напугать зверя. Окружили чучело полукругом. Некоторые залезли на деревья, чтобы лучше видеть. Казалось, "леопард" представлял для них большую проблему. Кое-кто из людей, решая сложную задачу, в задумчивости почесывает голову. Так и обезьянами овладевал внезапный зуд. Они энергично стали чесаться, но скребли не голову, а все тело. Беспокоила их, наверное, судьба детёныша. Самых маленьких шимпанзе, нападая, несли на груди или спине. Молодежь постарше держалась сзади. Матери то возвращались к ним и брали на руки, то, оставив, вновь шли в атаку.

Между приступами агрессии, когда обезьяны дружно штурмовали врага, были паузы относительного покоя и отдыха. Тогда они сидели, безмятежно посматривая на вертящее головой чучело, и ели бананы. Через полчаса после первой атаки пришло время заката, и шимпанзе удалились в кусты, оставив на поле сражения "двенадцать сломанных и вырванных деревьев папайи".

Годом позже там же зоологи наблюдали такую интересную сцену. "Леопард" с куклой в лапах заранее был выставлен на тропе шимпанзе. Когда обезьяны его увидели, они дружно ринулись в нападение. Прежняя сцена повторилась, с той только разницей, что одна старая самка подошла совсем близко к "зверю" и обнюхала с достаточно безопасной дистанции куклу, потом вернулась к другим обезьянам, которые ждали в стороне, и несколько раз "отрицательно" покачала головой, словно говоря: "Детеныш не наш" или, возможно: "Он уже мертв". И все шимпанзе молча удалились.

Ни в одном из подобных опытов с лесными шимпанзе Конго и Гвинеи "леопард" не был как следует побит палками. Это был не настоящий бой, а только демонстрация устрашения.