Крылатая гвардия - Алтынов Сергей Евгеньевич - Страница 5

Скинув халат, он снова застыл перед зеркалом, раздумывая, в каком виде он предстанет перед незнакомкой, о которой был много наслышан.

Женщина по имени Рита оказалась хрупкой, невысокой блондинкой. Одета она была просто, но элегантно: длинный белый плащ с большими пуговицами, узкие брюки, изящные сапожки на тонком, копьеобразном каблуке. У нее были правильные тонкие черты лица, яркие светло-синие глаза. Взгляд умный и холодный. Гера рядом с ней выглядел законченным придурком.

– Здравствуйте, – первой поздоровалась Рита и тут же задала вопрос: – Вы Арбитр?

Егор Альбертович предстал перед ней в темном двубортном итальянском костюме и белой рубашке с галстуком.

– Здравствуйте, Рита. – Кононов тоже придерживался официально-делового тона. – Арбитр – это мой, гм… рабочий псевдоним… – Он немного помолчал и добавил: – Такой же, как Кельт – у нашего уважаемого Генриха Георгиевича.

Уголки Ритиных губ слегка дернулись.

– То, что вы знаете Кельта, дает основание доверять вам, – произнесла она и расстегнула верхнюю пуговицу. – Куда можно повесить плащ?

Через некоторое время они сидели за большим круглым столом у открытого окна. Их было четверо – помимо Арбитра, Риты и Геры присутствовал начальник кононовской службы безопасности Миша Клименко, бывший сотрудник ФСБ. (Службы как таковой не имелось, была просто охрана, но «начальник службы безопасности» звучит куда внушительней, чем «начальник охраны».) Гера пил пиво, Миша – боржоми, Рита отказалась от напитков, хозяин тоже воздержался; тихо жужжавший на подоконнике вентилятор гнал прохладный ветерок, напоенный ароматом раскинувшейся под окном лесопарковой зоны, и для Арбитра это было куда приятнее пива… Вначале из соображений конспирации он не хотел встречаться с «зарубежным специалистом», к тому же дамой, но потом передумал – какая уж тут конспирация, она знает Кельта, а тот знает о нем столько… Нет, лучше держать все нити в своих руках.

– Работа предстоит серьезная… – Арбитр не спешил излагать суть дела, хотелось присмотреться к гостье получше. – Оплата соответствующая. Нам нужен специалист высочайшего класса, при этом никогда не светившийся ни в Москве, ни в области. Кельт порекомендовал вас, Рита. Надеюсь, он не ошибся.

– Говорите по существу… – Голос Риты был уставшим и бесцветным, как ее волосы. – Я привыкла к серьезной работе. Оплата, как сказал Кельт, двадцать тысяч за акцию. Это так?

– Разумеется. – Арбитр неторопливо разглядывал исполнительницу. – Но акции будут ответственные.

– Вы это уже говорили, не надо повторять одно и то же.

Манеры этой штучки сбивали с толку. В беседу вступил отставной чекист Клименко:

– С каким оружием привыкли работать?

– Стандартное – «СВД», нестандартное – «зимсон». Малокалиберные винтовки типа «ТОЗ»… Что вас конкретно интересует?

– Вы занимались биатлоном?

– Нет. Моя спортивная специализация пистолет. Винтовки я осваивала самостоятельно. Мой дядя бывший биатлонист, у него их несколько.

– Говорят, вы работали… – Клименко сделал паузу, – в Чечне?

– Я в разных местах работала, – голос Риты остался бесцветным и усталым. – Это не имеет отношения к делу.

– Действительно, Миша. – Арбитр, красуясь, пружинисто поднялся и направился в дальний угол, к несгораемому сейфу. – Рита, подойдите, пожалуйста.

Арбитр извлек из сейфа небольшой блестящий пистолет с глушителем, протянул его подошедшей Рите.

– Такая игрушка знакома?

– «Беретта», – коротко охарактеризовала она ствол. – С этой маркой я мало работала. Заряжен?

– Разумеется. Полная обойма.

– Пристрелян?

– Конечно. Причем специалистом.

– Посмотрим.

Неожиданно она передернула предохранитель и резко обернулась к мужчинам, сидевшим за столом на фоне окна. Пистолет в ее руке трижды негромко чихнул. Из Гериных пальцев, державших пустой пивной бокал, на стол посыпались осколки; Мишина капитанская трубка, которую он держал в руке, осталась без мундштука; жужжание вентилятора смолкло – пуля перебила электропровод. На полминуты воцарилась тяжелая тишина.

– Ну дает… – первым издал звук Гера, с недоверием разглядывая невредимую ладонь.

Отставник с Лубянки молча положил искалеченную трубку в пепельницу.

– Еще вопросы будут? Нет? Возьмите. – Рита протянула оружие Арбитру, который в этот момент совсем не походил на красавца мужчину в зеркале.

– Вы хорошо стреляете, – проговорил он севшим голосом, – и все же к чему этот цирк? Вы что, ждете аплодисментов? А с кем могут встретиться ваши пульки за окном, вы не подумали?

– Я жду, когда кончатся ненужные вопросы и начнется разговор о деле. А за окном мои пульки могут встретиться только с березкой или осинкой. – Рита вернулась к столу, налила полбокала боржоми, сделала глоток и тем же тусклым голосом закончила: – Материальный ущерб, уважаемые господа, можете компенсировать из моего гонорара. Я не возражаю… Теперь давайте к делу, а если вы не готовы – отвезите меня в гостиницу, повторяю, я устала и хочу спать.

С Толей Говором мы познакомились года полтора назад. Дело было летом, в столицу я приехал по служебным делам. Возвращался поздно, спешил на последнюю электричку, вдруг нате вам… Около одного из кабаков (это я по вывеске догадался) потасовка. Причем серьезная. Ввязываться не хотелось.

Огибая дерущихся, я легко уяснил ситуацию: один уже «отдыхает» в луже без признаков жизни, а четверо других кого-то атакуют. Напористо, но без особого успеха. Поравнялся с ними, смотрю – широкоплечий мужик, в возрасте уже, рожа знакомая, но где видел – с ходу не врубаюсь, отмахивается от четверых мордоворотов. Грамотно отмахивается, вот только противников больше, да и моложе они на пару десятков… Может, за дело метелят?

И тут я узнал его. Ничего себе! Это же сам Анатолий Говор! Призер Европы и чемпион бывшего Союза. Я его раньше только по телевизору да на Кубке Москвы видел. Ну еще в газете «Советский спорт». В конце восьмидесятых Говор куда-то исчез. Поговаривали, что он сидит, чуть ли не за убийство…

Мы одной крови, Толя…

– Мужики! А ну прекратить! – спокойно, но громко и отчетливо говорю я. В таких ситуациях иной раз можно взять на голос.

Но одного голоса для этих ребят оказалось недостаточно. Двое из них отделились и быстро направились ко мне. По их четким движениям я понял, что ребята не пьяны, на ногах стоят крепко и настроены серьезно. К тому же их весовая категория была много выше той, в которой пребывал щуплый размундяй Зимин.

Первый удар я успешно блокировал, отскочил и врезал нападавшему носком стопы под коленную чашечку. Тот взвыл и скрючился на асфальте. Второй парень повторил атаку, однако я уже был наготове. Успел поднырнуть под его руку, развернуть корпус и врезать мордовороту по ребрам. Локтем, с разворота. Локти я месяцами набивал о боксерскую грушу и другие твердые предметы, поэтому парень захрипел, как вспоротый футбольный мяч, и улегся на асфальт рядом с приятелем.

– Неплохо, – оценил мою работу дядя Говор, быстро покончивший с оставшейся парочкой. – Молодец, пацан… – Видимо, в темноте я выглядел моложе своих тридцати. – Будем знакомиться! Говор Анатолий Алексеевич. – И он протянул громадную тяжелую ладонь.

– Да я узнал… Зимин, Игорь, – смущенно подал я свою ладошку.

– Ты кто по жизни, Зимин Игорь? Что-то я тебя раньше не видел. – Глубоко посаженные глаза пытливо разглядывали меня. – Ты часом не из ментов?

– Нет, хотя погоны ношу.

– Офицер, – уверенно произнес Говор. – Морпех?! – Этот клич прозвучал с энтузиазмом.

– Нет, ВДВ.

– А-а… – Кажется, он был немного расстроен. – А я вот к морской пехоте имею слабость. Сам служил. «Казачья бухта», слыхал?

– Кто же не слыхал?!

– Сержант запаса, – с гордостью сообщил Анатолий Алексеевич. – Но десантуру тоже уважаю. Пошли, – не допускающим возражений тоном проговорил он, увлекая меня за собой в подъезд соседнего дома. – Я здесь живу. А с этими… Первый раз их вижу. Устроили тут охоту на прохожих, крики… Пытался объяснить, что нехорошо шуметь поздно вечером, люди отдыхают, – не поняли. Теперь вот сами отдыхают…