Омерта десантника - Алтынов Сергей Евгеньевич - Страница 7

– А где у женщин самые курчавые волосы, десантникам объясняют? – не получив ответа, продолжил в том же духе Парфенов. – В Африке, Робик, запомни и объясни своим гвардейцам… Короче, лейтенант! Если решил со мной тягаться, то скоро сильно пожалеешь, – все тем же ровным, дружественным, без малейшей угрозы, голосом сообщил Вадим.

Сафронов в ответ лишь усмехнулся. Старший лейтенант Парфенов выглядел крепким парнем, пожалуй, даже превосходил Сафронова в весе. Однако вряд ли он проходил специальную подготовку в отдельном учебном центре ВДВ. Рукопашный бой там преподавал полковник-вьетнамец, выпускник Академии имени Фрунзе, офицер военной разведки вооруженных сил Вьетнама. В свое время он прославился тем, что без ножа и прочих подручных средств в течение минуты отправил в мир иной пятерых вооруженных американских солдат.

Между тем перед Сафроновым и Вадимом вновь появилась Ирочка. Сейчас она была одета в кокетливую блузку, модного покроя юбку и туфли на высоком каблуке. Теперь она не казалась маленькой скромницей, напротив – перед офицерами сейчас стояла настоящая, без всяких оговорок, красавица.

– Ирочка, у нас с Робертом возникли некоторые осложнения, – как ни в чем не бывало, сообщил девушке Вадим. – Поскольку вы не изволили сделать своего выбора, нам с лейтенантом придется сразиться на дуэли.

– Ой, а может… – начала было взволнованная таким сообщением девушка.

– Все будет культурно и чинно, – успокоил ее Парфенов. – Мы не будем стреляться и тем более бить друг друга по лицам. Все по-честному и по-мужски! Кто кого уложит в честной борьбе, тому, Ирочка, вы и подарите сегодняшний вечер.

При этом Вадим согнул правую руку в локте, сжал кулак и изобразил традиционное мужское занятие – борьбу на руках. «Всего-то?! – мысленно усмехнулся Сафронов. – Конечно, ручища у генеральского потомка тяжелая, однако попробуем, раз он так жаждет».

– Спирт есть? – спросил Парфенов, когда все трое оказались в Ирочкиной комнате женского общежития.

– Кто кого перепьет, что ли? – поинтересовалась высокая, черноволосая и худая девушка Маша, Ирина соседка по комнате.

– Сейчас увидите! – сообщил Вадим и дружественно подмигнул Сафронову.

Роберт оглядел нехитрый быт женской общаги. По сути, та же казарма, ну, в крайнем случае, ДОС.[7] Комната на четырех человек. Без телевизора, но с радиоточкой и двумя зеркалами. Сюда они пришли по настоянию Парфенова. Для «дуэли» ему нужна была точка опоры и, как оказалось, две железные кюветы-миски, до половины заполненные медицинским спиртом, которые не замедлила принести охочая до зрелищ Маша.

– Только тихо, а то Иннокентьевна застукает, пиши пропало! – заговорщицким шепотом проговорила Маша.

Кто такая Иннокентьевна, Сафронов не знал, но подозревал, что это какая-то строгая тетка, что-то вроде коменданта общежития. Между тем в комнате появились еще целых три молоденьких женщины. Полненькая, невысокая, по имени Лариса; длинноволосая, одетая в обтягивающую короткую майку, Тамара и еще одна, в очках, со строгим выражением лица, не пожелавшая назвать своего имени.

Парфенов установил кюветы со спиртом по бокам письменного стола, на поверхности которого и должна была происходить дуэль. Затем щелкнул зажигалкой, и спирт в обеих емкостях вспыхнул голубоватым пламенем.

– Начали, лейтенант! – произнес, точно скомандовал, Вадим, выставив вперед правую руку, упертую локтем в поверхность стола.

В самом деле – дуэль. Проигравшего макнуть всей кистью в пылающий спирт. Сурово…

Сафронов молча поставил на стол свой локоть.

– Все будет в ажуре, Робик! – усмехнулся Парфенов. – Девчата с медициной знакомы, в случае чего перевяжут.

Девчата замерли, точно затаили дыхание. Это было не какое-то там «индийское кино». Ирочка попыталась было что-то произнести, но Маша остановила ее резким волевым жестом. У Сафронова в этот момент сложилось ощущение, что такую «дуэль» Вадим устраивает не впервые. Ладонь у Парфенова была шире и тяжелее. Он чуть ли не всю кисть лейтенанта сдавил и стал тянуть вниз. Выражение лица у Вадима было спокойным, без малейшего напряжения. Он точно демонстрировал сопернику, что жмет пока еще лишь в четверть силы. «Не пора ли сдаваться, дорогой Робик!» – говорила его безмятежная улыбка.

Парфенов продолжал улыбаться. Рука Сафронова медленно, но неумолимо гнулась к синему пламени. Девушки молча, затаив дыхание, наблюдали за «дуэлью». Это не «Евгения Онегина» наизусть заучивать и не про княжну Мери читать. Из-за одной из них сейчас происходила самая настоящая дуэль. И не между пацанами в рваных штанах, а между гвардейцами-офицерами. Между тем лицо Парфенова заметно напряглось. Сомкнутые руки дуэлянтов остановились, точно окаменели, всего в нескольких сантиметрах от пламени.

– Где, говоришь, у женщин самые курчавые волосы? – неожиданно спросил Сафронов.

Полненькая Лариска хихикнула, Маша и Тамара фыркнули. Лицо Парфенова покраснело, он попытался было сделать резкий рывок и окунуть cафроновскую кисть в догорающий спирт, но у него не вышло.

– Если верить армянскому радио, то в Африке, – ответил за Вадима Сафронов.

Между тем ручища старшего лейтенанта стала подниматься вверх. На лице Сафронова слегка дернулись мышцы, и «линия фронта» выровнялась окончательно.

– Ничья, – робко подала голос Ирочка.

– Что скажешь, Вадим? – поинтересовался Сафронов.

Вместо словесного ответа старший лейтенант побагровел еще больше. Попытка очередным рывком выровнять «линию фронта» в свою пользу не увенчалась успехом. Сафронов же неуклонно гнул руку Вадима к пылающей уже совсем слабым огнем кювете. Лицо лейтенанта-десантника ничего не выражало. Дуэль есть дуэль, эмоции тут неуместны, да и делу не поможешь.

– Не надо! – совершенно неожиданно тонко пискнула только что хихикавшая Лариска, но было поздно.

Именно в этот момент рука Парфенова была опущена в наполненную горящим спиртом емкость. Вадим вскрикнул, чуть ли не волком взвыл, и не столько от боли, сколько от досады и позорного поражения. Сафронов верно догадался – такие дуэли сынок генерал-лейтенанта устраивал не впервые и сам никогда не щадил противника. Емкость между тем не удержалась на столе, и горящий спирт расплескался по полу.

– Спокойно, девчата! – сказал вскрикнувшим Лариске и Ирочке Сафронов и, не поднимаясь со своего табурета, затушил нарождающийся пожар собственным десантным ботинком-берцом.

Между тем за спиной Сафронова хлопнула дверь. Обернувшись, он увидел, что в комнату вошла рослая, статная женщина в темно-синих джинсах и спортивной майке-футболке, обтягивающей ее сильное, но при этом не лишенное женского изящества тело. Прическа у женщины была короткой, спортивной, а лицо решительным и некрасивым, с заметными следами оспы-ветрянки. По тому, как притихли девчата и унял самого себя чертыхающийся Вадим, Сафронов догадался, что это и есть суровая Иннокентьевна.

– Опять… – недобрым и при этом каким-то усталым голосом произнесла женщина.

– Все в порядке, Надежда Иннокентьевна, – морщась и растирая обожженную руку, отозвался Парфенов.

– Папе пожаловаться? Чтобы выпорол? – тем же спокойным, усталым голосом осведомилась Иннокентьевна у старшего лейтенанта. – Впрочем, кажется, сегодня тебя перевязывать придется.

Строгая женщина перевела взгляд на Сафронова.

– Молодец, – сухо, без всякого выражения произнесла она. – Помощь нужна? – кивнула она на правую руку лейтенанта, которую тот протирал носовым платком.

От легкого ожога при такой дуэли не убережешься. Однако Сафронов промолчал.

– Лариса, подлечи Вадима Романовича, – кивнула Иннокентьевна пухленькой девушке. – А я уж тобой займусь. Пошли…

Голос у Иннокентьевны был совсем не командирский, совсем даже не строгий. Как ни странно, именно поэтому Сафронов безропотно пошел следом за ней.