Я подарю тебе любовь - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/52
• Следующая

И тут до нее дошло!

Куда она попала! Мать моя! Да это же плохо срежиссированное двумя сговорившимися подружками откровенное сводничество!

Ну, может, не так грубо — сводничество, мягче — знакомство. Что там еще? Сватовство? Черт бы их побрал!

Какое сватовство?! Какое знакомство?! Что за бред!

Мизансцена «девушка с растением и другие» затянулась.

В ситуацию такой нелепости и неуютности Елене Алексеевне еще не приходилось попадать! А подруги-заговорщицы, нисколько не смущаясь, продолжили разыгрывать бездарную постановку пьесы под названием «Как удачно вы зашли!».

Лене немедленно захотелось осчастливить эту компанию своим отсутствием.

— Васенька, забери скорее у Леночки растение! — распорядилась Анна Михайловна.

Василий Степанович спешно поднялся со своего места на помощь Лене.

— Поставь пока на подоконник! — поступила следующая команда, и вновь прибывшим: — Девочки, за стол!

— Благодарю, — резко отклонила предложение Лена, — я сыта.

— Что вы, что вы, Леночка, — уговаривала Анна Михайловна, ухватив Лену двумя руками за ладонь, — у нас сегодня особый обед, в честь приезда сына!

Сын, продолжавший вкушать «особый обед» во время всей этой суеты, посмотрел на мать, приподняв одну бровь, саркастически неодобрительно хмыкнул и вернулся к основному застольному занятию.

— Леночка, — красивым, насыщенным низким голосом поддержал жену Василий Степанович, — мы так просто вас не отпустим! Зоенька так много о вас рассказывала, вы ей как родная! Нам давно пора познакомиться!

— Леночка! — не преминула вступить в общий хор Зоя Львовна, сложив умоляющим жестом ручки в замок. — Это мои очень близкие друзья, я бы хотела, чтобы вы подружились!

«Да ладно, бог с вами! — раздраженно решила про себя Лена. — Давайте познакомимся, что там еще? Поговорим за жизнь?»

На сына Дениса, диссонировавшего отстраненностью с коллективом старших товарищей, Елена старалась не смотреть и особым своим вниманием не одаривать.

— Хорошо! — порадовала ожидаемой репликой Елена Алексеевна. — Только, если можно, я бы чаю выпила.

— Конечно, конечно! — отозвалась с готовностью Анна Михайловна.

И, перемигнувшись с Зоей Львовной, под видом заваривания чая они удалились в кухню, оставив жизнерадостного Василия Степановича в одиночку «вытягивать» постановку самодеятельного театра.

Ни Лена, ни любимый сын Денис помогать ему в столь хлопотном и безнадежном деле не собирались, но Василия Степановича, как выяснилось, это ничуть не смущало.

— Леночка, Зоенька обмолвилась как-то, что вы работаете журналисткой? — открыто улыбаясь, повел он застольную беседу.

— Работаю, — подтвердила Лена и позволила себе повредничатъ: — Но это неинтересно.

— Отчего же! — еще более оживился, не согласившись, Василий Степанович и, немного стушевавшись, уточнил: — Если, конечно, вы не из желтой прессы…

— Нет, не из желтой, — улыбнулась Лена.

— В таком случае это очень даже интересно! Это же творчество! — Усиленно он втягивал Лену в дискуссию.

— Крайне редко, — неохотно поддержала тему Лена. О чем-то говорить надо же, не молча сидеть, как товарищ рядом! — В основном это рутинная работа. Главное — уметь соединять слова, выстраивая фразы так, чтобы читалось, по возможности читалось с удовольствием. А творчеством в журналистике занимаются единицы.

— А как же разоблачительные статьи, громкие журналистские расследования? — спросил он.

— Василий Степанович, сколько газет у нас выходит? — вздохнула Лена.

— Ну, не знаю, сотни? — предположил он.

— Где-то так, если брать не только федеральные издания, но и региональные, городские. А сколько наименований этих газет и действительно серьезных изданий вы знаете?

— Ну… десятки? — предположил он.

— Грубо говоря, десять, с натяжкой двенадцать, — пояснила Лена. — Это уже по интересам читателей. Ну вот так же обстоят дела и с талантливыми журналистами — исчисляются они тысячами, а действительно известных и талантливых — единицы. Остальные занимаются рутинной работой и заказными статьями.

— И вы тоже — заказными статьями? — мягко поинтересовался Василий Степанович.

— А как же! — рассмеялась Лена. — Это наш хлеб. Право выбора темы — это для гениев, а мы простые ремесленники. Я же говорю, это неинтересная тема!

— Вы о чем тут беседуете? — энергично водворились в комнату подруги-«постановщицы», принеся чай, чашки и всякое сладенькое к чайку на двух подносах.

Слава богу, больше никаких разговоров на тему работы, обстоятельств личной жизни и «родословной» за столом не велось.

И на том спасибо!

Анна Михайловна, правда, попыталась было двинуть хвалебную речь, в рамках мероприятия знакомства:

— У нас с Василием Степановичем замечательный сын! Нам повезло! Заботливый, умный, очень много работает, к сожалению, но что поделаешь, у него свое дело…

— Мама! — с нажимом, предупреждающим тихим рыком остановил заботливый сын.

— Не буду, не буду! — пообещала Анна Михайловна.

И совсем не плавно переключилась на обсуждение политических реалий страны, в дискуссии о которых принял живое участие Василий Степанович, а Зоя Львовна все старалась их остановить и перевести разговор в русло культуры и искусства.

Лена испила две чашки чаю, от нервов-с, извините, заливая неудобство ситуации и собственное молчание. Прикинув, что вполне уже насиделась и назнакомилась и можно удаляться восвояси с чистой душой, миндальничать не стала, прямо сообщив о своих намерениях:

— Большое спасибо! — вставив заявление в паузу, возникшую в разговоре старших товарищей. — Очень рада знакомству, но мне пора. Зоя Львовна, вы со мной поедете?

— Нет-нет, Леночка, я еще останусь, меня ребята потом до метро проводят.

— Леночка, что вы так быстро засобирались? — расстроилась Анна Михайловна.

— Мне на самом деле пора, — мягко, но с нажимом утвердила Елена Алексеевна.

— Как жаль! — совсем запечалилась хозяйка.

— Я тоже поеду уже, — произнес первую фразу за весь вечер замечательный сын.

— Ну, езжай, раз надо! — обрадовалась чему-то мать заботливого сына.

Лена заспешила, первой вылетела из квартиры, торопливо попрощавшись, вызвала лифт, спиной чувствуя, как сзади подходит к ней под громкое прощание и напутствие этот самый Денис.

Неприятное ощущение!

Да и маета от неизбежной необходимости ехать вдвоем в лифте, выходить на улицу тоже не из разряда приятных.

Она его рассматривала, пока лифт опускал их на первый этаж, не открыто, с вызовом, а вроде невзначай, но с любопытством и, как ей казалось, незаметно.

Большой, высокий, на голову выше ее, крупный, волосы как у отца — шевелюра, но укрощенная хорошей стрижкой, с несколькими тонкими седыми прядками, большие ладони, как у работяги. Дорогая одежда простого стиля — джинсы, футболка, пиджак, куртка, мокасины, явно известных марок. Лена перевела взгляд на его лицо, незаметно, разумеется, — правильные, симметричные черты, но ничего выдающегося, яркого, хорошее такое мужское лицо, никакой писаной красоты, и не писаной, роковой тоже нет. Обычное лицо, темно-зеленые глаза, мимические морщины, придающие суровости, в данный момент подчеркивающие выражение сильного недовольства.

Выйдя из подъезда, они остановились. Попрощаться-то все равно придется, никуда не денешься!

— Меня подловили на транспортировке растения. А вас на чем? — без особого интереса спросила Лена.

— Ни на чем, — не балуя эмоциями собеседника, ровно ответствовал второй участник балагана, — мой обычный субботний визит к родителям.

Голос у него красивый, отметила Лена, насыщенный, низкий, бархатные тона. Слышалось легкое раздражение, близкое к безразличию. Произнеся фразу, помолчал несколько секунд. Лена, стоявшая впереди него, даже развернулась заинтересованно, чтобы видеть его лицо.

— Очевидно, мама с тетей Зоей запланировали наше знакомство.

— Очевидно, — согласилась она и двинула прямолинейное признание: — Вы мне не понравились!

• Предыдущая
• 2/52
• Следующая