Железная мистерия - Андреев Даниил Леонидович - Страница 47
- Предыдущая
- 47/87
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
47
Неизвестный, отрывисто и глухо
Тороплюсь… Но душно! Скорее
Сквозь преддверие проводи.
Даже отблеска фонарей
Нет в воде…
Хриплый напев старческого голоса
Медленно лижет земную породу,
Зыблется топкое тло…
Вязкую, тяжкую, плотную воду
Глухо колышет весло.
Узкий причал мой блюдут издалека
С черных окрайн фонари —
Злые молчальники, стражи потока,
Светочи — нетопыри.
Вязок и медленен ток Ахерона,
Нем с неподкупным слугой…
Неизвестный
Даймон, какие кромешные страны!
Что за угрюмый покой…
Тишина.
Близкие всплески весел.
Даймон
В этом челне воздержись от движенья,
Зоркость утрой…
Господи! Помоги возвращенью,
Силы даруй.
Неизвестный
Я готов. Я должен. Но смертная
Леденит мою кровь тоска…
Ночь плотнеет? Здесь — тьма спертая,
Несдвигавшаяся века…
Даймон
Сердце того, кто выйдет на берег
Этих отверженных стран,
Испепелится, и дух его горек
Станет, как сам Ахерон.
Голос перевозчика, глухо
Взад и вперед — неподвижно движенье,
Плотные волны — все те ж…
Вечная полночь! Избавь от служенья,
Сном непробудным утешь…
Тишина.
Теперь крипта представляется высоко вверху, превратившись в неясно светящееся пятнышко. Посвистывает ветер.
Даймон
Ты видишь?
Неизвестный
Не знаю… Я чувствую
Смещение координат,
Томящее головокружение…
Неясность пути назад…
Немыслимое сооружение —
Нет, кажется, груды гор…
Пульсирование их и движение,
Как чаш под грузами гирь…
Даймон
Не с той ли, быть может, громады могучей
Когда-то услышал ты пенье?
Неизвестный
Но голос тот был и пьянящ и летуч,
И смутен, как нежная тень…
Даймон
Что же пела она?
Неизвестный
Не знаю… Слова напрасно ловлю,
До сознанья лишь стих долетел:
«Нищ твой удел —
Стать на краю,
Робко взирающим в пропасть мою:
Не на краю —
Лишь в глубине
Горшей из бездн
причащаются мне».
Пауза.
Помню образ: «Здесь, за Ахероном,
Охраняя тайный мой приют,
Кружат луны в траурных коронах
И поют, волшебные, поют…»
Пауза.
Я думал: то Велга, свое колдовство
Сплетая над городом, пела…
Но нет: необъятная, как божество
Звала за последний предел.
Тишина.
Кажется, будто ветер приобрел большую силу и заунывность, налетая порывами, похожими на вздохи великанов.
Еле слышные голоса в крипте
— Станем вокруг спускающегося
Братством суровых клятв!
— Обережем тоскующего
Собором наших молитв!
Ты стал в эту ночь вдохновения
Для нас — духовным окном…
— Чьи жалобы, чьи воздыхания
Сквозь слух твой сочатся к нам?
Неизвестный, слабо вскрикивая
Это они! Узнаю! Их державный
Облик, багровую ткань покрывал…
Вон, среди них тот колосс, что недавно
Из саркофага смертного встал!
Даймон
Пленники, вечные кариатиды,
Ныне поддерживающие Цитадель;
Те, кто ковал былые победы
Царства,
теперь растущего вдаль;
Ваши прапрадеды,
ваши деды,
Старых триумфов былая скрижаль.
Неизвестный
Да, — сединою нездешней седы
Бурые лики… Щемяще жаль
Мне этих узников. Но… как странно:
Нет, они движутся! Камень и сталь
Медленно приподымают… Туманно
Вижу унылый и жесткий стиль
Сумрачных зданий этой вселенной,
Этих дорог багряную пыль…
Голоса движущихся кариатид — смутные, невнятные, — отдельные слова, еле связанные друг с другом; стенания, почти лишенные смысла
— Строй,
раб,
поддерживай
Свой
плен —
Груз глыб живой!
— Пусть
труд
бездомника:
Жар
магм
припомни-ка!..
— Смерть
если б
смилостивилась…
— Ночь
если б
сжалостивилась!
— Хоть
в персть
развеивание…
— Хоть
в прах
расслаивание…
— Хоть
в пыль
размалывание!..
Нет
нам
помилования.
Безмолвие. Никакого ответа. И опять стоны, похожие на мольбу.
—Дух!
Храм
вверх
строящийся!
— друг,
брат,
брат
кающийся!
— Ты,
гнет
барм
сбросивший!
— Ты,
смысл
карм
взвесивший!
—Ты
знал
крест
царствования;
— Ты
блюл
долг
бодрствования…
47
- Предыдущая
- 47/87
- Следующая
