Выбери любимый жанр

Однажды жарким летом - Аллен Иоганнес - Страница 3


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

3

Я много танцевала и, хотя знала почти все слова песен, никогда не напевала их, а только изредка мурлыкала в такт мелодии, чтобы не раздражать партнера.

Понемногу пары разбрелись кто куда — некоторые направились в сад, другие — поднялись наверх. Ганс Хенрик как всегда много пил и быстро заснул. Верти я долго не видела, но потом она вдруг вернулась вместе с Уильямом и станцевала с ним степ. Это был один из самых шикарных парней в нашей компании, папа разрешал ему брать свою машину, даже на вечера. Может, они уезжали покататься, а может, проводили время наверху. Впрочем, меня это мало интересовало, пока звучала музыка и можно было танцевать.

— Развлекаешься? — бросила мне Верти.

— Да, все замечательно!

Парня, с которым я танцевала, звали Мортон, — он был старшим из нас. Ему уже исполнилось девятнадцать, и в его лице всегда было что-то мрачно-серьезное, но, боже, как он вел партнершу! В какой-то момент мне даже показалось, что это не я порхаю по комнате, а кто-то другой — более легкий, элегантный, красивый. Потом народ направился на кухню резать сандвичи, и гостиная почти опустела.

И вдруг я обнаружила, что сижу у Мортона на коленях в огромном кресле. Он целует меня, а я — его. Я не против того, чтобы целоваться с мальчишками, тем более, что он был таким прекрасным танцором. Конечно, лучше бы поцелуи были не такими грубыми, но что поделаешь — не хочешь целоваться, не ходи на вечеринки. Но на поцелуях все должно заканчиваться — считала я, и тут мы с Берти всегда спорили. Я оставляла им пространства не больше дюйма выше колена, она — гораздо больше. И как же мне было трудно удержать их проворные руки! Вот и Мортона пришлось немного осадить.

— Почему? — услышала я его вопрос. — В ласках нет никакого вреда. Ты что, меня боишься?

— Нет, себя, — ответила я, вырываясь. Но он резко повалил меня на кресло, а насилие — это то, что я ненавижу больше всего. Я ужасно разозлилась и влепила ему пощечину, и только тут заметила, что рядом с нами стоит Берти.

— Ну и дура, — сказала она, — да не просто дура, а еще и грубишь моим друзьям. Пойдем, Мортон.

Она увела его в другую комнату, где они сразу стали танцевать, а я почувствовала себя такой неуклюжей и маленькой.

Неужели я была не права? Нет, права — я не хотела этого, он для меня ничего не значил. Я боялась, что не совладаю с собой и окажусь в глупом положении, а этого не стоило ничто в мире.

Наверное, мне надо было обсудить эти проблемы с кем-нибудь, тонко чувствующим и все понимающим, но с кем? Мнение Берти мне было, известно. Папа только посмеялся бы, а поговорить с матерью мне просто не приходило в голову. Оставалась одна Нелли. И я направилась домой. В какой-то момент я остановилась на тропинке, почти готовая вернуться назад — к музыке, свету, веселым приятелям, но дело не терпело отлагательств. И я побежала к дому, но Нелли не оказалось, она куда-то ушла, и поэтому я завалилась спать, чувствуя себя немного грустно.

Глава 3

Через несколько дней вернулся папа. Мне нравилось в нем все — даже запах — смесь табака и лосьона после бритья. Я всегда выбегала ему навстречу, висла на шее и целовала.

— Ну как ты вела себя, Хелен? — спрашивал он.

Но только я начинала обдумывать, как ему ответить, он уже отворачивался. У него не было времени — надо было пройти в кабинет и налить себе виски. Мама сидела в кресле — она была спокойной, умиротворенной и счастливой. Сегодня утром она разговаривала с Ним, и я читала это в веселом блеске ее глаз.

— Хорошо съездил? — спрашивала она, глядя не на него , а на свою сигарету.

— Да, чудесно, — отвечал папа. — На обратном пути мне надо было кое-что посмотреть в Париже. Я побывал там в настоящей русской бане.

— Как интересно, дорогой, — отзывалась мама равнодушно. — Значит, ты на сей раз чист, несмотря на долгое путешествие.

— Когда мы едем на виллу? — спрашивал он, бросив на нее взгляд, который мне не хотелось бы замечать. — Завтра? Ты успеешь собраться?

— Конечно. Все готово. Может быть, у нас кое-кто погостит недели две-три.

— И кто же это?

— Дядя Хенинг, если сможет.

— Отлично. Чудесно. Я тоже мечтаю расслабиться.

Моменты папиного расслабления были вполне комическими, даже клоунскими. Он надевал деревянные башмаки и какую-нибудь потрясающе старую одежду, вооружался тяпкой или лопатой и отправлялся в сад. В такие минуты все в доме просто обожали его. Мы прислушивались, как он ходит, ругается, что-то копает и выкорчевывает, а спустя час видели, как возвращается, возмущенный, что его усилия по наведению порядка в саду не увенчались успехом. В обед он выпивал два пива и три шнапса и ложился соснуть. Через пару дней мама посылала за садовником, чтобы восстановить нанесенный ущерб. К счастью, подобные вылазки случались не чаще пары раз в год. Папа же считал, что он единственный в доме, кто ухаживает за садом и в городе, и на вилле.

Как можно было не любить такого отца? Я не могла. Он был высоким, крупным, и когда садился на плетеное кресло, я всегда боялась, что оно рухнет. В нем на самом деле было больше мальчишеского, чем в Джоне, и я иногда ощущала к нему настоящие материнские чувства. Я никогда не боялась отца, как иногда боятся отцов девчонки. Один раз в жизни он ударил меня — когда я перевернула бутылку старого виски, о котором он говорил в течение всего обеда. Все виски до капельки вылилось на ковер, а я пряталась в комнате после того, как он ударил меня. Спустя час он появился в проеме двери.

— Я не должен был бить тебя, особенно при людях, — сказал он. — Признаю, что был неправ… Не думай об этом больше, Хелен, ладно?… Ты меня слышишь? Хелен, с тобой разговаривает отец…

Наша вилла в Тисвильде терялась среди полей, а терраса находилась всего в двадцати ярдах от берега. Ночью можно было лежать и слушать, как бьется о берег вода, и я часто вставала, чтобы выйти посмотреть на ночное море. В этом была бездна романтики. И каждый раз я представляла одну и ту же сцену — от горизонта ко мне движется старинный парусный корабль. Я вижу на палубе высокого молодого загорелого моряка со смеющимися белыми зубами в небесно голубом платке, повязанном вокруг пояса. Он машет мне, машет и машет. Я бегу навстречу по берегу, шепча:

«Наконец-то, Энтони, наконец…» Он на руках несет меня на корабль и приказывает уродливому старому капитану с деревянной ногой плыть прочь. Мы стоим с ним на палубе, он обнимает меня за плечи, я прижимаюсь к нему, берег теряется вдали, а из-за горизонта медленно выкатывается раскаленный шар солнца…

Или мне представлялась другая история: я вижу быстроходное судно, которое несется к берегу, рассекая волны и оставляя позади себя белые барашки. А на нем — на нем легкий и изящный, как птица, морской офицер в белой фуражке с золотым околышем. Он складывает ладони у рта и кричит мне: «Хелен, дорогая, я люблю тебя! Послушай! Я покончу с собой, если ты не поедешь со мной в Калифорнию!»Я медленно и высокомерно иду ему навстречу по берегу, позволяю поцеловать себе руку, а в воздухе слышится нежный хор ангелов. Когда я всхожу на корабль, то оглядываюсь, а на берегу стоят папа с мамой, взявшись за руки, они машут мне, а где-то за деревьями прячется одинокий и отчаявшийся Мортон. Вдруг он выбегает на берег и кричит: «Хелен!..»

Моя летняя жизнь на море была полна подобными мечтами и фантазиями. Казалось, само место будит воображение, заставляя грезить о любви и счастье. Это море вдохновляло сны, и я с наслаждением упивалась красотой каждого мгновения дня и ночи. Это лето было жарче, ярче и прекраснее других. Море сияло, как огромное зеркало, а утром уже было так солнечно, что мама выходила к завтраку в темных очках. Вокруг дома росли розы, воздух был напоен сладким ароматом, и на меня то и дело накатывало странное состояние, которое я была не в состоянии определить — мне то хотелось плакать, то хохотать, как сумасшедшей. Я просто чувствовала, как расту, хотя давно считала себя сформировавшейся женщиной. Да и не в этом было дело — скорее странное состояние объяснялось влиянием природы, слиянием с ней.

3
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело