Братья. История масонства в России - Мацих Леонид - Страница 133
- Предыдущая
- 133/184
- Следующая
Н. АСАДОВА: Такая специфика российская.
Л. МАЦИХ: Больше того, интеллигенция держится, как некий монашеский орден, они не могут быть богатыми, они не могут быть успешными, они должны быть честными, бедными, духовными и несчастными. А это тоже своего рода монашество. И это он хотел поломать, он хотел сказать, что интеллектуал может быть успешным, как западный интеллектуал-прагматик. Можно служить, не прислуживаясь. Можно быть чиновником, тогда не знали слово «бюрократ». Приносить государству огромную пользу. Не только переписыванием бумаг, но и всеми своими талантами.
Бюрократия, как система управления. Без бюрократии никакую систему управления не построишь. В этом Уваров был очень силён.
Н. АСАДОВА: Верховенство закона.
Л. МАЦИХ: И верховенство структуры над личностью, правила над произволом. Вот это вещи превосходные, то, чему Россия у Европы училась, но не больно-то выучилась. Вот это Уваров и хотел внедрить. И обвинять его в том, что он отгораживался от Запада — это по меньшей мере неуместно.
Н. АСАДОВА: И тем не менее, в умах среднестатистического россиянина николаевская эпоха ассоциируется как раз с самодержавным произволом.
Л. МАЦИХ: Нет, произвола как раз не было, а был закон. Была бюрократия. Бюрократию народ не любит, но при ней достигается гораздо большая эффективность управления, если эта бюрократия не начинает есть саму себя от коррупции. Но тогда так не было. Целый класс новых служивых людей, эти пресловутые разночинцы, они пришли при Уварове, они закрепились при нём, они создали новое служилое сословие, которое пришли на смену дворянству. Это люди, которые служили государству, если угодно, царю.
Они служили принципу самодержавия и принципу государственной стабильности не потому, что они должны были, как дворянин обязан своему государю по феодальному праву, а по сознательному выбору. И они достигали успеха в жизни не меньше, чем родовитое дворянство. Он способствовал созданию в России новому классу людей.
Н. АСАДОВА: Да, но несмотря на все эти благие намерения эта эпоха запомнилась, как эпоха заморозков.
Л. МАЦИХ: Это правда.
Н. АСАДОВА: Когда по чьему-то выражению, ничего не гнило, но ничего не развивалось.
Л. МАЦИХ: Это Герцен сказал. «Он как мороз, — сказал он про Николая, — при нём не будет ничего гнить, но и цвести ничего не станет». Дело в том, что Николаю вскружили голову военные успехи в его войнах с соседями, с венграми, поляками. С несильными соперниками. И он упустил момент, при котором возможно было осуществить перевооружение. Только один факт — когда Россия воевала с Наполеоном, русские и французы воевали одинаковым оружием и примерно с одинаковыми потерями. Когда случилась Крымская война, то у англичан и французов было нарезное оружие, винтовки, а не ружья, которые «кирпичом не чистють», — как говорил лесковский Левша.
У них был паровой флот, а в России гребной парусный. Про артиллерию и говорить не чего. То есть, технологическое отставание. По поводу почивания на лаврах от прошлых побед.
Н. АСАДОВА: И шапкозакидательских настроений.
Л. МАЦИХ: Да, это тоже. Вот что сделал николаевскую эпоху такой нелюбимой в глазах потомков. Кроме того, когда жандармам дают широкие полномочия, это ничем хорошим не кончается. Николай слишком верил во всесилие спецслужб. А спецслужбы, как мы хорошо знаем на примере других стран…
Н. АСАДОВА: …как раз не очень любят закон соблюдать.
Л. МАЦИХ: Они совершенно его не соблюдают. Они как раз полагают, что им всё можно. В этом смысле Бенкендорф был полной противоположностью Уварова. Уваров стремился, чтобы все законы исполняли, Бенкендорф полагал, что это для врагов.
Н. АСАДОВА: Поэтому крик души Ирины я озвучу: «Чем же тогда, в конце-концов, отличались ложи друг от друга, братья по-разному так относились к разным вещам. Почему? Зачем?»
Л. МАЦИХ: (Смеётся) Ирина, я Вас уважаю! Вопрос «Почему? Зачем?» я унесу с собой. Скажите, Ирина, а Вы много видели людей, которые на главные, принципиальные вещи смотрят одинаково? Известно — пять людей, семь мнений. Если бы люди одинаково относились к главным вещам, то было бы пресловутое единомыслие. Его-то как раз масоны искореняли. Масоны были врагами единомыслия, они стремились к тому, чтобы каждый брат мыслил бы самостоятельно.
Почему Вас удивляет, что они на такие принципиальные вещи смотрели по-разному? Именно так и должно было быть. Этим и обуславливается разница между ложами, орденами, конкретными масонами. Так именно и должно быть вследствие всей масонской идеологии. Каждый сам делает собственные выводы, а не повторяет заученные шаблоны и схемы.
Н. АСАДОВА: Телефон для смс — +7-985-970-45-45. Присылайте свои вопросы Леониду Александровичу Мациху. Нам в Интернете тоже приходят вопросы. В частности, Наталья, бухгалтер из Нижнего Новгорода Вас спрашивает: «С большим интересом слушаю ваши передачи. Ваши беседы о масонах в основном построены на описании жизни великих деятелей-масонов. Что, несомненно, интересно. Но хотелось бы больше узнать о структуре масонства, о том, какие требования по самообразованию предъявлялись к членам, какие знания считались каноническими?»
Л. МАЦИХ: Слово «канонические» здесь не применимы. Это слово из церковного обихода. Что касается критериев, они в каждой ложе были разными, это зависело от того, стремилась ли ложа к благотворительности или ложа стремилась сделать так, чтобы братья познавали мир и бога. В том случае, если ставилась задача познавательная, требование к обучению были очень высоки. Братья читали книги, переводили их, в основном французские, немецкие, английские, писали собственные сочинения такого рода.
Иной раз это были мистические, иной раз это были богословские трактаты.
Н. АСАДОВА: Кстати, у Уварова огромная библиотека.
Л. МАЦИХ: Двенадцать тысяч томов. В этом смысле он был классический масон. Ведь традиция частных библиотек на Руси идёт от масонов, от Брюса и Прокоповича. У Прокоповича было 3 тыс., у Брюса — 1,5.
Н. АСАДОВА: А у Уварова — 12 тысяч!
Л. МАЦИХ: Ну, и книг стало больше. В этом огромном собрании очень значительная доля сочинений масонских. Он завещал это сыну Алексею, а тот потом Румянцевскому музею. Если подходить с критериями Уварова, брат должен быть очень образован. Так полагал Сперанский, Голицын. Не все были ложи такие, Были ложи, предъявляющие меньшие требования. Но в любом случае брат не мог не совершать некоторых работ. Так называли масоны деятельность по самосовершенствованию. Куда обязательно, непременно входила работа по самообразованию.
То есть, нужно было читать книги, причём, достаточно сложные — философские, богословские и исторические.
Н. АСАДОВА: кстати, это было самообразование? Как это происходило? Брат брату давал книгу и говорил: «Прочти, брат». Потом задавал ему какие-то вопросы?
Л. МАЦИХ: И такое было. Если один брат превосходил другого уровнем или возрастом, это было так, как учитель ученику. В иных случаях братья собирались вместе и обсуждали некие книги, толковали их, задавали вопросы, а братья более сведущие эти вопросы толковали. В иных случаях они совместно переводили труды каких-то выдающихся масонов, т. е. были самые разные формы обучения. Но самообразование, «домашним заданиям» отводилась большая роль. Не было ситуаций, когда в ложи брат трудится, как некоторые студенты представляют — в университете я работаю, а дома бездельничаю. Нет!
- Предыдущая
- 133/184
- Следующая
