Механика Небесных Врат - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 2

Ланье вздрогнул, помотал головой, отгоняя неприятные мысли. Экипаж уже подъезжал к Магиструму, и пора было собираться. Застегивая воротник, Ридус строго-настрого наказал себе не позднее, чем завтра, навестить мать. Завтра. А сегодня у него впереди была целая ночь.

Когда экипаж устремился в жерло огромной каменной арки, ведущей к парадному входу в Магиструм, Ридус застегнул плащ, надел черный блестящий цилиндр. Карета проехала сквозь арку, въехала во внутренний двор, накрытый стеклянным куполом, и остановилась на камнях напротив каменных ступеней, ведущих к парадному входу в Магиструм.

Ланье распахнул дверцу и выбрался из кареты, поправляя плащ. Огляделся. Ему всегда нравилось это место – строгие стены огромного холла, скрытые в темноте, уходили в вышину, а там, над самой головой, виднелся круглый купол из закаленного стекла лучших мастерских Магиструма. Сейчас его не было видно, казалось, отсюда видно просто темное ненастное небо, но в солнечный день лучи света, преломленные куполом, освещали каждый уголок этого холла.

Обернувшись, Ланье аккуратно снял с сиденья саквояж из черной кожи, с заметным усилием вытащил его из экипажа и поставил на гладкий каменный пол. Потом подобрал с пола кареты свою трость и захлопнул дверцу экипажа. Кучер, с ног до головы закутанный в черный плащ, с которого ручьями стекала дождевая вода, вопросительно глянул через плечо. Ланье небрежно махнул рукой, и кучер взмахнул кнутом. Вышколенная четверка лошадей разом взяла с места, и экипаж помчался к выезду – такой же огромной арке, что располагалась напротив въезда. Кареты могли свободно проезжать сквозь холл, что позволяло избежать толкучки в праздничные дни, когда гости съезжались в Магиструм со всех концов огромного города.

Карета с грохотом нырнула в арку и скрылась в пелене воды, низвергавшейся с небес мутным водопадом. Ридус проводил экипаж взглядом и обернулся к лестнице, начиная потихоньку раздражаться. Привратникам пора было уже спуститься, но почему-то они не торопились.

Огромная лестница, широкая, как проезжая дорога, поднималась к воротам, построенным прямо в стене. Широкие каменные ступени были освещены, – вдоль всей лестницы горели глоубы – светящиеся кристаллы, наполненные энергией первоэлементов, подобной той, что обычно использовали маги. Глоубы были дороги, много дороже газового освещения, но Магиструм мог себе позволить не экономить на собственных изобретениях. Однако и они не могли до конца рассеять тьму, сгустившуюся в холле. Ланье пришлось даже прищуриться, чтобы разобрать темный силуэт привратника на самом верху лестницы. Тот, похоже, все-таки спускался, чтобы посмотреть, какого это гостя принесла нелегкая в такую ненастную ночь.

Ланье раздраженно хлопнул тростью по ладони и прищурился. Огромные ворота, собранные из тысяч разноцветных осколков стекла, были закрыты, – на дворе ночь, Магиструм готовится ко сну. За ними, правда, располагался огромный холл, где денно и нощно дежурили привратники и вооруженная охрана. Они-то и должны были спуститься вниз, к незваному гостю. Сам Ридус и не думал подниматься, – саквояж оказался довольно тяжелым, и тащить его самому не было никакого резона. К тому же он не хотел лишний раз напрягать руки перед ночной работой. Но проклятый привратник так медленно спускался по широким ступеням… Вот пусть только доберется сюда и поймет, что держал на пороге действительного магистра. Уж этот означенный магистр заставит его нести саквояж до самой лаборатории на восьмом этаже.

Странный звук заставил Ланье вздрогнуть. Мигом забыв о нерадивом привратнике, магистр обернулся к арке входа. Из сплошной пелены дождя, закрывавшей арку сверкающей вуалью, выступила странная фигура, закутанная в черный дождевик. Сутулясь и кашляя, она заковыляла прямо к магистру, застывшему над драгоценным саквояжем, лежащим у его ног.

Ридус развернулся к незнакомцу, быстро переложив трость в правую руку. Он рос на улицах и знал, чем может окончиться неожиданная встреча в темноте. И даже став магистром, не избавился от настороженности. Ладонь в перчатке плотно сжала тяжелую черную трость с круглым набалдашником из темного стекла. Это, конечно, не магический жезл и не самострел механиков, но она не раз уже выручала молодого магистра, что частенько возвращался в отчий дом среди ночи, чтобы навестить семью.

Но, хорошенько рассмотрев незнакомца, Ланье вздохнул с облегчением. Горбун в изодранном плаще, хром на правую ногу, и кашляет так, словно не доживет до утра. Наверняка один из нищих, решивший, что в такую ненастную ночь даже магистры, обычно витавшие в облаках знаний, проявят хоть немного сочувствия к бездомному.

Тот, словно подтверждая мысли Ланье, откинул колпак капюшона, явив на свет серое лицо, украшенное огромными рыжими бакенбардами, выбивавшимися из-под черного потрепанного котелка. Огромный нос в сизых прожилках, выпученные водянистые глаза, сросшиеся брови – горбун словно вобрал в себя все черты бродяг, в изобилии отиравшихся возле Магиструма в надежде на подачку.

Ридусу действительно стало жаль это несчастное создание. И в самом деле, в такую отвратительную ночь не каждому дано найти приют, даже в таком богатом городе, как Магиструм. Когда горбун приблизился, магистр запустил руку в карман плаща, пытаясь нащупать мелочь, оставшуюся после расчета с кучером наемного экипажа. Монетки, как назло, запрятались в самый уголок кармана и никак не хотели выбираться из своего убежища. Ланье запустил руку глубже и немного глупо улыбнулся подошедшему горбуну, словно извиняясь за задержку. Но тот стиснул синие от холода губы и бросился к Ридусу.

– Магистр Ланье! – выпалил он, брызгая слюной. – Ланье!

– А? – переспросил опешивший Ридус, отступая на шаг, пытаясь выпутать руку из кармана.

– Только вы, – зашепелявил горбун, наступая на магистра. – Только вам!

Он сунул руку в глубины своего дырявого плаща, и только тогда магистр очнулся. Он мягко отступил еще на шаг и вскинул трость. Но горбун, не обращая внимания на угрозу, подступил еще ближе. Ловким движением он вытащил из-под плаща длинный жестяной чехол и ткнул им в сторону магистра.

– Возьмите, – зашипел он. – Это вам, магистр! Я ждал вас весь день. Вам, только вам я могу отдать.

Ланье, на миг решивший, что пришел его смертный час, осторожно протянул руку и взял длинный цилиндр из легкой жести. В таком обычно хранились чертежи механикусов и инженеров. И, судя по весу, этот предмет не был исключением. Чертеж?

– Что это? – резко спросил Ланье у горбуна, не опуская трости. – Кто это послал?

– Это вам, – прошепелявил горбун, бешено вращая выпученными глазами. – Вам! Вам!

Ридус посмотрел на тубус. Исцарапан, словно с ним играли кошки. Завинчивающаяся крышка помята. Никаких надписей, никаких гравировок. Что за дурная шутка?

– Что это? – спросил Ланье, поднимая взгляд, но увидел только спину убегавшего горбуна. – Стой, проклятое отродье!

Но странный гонец только прибавил ходу и в мгновение ока растворился в пелене дождя, словно его тут никогда и не было. Ланье в растерянности посмотрел на тубус в руке, потом перевел взгляд на саквояж под ногами. Бежать за горбуном? Бросить все и пуститься в погоню, чтобы узнать… что? Ланье медленно опустил руку с тростью, взвесил в руке жестяной цилиндр. Судя по весу, внутри, скорее всего, тяжелая и наверняка намокшая бумага. Вряд ли взрывной механизм. Но если это опять глупая шутка Карагозиса из пятой лаборатории, то он за себя не отвечает. На этот раз негодяю придется ответить за все сполна.

Услышав шаги за спиной, магистр резко обернулся. К нему как раз подбежал запыхавшийся привратник – старик с пышными седыми усами, облаченный в форменный темно-красный камзол с золотым шитьем.

– Магистр, – шумно выдохнул он, пытаясь отдышаться. – Магистр Ланье!

– Долго вы добирались, Эдмунд, – сдержанно отозвался Ланье, не решаясь выбранить старика.

– Простите, магистр, – выдохнул тот, – кто это был? Я как увидел, пустился бегом, так торопился…