Фантомас - Сувестр Пьер - Страница 37
- Предыдущая
- 37/67
- Следующая
– Ну вспоминай, вспоминай! Маркиза де Лангрюн! Ей еще располосовали горло от уха до уха.
Не поворачиваясь, его собеседник недовольно проворчал:
– Ну и что дальше? Отвяжись от меня, балбес!
Бузотер обиженно засопел и вернулся на свое место. Тут Жофруа-Бочка и Бенуа-Лабазник на беду опять встретились мутными взглядами. Снова назревала драка.
Перепуганная Берта беспомощно толкала брата в могучий бок и шептала:
– Пойдем отсюда! Ну пойдем же!
Жофруа только отрицательно урчал.
Тем временем человек с больным зеленоватым лицом, отделавшись от навязчивого бродяги, вернулся к прерванному разговору с местным гитаристом.
– Что меня поражает, – говорил музыкант, – так это то, что он говорит без малейшего акцента.
– Нашел невидаль! – тихо отвечал ему собеседник. – Многие иностранцы говорят по-французски, как французы, а уж такому парню, как Гарн, это и вовсе пустяк. Так что…
Он вздрогнул и замолчал. Ему показалось, что Большая Эрнестина, бесцельно бродившая от столика к столику, очутилась подозрительно близко и пытается подслушать их разговор. Человек нахмурился.
Тут хриплый рев перекрыл шум зала.
– Дьявол меня побери! Если кое-кто хочет помериться силой, я готов!
Бочка-Жофруа бросил вызов. Зал настороженно притих. Настала очередь Лабазника-Бенуа.
Как раз в этот момент Бенуа осушил стакан вина. Видимо, этот стакан притупил его память. Он вытер рот рукавом и непонимающе икнул.
– А м-может, п-повторим, мсье? – спросил он.
Тем временем Большая Эрнестина незаметно приблизилась к Жюло. Не поворачивая головы, тот бросил:
– Ну что?
Делая вид, что заинтересованно оглядывает зал, женщина ответила:
– Этот господинчик… Ну, с зеленоватой рожей, говорил сейчас гитаристу: «Это он. Точно! Я видел ожог у него на ладони».
Жюло тихо выругался. Рука его сжалась так, что костяшки побелели. Большая Эрнестина вышла на середину зала и раскатистым голосом окликнула молодого человека, которого давеча едва не раздавил Лабазник:
– Эй, малыш! Ты, кажется, совсем задрых! Хочешь, я присяду тебе на колени?
Некоторое время Жюло мрачно смотрел перед собой, потом ухватил за подол пробегавшую мимо служанку:
– Постой, Мари! Скажи-ка, куда выходит это окошко? – и он указал рукой на узкое окно, которое находилось как раз за его спиной.
– Как куда? – удивилась служанка, – в соседний подвал, конечно! Мы ведь под землей, мсье.
– В подвал… – задумчиво проговорил Жюло. – А оттуда можно выбраться?
Мари задумалась:
– Пожалуй, что никак…
В этот момент захмелевший Жофруа-Бочка швырнул в Бенуа-Лабазника тарелкой, но промахнулся. Тарелка со звоном разбилась о противоположную стену.
Присутствующие сильно перепугались, чувствуя, что при драке двух гигантов и им может не поздоровиться. У входа создалась давка. Полузадушенно пищали женщины, мужчины изрыгали проклятия.
Пьяные кандидаты в грузчики оказались один против другого. Жофруа-Бочка поднял над головой стул. Бенуа-Лабазник пытался отодрать мраморную столешницу, чтобы защититься. В подвале царила полная неразбериха. Звенели столовые приборы, слышался шум бьющихся тарелок. Внезапно револьверный выстрел заставил всех застыть.
Всех, кроме человека с зеленоватым лицом и его собеседника-гитариста. Нисколько не потеряв самообладания, они давно уже следили за Жюло.
Тот, безусловно, был превосходным стрелком. Подвал освещался лишь одним слабым фонарем, который помещался в глубокой нише в стене. Единственным выстрелом Жюло умудрился перебить электрический провод, скрытый под слоем штукатурки. Помещение погрузилось во мрак, в котором прозвучал крик боли, а затем призыв:
– Шеф, ко мне!
В этот момент Берта, совершенно растерявшаяся в темноте, услышала рядом возглас:
– Проклятие!
Девушка почувствовала, как чьи-то руки ощупывают ее тело, словно пытаясь определить, она ли это. Дело было несложным – из всех присутствующих женщин Бобинетта единственная была в шляпке. Вскоре перепуганную женщину сильные руки приподняли и поставили на скамейку. В лицо ей пахнуло вином, и чей-то голос прошептал:
– Тебе не удастся помочь бежать больной номер двадцать семь! Пациентка Ромбер останется в сумасшедшем доме!
Охваченная ужасом, Берта пролепетала:
– Какая пациентка?
На этот раз голос прозвучал еще тише:
– Фантомас тебе не позволит…
Девушка отчаянно задергалась, пытаясь вырваться из объятий таинственного незнакомца. Руки его разжались, и он снова прошелестел:
– Не вздумай ослушаться! В противном случае тебя ждет смерть…
Чужие руки мягко опустили Берту на скамейку. В голове у нее все спуталось от ужаса.
Тем временем в темноте раздавались звучные удары. Тот самый зеленолицый человек боролся сразу с двумя противниками. Силы он оказался незаурядной – впечатление было такое, словно ответные удары не достигают цели. Наконец он разделался с одним из нападающих и заломил второму руку за спину. Прижав его коленом к грязному полу, незнакомец разжал ему руку и провел пальцем по ладони.
– Ага! – торжествующе воскликнул он.
Зеленолицый человек продолжал ощупывать руку соперника и на минуту ослабил хватку. Изловчившись, противник бросился на него и поймал на болевой прием. Зеленолицый застонал, чувствуя, что ему вот-вот сломают руку. Но тут на помощь ему пришел некто третий. Разбросав соперников, он принялся наносить удары.
Придя в себя, зеленолицый кинулся вперед. Проведя ладонью по лицу своего неожиданного помощника, он с изумлением убедился, что это тот самый молодой человек с редкой бородкой, которого почтила своим вниманием Большая Эрнестина…
Резкий толчок отшвырнул дерущихся к лестнице. Обезумевшая толпа рвалась к выходу. Горе тому, кто не удержался на ногах! В панике посетители дробили тяжелыми каблуками руки и ноги несчастных.
Положение спас Франсуа Бонбон. Недаром он столько лет проработал барменом в самых зловещих районах Парижа. Расшвыривая всех на своем пути, он первым оказался у выхода. Впрочем, почтальон уже успел предупредить жандармов из полицейского участка напротив, и они встретили трактирщика на улице.
Тяжело дыша, папаша Бонбон указал им на пожарный шланг. Полицейские поняли его без слов. Недолго думая, они развернули рукав и, спустив его в подвал, открыли воду.
Душ продолжался минут пять. Посетителям «Свиньи святого Антуана» стало не до драки. Вымокшие, жалкие, они едва шевелились на дне подвала. Решив, что с них достаточно, сержант металлическим голосом скомандовал:
– Выходить по одному!
Притихшие посетители покорно полезли наверх, поняв, что сопротивление бесполезно. Наверху их останавливали полицейские и сковывали наручниками попарно. Когда все оказались на улице, рослый сержант повел их в комиссариат.
Бригадир спустился в подвал, дабы убедиться, что там никого не осталось. Он зажег фонарь и увидел на полу окровавленное тело. Это был гитарист.
В числе отконвоированных к полицейскому участку наблюдалась весьма странная пара. Это был молодой человек, у которого едва начала пробиваться бородка, и зеленолицый незнакомец, который, даже несмотря на связывающие их наручники, продолжал пристально следить за своим спутником.
В участке дежурный офицер записывал фамилии задержанных. Когда очередь дошла до зеленолицего, тот сунул полицейскому визитную карточку и что-то быстро прошептал. Дежурный ошарашенно помотал головой и приказал:
– Немедленно освободите этого мсье! А второго отведите в камеру и…
Освобожденный перебил его:
– Со второго тоже снимите наручники. Я заберу его с собой.
Офицер послушно кивнул. Обоих задержанных расконвоировали. Молодой человек непонимающе посмотрел на своего неожиданного избавителя и открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но собеседник решительным движением взял его за локоть и увлек к выходу.
- Предыдущая
- 37/67
- Следующая
