Дон Жуан - Гнедич Татьяна Григорьевна - Страница 14
- Предыдущая
- 14/135
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
14
178
В столь щекотливом деле очень вреден
Один намек. Молчанье — это такт.
(Для рифмы нужен «такт» — язык наш беден,
Октава — тиранический контракт!)
Мне хочется сказать, что наши леди
Умеют «замолчать» опасный факт.
Их ложь умна, изящна, интересна
И даже им к лицу, коль молвить честно!
179
Они краснеют — это им идет,
И мы им верим, хоть они и лживы.
Притом же отвечать им не расчет:
Они обычно так красноречивы,
Вздыхая, так кривят прелестный рот
И опускают глазки так красиво,
Потом слезу роняют, а потом
Мы вместе с ними ужинать идем.
180
Итак, Альфонсо каялся. Меж тем
Красавица, ему не доверяя,
Его еще простила не совсем,
И, о пощаде полной умоляя,
Стоял он перед ней уныл и нем,
Как изгнанный Адам у двери рая,
Исполнен покаянья и тоски.
И вдруг… наткнулся он на башмаки!
181
Ну что же — возразите вы — не чудо
Увидеть в спальне дамский башмачок!
Увы, друзья, скрывать от вас не буду:
То были башмаки для крупных ног!
Альфонсо покраснел. Мне стало худо!
Я, кажется, от страха занемог!
Альфонсо, форму их проверив тщательно,
Вскипел и разъярился окончательно.
182
Он выбежал за шпагою своей,
А наша донна к шкафу подбежала:
«Беги, мой милый друг, беги скорей!
Она, открывши дверцы, прошептала,
В саду темно, не видно сторожей,
На улицах еще народу мало!!
Я слышу, он идет! Спеши! Спеши!
Беги! Прощай, звезда моей души!»
183
Совет, конечно, был хорош и верен,
Но слишком поздно был преподнесен
И потому, как водится, потерян.
Досадой и волненьем потрясен,
Одним прыжком Жуан уж был у двери,
Но тут с Альфонсо повстречался он:
Тот был в халате и во гневе яром,
Но сбил его Жуан одним ударом.
184
Свеча потухла. Кто-то закричав,
Антония вопила: «Воры! Воры!»
Никто из слуг на крик не отвечал.
Альфонсо, озверевший от позора,
Жестокою расправой угрожал.
Жуан в припадке пылкого задора
Как турок на Альфонса налетел:
Он жертвою быть вовсе не хотел.
185
Альфонсо шпагу выронил впотьмах,
Чего Жуан, по счастью, не заметил.
Будь эта шпага у него в руках,
Давно б Альфонсо не было на свете.
Они, тузя друг друга впопыхах,
Барахтались, как маленькие дети.
Ужасный час, когда плохой жене
Грозит опасность овдоветь вдвойне!
186
Мой Дон-Жуан отважно отбивался,
И скоро кровь ручьями полилась
Из носа мужа. Он перепугался
И выпустил соперника, смутясь.
Но, к сожаленью, рыцарь мой остался,
Из цепких рук его освободясь,
Как молодой Иосиф из Писания,
В решительный момент без одеяния!
187
Тут прибегали слуги. Стыд и страх!
Какое зрелище предстало взору:
В крови синьор, Антония в слезах,
И в обмороке юная синьора!
Следы жестокой схватки на коврах:
Осколки ваз, оборванные шторм.
Но Дон-Жуан проворен был и смел
И за калитку выскочить успел.
188
Тут кончу я. Не стану воспевать,
Как мой Жуан, нагой, под кровом ночи
(Она таких готова покрывать!)
Спешил домой и волновался очень,
И что поутру стали толковать,
И как Альфонсо, зол и озабочен,
Развод затеял. Обо всем как есть
В газетах все вы можете прочесть.
189
Расскажет вам назойливая пресса,
Как протекал процесс и сколько дней,
Какие были новые эксцессы,
Что говорят о нем и что о ней.
(Среди статей, достойных интереса,
Гернея стенограмма всех точней:
Он даже побывал для этой цели
В Мадриде, как разведать мы успели.)
190
Инеса, чтобы как-нибудь утих
Ужасный шум великого скандала
(В Испании уж не было таких
Со времени нашествия вандала!),
Двенадцать фунтов свечек восковых
Святой Марии-деве обещала,
А сына порешила отослать
В чужих краях забвенья поискать.
191
Он мог бы там набраться новых правил,
Узнать людей, усвоить языки,
В Италии б здоровье он поправил,
В Париже излечился б от тоски.
Меж тем Альфонсо Юлию отправил
Замаливать в монастыре грехи.
Я чувств ее описывать не стану,
Но вот ее посланье к Дон-Жуану.
192
«Ты уезжаешь. Это решено
И хорошо и мудро, — но ужасно!
Твое младое сердце суждено
Не мне одной, и я одна несчастна!
Одно искусство было мне дано.
Любить без меры! Я пишу неясно,
Но пятна на бумаге не следы
Горячих слез: глаза мои горды.
14
- Предыдущая
- 14/135
- Следующая