Любовные похождения князя - Сувестр Пьер - Страница 51
- Предыдущая
- 51/70
- Следующая
– Да, мадам.
– Хотите, я докажу обратное?
– Слушаю вас, мадам.
– Один пример, который вам нечем будет крыть…
– Я жду мадам.
– Так вот, мой дорогой, виконтесса, бесспорно, слабее вас, но, уверена, вы всегда ей уступаете!..
Знай директриса «Литерарии» о разыгравшейся между супругами драме и задумай она специально сесть в лужу, вряд ли она сумела бы сморозить что-либо более неуместное.
Но виконт был не из тех, кого можно смутить, застать врасплох.
Он быстро нашелся:
– Мадам, вы думаете, что сразили меня наповал?.. Ошибаетесь… Не знаю, правда ли виконтесса слабее меня, но отдавая должное скорее ее уму, чем сердцу, могу поручиться, что она слишком проницательна, чтобы требовать у меня уступок. Мадам, моя жена никогда не просила и не собирается просить о вещах невозможных. Таким образом, мне никогда не придется ей уступать. Уступать – это удел слабых!.. А я не из их числа.
Замечание попало в цель. В нем были вызов, испытание хладнокровию. Виконтесса почувствовала, что ее бьет дрожь.
– А если у меня все-таки появится каприз? – вновь заговорила она.
– Капризы капризам рознь, мадам! Можно купить драгоценность, но отказать в желании, ставящем под угрозу семейный покой.
Виконт держался настороже. Он умел в скрытой форме донести свои мысли до жены. И пока мадам Алисе со смущением осознавала, что в гармоничной чете ее друзей произошел разлад, пока на время забытый и получивший полную свободу академик Сорине-Морой незаметно для окружающих вдумчиво опустошал тарелки, между супругами продолжалась суровая и глухая борьба.
– Значит, дорогой, – продолжала виконтесса улыбаясь, дабы скрыть свою ярость, беря шутливый тон, дабы не выдать дрожь в голосе, – появись у меня сейчас какой-нибудь каприз, вы нисколько не скрываете, что прежде чем выполнить его, взвесите все «за» и «против»? Не слишком учтиво! Даже несколько…
– Это необходимо, мадам!
Наступила небольшая пауза.
Соперники мерили друг друга взглядами.
Разумеется, через несколько часов на Елисейских полях их ждало тяжелое, серьезное объяснение наедине.
Мадам Алисе еще раз попыталась восстановить между друзьями доброе согласие.
– Если бы мы только умели, – обратилась она к Сорине-Морою, чей титул производил на нее достаточное впечатление, чтобы временами чувствовать уколы совести по поводу невнимательного к нему отношения, – хранить в душе смирение и покой, подобно вашим египтянам… Они-то были по-настоящему счастливы, отдав себя в распоряжение рока, не так ли, дорогой друг?
– Мадам, – откликнулся Сорине-Морой, который как непременный участник многочисленных сборищ, имел в запасе несколько готовых фраз – ходячую монету академиков, которые он вставлял по любому поводу, дабы выглядеть человеком мыслящим, – мадам, египтяне открыли рецепт счастья, сумев от всего отрешиться. Они не знали любви в точном смысле этого слова. Жизнь они считали странствием… Пребывая в вечном движении, они не давали настигнуть себя страданию…
– Таким образом, – улыбаясь продолжал виконт де Плерматэн, – для вас рецепт счастья – стать клиентом конторы Кука?
Виконтесса де Плерматэн расхохоталась.
– В этом есть доля правды! – заметила она. – Путешествие – это забвение!.. Надо постоянно путешествовать.
И, повернувшись к мужу, она игривым тоном добавила:
– Дорогой, вы только что говорили о капризах? Так вот! Не желаете ли на неделю съездить на Лазурный Берег?.. Мы могли бы тронуться завтра утром, чтобы не утомляться, заночевать в Дижоне, а далее… Впрочем, вы достаточно взрослый, чтобы самостоятельно продумать маршрут. Согласны?
Мадам Алисе поддержала:
– Не забывайте, виконт, что Академия считает путешествие рецептом счастья!
Чтобы дать себе время поразмыслить, виконт сострил:
– И верно… Если Академия гарантирует…
Сорине-Морой, который отведал добрых вин не меньше, чем изысканных блюд, пробормотал что-то невнятно-одобрительное, не вынимая нос из бокала.
Тем временем виконтесса повторила:
– Я жду…
Виконт задумался: «Зачем она об этом просит? Надеется, что за неделю я забуду Фирмену?»
Но, по всей видимости, не стоило слишком раздражать виконтессу.
Женщина в гневе – опасный противник…
Возможно, стоит несколько усмирить супругу хотя бы ради любовницы.
Если виконтесса замышляет вычеркнуть Фирмену из его жизни, то виконт может попытаться за неделю успокоить ее, обвести вокруг пальца, вероятно, даже заставить примириться с его связью?
Внезапно он принял решение:
– Раз Академия сказала, нет основания не доверять ее оракулам. Вам доставит удовольствие провести неделю в Монако?
Вид виконта говорил, что он не намерен сдаваться. Ему нравилось любезничать с женой, но главное, как он недавно признался, было ни в чем ей не уступать.
И он продолжал:
– Мы выедем завтра утром, как вы того хотели. Как вы того хотели, переночуем в Дижоне, в знаменитом отеле «Клош», где мы с вами уже несколько раз останавливались. А по возвращении, дорогой мой друг, когда вы убедитесь, что желание ваше исполнено и доставило вам немало приятностей, вы не откажете мне в непродолжительной поездке, безусловно, вызванной сугубой необходимостью…
– По делам клуба? – ухмыльнулась виконтесса.
– Да, по делам клуба!..
Мадам Алисе радостно хлопнула в ладоши.
– Уступка за уступку! – объявила она. – Друзья, вы оба просто великолепны, утверждаю, среди моих знакомых вы лучшая пара!
По лицу виконтессы бродила смутная улыбка.
Виконт, тоже улыбаясь, наполнил бокалы…
Господин Сорине-Морой ел, не думая ни о чем!
– Мадемуазель!
– Что желаете, мадам?
– Быстренько найдите карандаш и пришлите сюда рассыльного!..
После обеда, пока остальные освежались ликерами, под благовидным предлогом – подпудрить лицо – виконтесса отправилась в туалетную комнату.
Не успела она скрыться от наблюдательных взглядов мадам Алисе и любопытных – виконта, выражение ее лица переменилось.
Виконтесса страшно побледнела, члены ее охватила дрожь, а в глазах заблестели слезы…
Виконтесса де Плерматэн чудовищно страдала.
Ужин, изысканный ужин, стал для нее мукой, невыносимой пыткой.
Ах, как умело терзал ее муж!
Как насмехался над ней!
Сколько же в нем было презрения, чтобы так с ней обойтись!
Как он посмел, подарив ей как милость это путешествие, которое она представила своим капризом, уступив ее фантазии, имевшей единственную цель – разлучить его с Фирменой, заявить, что едва вернувшись, снова уедет, на этот раз без нее.
Черт возьми! У виконтессы де Плерматэн не было иллюзий: от нее не ускользнуло тайное намерение мужа…
Он заявил, что будет отсутствовать по клубным делам; он, безусловно, хочет увезти Фирмену путешествовать. Подарив поездку законной супруге, он опять уедет с любовницей на правах влюбленного.
С ней – навязанное путешествие, каторга, на которую он согласился из жалости или из страха.
С другой – романтичный побег, погоня за мечтой, общество любимой, роскошь, великолепие, хмель взаимных страстей!
Эта мысль, казавшаяся ей невыносимой, вызывала жестокие муки ревности.
Напрасно виконт так унизил жену, бросил ей вызов!
– Он хочет войны, – глухо шептала она, когда перед ней очутились чернильница и бювар. – Хорошо! Он ее получит!
Виконтесса присела, обмакнула перо в чернила и безумными, блуждающими глазами уставилась на белый лист бумаги, на котором желала написать, на котором собиралась написать…
– Мстить! – прошептала она. – Мстить! Отплатить за предательство предательством! Да, я должна, я смогу… Это мое право…
Ее вид был ужасен, неужели это была виконтесса де Плерматэн, элегантная красавица, славившаяся на весь Париж пленительной грациозностью и безупречной приветливостью.
Ее вид был страшен: черты ее исказились мукой, глаза от отчаяния ввалились, губы скривились в гримасе, превратив лицо в маску свирепой, необузданной, решительной ненависти!
- Предыдущая
- 51/70
- Следующая
