Алмаз, погубивший Наполеона - Баумголд Джулия - Страница 70
- Предыдущая
- 70/90
- Следующая
В течение недели в Блуа, со второго по восьмое апреля, она ходила вверх и вниз по великолепной наружной лестнице, плача и теребя пальцами платье. На этой лестнице, открытой ветру, украшенной обычными горгульями, медальонами и каменными саламандрами Франциска Первого, можно было слышать, как она, со сбившимися светлыми волосами, с безумием в глазах, разговаривала сама с собой, пытаясь на что-то решиться. Она была в панике, как человек, которому думалось, что он наконец хоть как-то устроился в жизни, и вдруг он обнаружил, что жизнь его снова рушится.
Ситуация была столь неопределенной, что министры являлись к ней по утрам в дорожном платье. Где бы они ни останавливались, место сразу пустело. Люди вставали из-за стола и исчезали. В замки на пути каравана прибывали все новые дурные вести. При этом медленном передвижении ее страна, ее родина, влекла императрицу обратно, к себе. Она писала императору, что короли Жозеф и Жером пытались заставить ее сдаться Австрии, но она отказалась. Даже среди «красных» дам не было согласия. Графиня де Монтескьё, няня младенца, советовала ей ехать к императору. Герцогиня де Монтебелло советовала ехать к отцу, потому что, в конце концов, союзники победили.
Это был неравный бой, ибо хорошенькая молодая герцогиня де Монтебелло, вдова маршала Ланна, была ближайшей подругой Марии-Луизы. В Тюильри императрица и ее приближенные посещали апартаменты герцогини каждое утро. Когда император отправлялся на какую-нибудь очередную войну, Мария-Луиза вешала в своей комнате портрет герцогини де Монтебелло.
(В этом месте император написал на полях слово canaille — мерзавка.)
Графине де Монтескьё, жене камергера, было тогда пятьдесят, она была вдвое старше императрицы и все делала ради Римского короля. Его «мама Кьё» всегда ловила его и уносила, когда он был готов вот-вот опростоволоситься в результате какой-нибудь неуместной выходки. Именно она, несмотря на ревность Марии-Луизы, тайком познакомила мальчика с Жозефиной. Графиня, женщина тучная и по характеру добрая, была сильна добродетелью и изящными манерами. Но всегда между матерью и той, кто нянчится с ребенком, существует соперничество. Ей принадлежало сердце этого мальчика, и поэтому Мария-Луиза ревновала и не доверяла. Графиня каждый день приносила сына к императору во время завтрака и лучше всех понимала характер мальчика. Ребенок, как она когда-то рассказала мне, был горд и чувствителен. Раз Наполеон попытался сыграть с ним шутку, дважды предложив ему лакомство и тут же отнимая поднесенную к его рту вилку. На третий раз дитя от протянутой вилки отказалось.
Из Фонтенбло император каждый день слал жене письма, подписанные «Нап», и они были меланхолической противоположностью тем радостным, нетерпеливым письмам, которые он присылал ей, когда она ехала во Францию. Фатальные задержки и слабость ее воли шли рука об руку. Казаки приближались. Она спрашивала у императора, что делать, но он не отвечал. Он понимал, что проиграл и что она еще молода, что она королевской крови и может править Тосканой, так что предоставил решать ей самой. Короли Жозеф и Жером пытались заставить ее бежать.
— Я не могу, — сказала она.
На следующее утро Бонапарты пришли, чтобы принудить ее. Она не спала, и сам вид их, черноволосых и так или иначе похожих на императора, переполнил чашу ее терпения. Она позвала на защиту стражу и челядь. Хватит с нее Бонапартов! После чего села и наотрез отказалась ехать к императору.
Настало время вспомнить, что она вышла замуж за врага. Она гуляла с ним по вечерам рука об руку по бульварам, инкогнито среди толпы. Вместе они любовались иллюминацией и видели свои собственные изображения в свете волшебного фонаря. Он показал ей виадуки в Шербуре и другие созданные им чудеса. Но верность Наполеона, все его драгоценности и добрая привязанность не могли перевесить близость гибели. Вместе с габсбургской нижней губой и маленькими королевскими ручками и ножками она унаследовала слабоволие Габсбургов. Меттерних сообщил ей, что она сможет жить как ей заблагорассудится в качестве герцогини Пармской и что ей следует вернуться в Австрию.
Тремя часами позже явились казаки и отвезли ее в Орлеан. Все было кончено.
Теперь я знаю, что в то раннее утро 9 апреля, перед отъездом из Блуа в Орлеан, Мария-Луиза послала за своими драгоценностями. Если ей предстоит поездка с вороватыми казаками, то лучше надеть на себя как можно больше драгоценностей. Она знала, что они не посмеют обыскивать ее — императрицу и дочь их союзника императора Франца. Неприятно думать о том, что эта молодая императрица, которая почти ни с кем не разговаривала, которая жила среди этикета, более сковывающего, чем этикет в прежнем Версале, повела себя точно таким же образом, что и Жозефина: рассовывала драгоценности по одежде, вынужденная прятать то, что некогда считала своим.
Обоюдоострый палаш императора с «Регентом» на рукояти был, конечно, слишком велик, чтобы его можно было спрятать. В апартаментах в Блуа она велела барону Меневалю сломать лезвие. Он подошел к камину и, сунув палаш под подставку для дров, выдернул рукоять из клинка, чтобы унести ее, скрыв под одеждой.
Меневаль подчинился, как подчинялся всегда, потому что Меневаль был мною тогдашним и, как и я, подчинялся силе. Люди вроде императора могут быть чрезвычайно упорны, поскольку сверх обычного наделены целеустремленностью и энергией, и они истощают окружающих так, что люди превращаются в шелуху, которую кружит вихрь. Теперь, на этом острове, я стал тем, кто встает с императором, когда он просыпается ночью. Мамелюк Али является у моей кровати, чтобы позвать меня к нему. Нередко мне приходиться протереть глаза и еще раз посмотреть на Али, этого призрака во плоти, чтобы убедиться, что это не сон. В течение многих лет император будил именно Меневаля, потому что он был наиболее ценимым из всех секретарей Наполеона. Только он умел привнести в его бумаги тот порядок, которого требовал император. Император устраивался на ручке кресла барона или присаживался на его письменный стол и диктовал. Иногда, будучи в игривом настроении, он садился к нему на колени. Меневаль работал до изнеможения. После того как здоровье его стало сдавать, он, охромев, стал секретарем императрицы.
Низложенные короли покинули Орлеан, как и мать Наполеона. Мария-Луиза просила королеву-мать поминать ее добром.
— То, что я буду думать о вас, зависит от ваших поступков, — ответила королева-мать.
Потом взглянула на детей и пожала плечами, выразив этим все свое презрение. Она была вроде тех древних сибилл на островах, которые всегда заранее знали результат.
Мария-Луиза поцеловала ее сморщенную, в пятнах, руку. Потом все крепости пали, императрица-регентша сдалась и была отвезена вместе с сыном к ее отцу, который находился тогда в Рамбуйе.
У своей кареты она увидела раскачивающиеся высокие черные каракулевые шапки, пики и шашки четырех тысяч казаков, скачущих галопом со всех сторон. У них были такие седла, что они могли стоять на них во время скачки. «Ура! Ура!» — кричали они. Во время поездки из Блуа в Орлеан казаки разграбили одну из ее повозок, но до драгоценностей не добрались.
Теперь Мария-Луиза уже никак не могла попасть к императору.
У императора тоже был нервный срыв. В ту неделю его вынудили отречься от трона. Он был взят в кольцо, ибо все его враги были в Париже — русский царь в доме Талейрана, король Пруссии Фридрих Вильгельм и австрийский князь Шварценберг, чья жена сгорела в огне на балу в честь императора, — все собрались, чтобы обсудить его будущее. 2 апреля император услышал, что Сенат низложил его.
— Талейран похож на кошку; ему всегда удается упасть на все четыре лапы, — сказал император.
Он решил бороться и приказал войскам идти на Париж, но маршалы отговорили его от этого плана. Маршал Мармон дезертировал, перейдя к австрийцам со своими войсками.
Император отрекался дважды, в первый раз в пользу своего сына, а когда союзники на это не согласились, отказался от всего без всяких условий. Потом он передумал и попытался заставить генерала Коленкура вернуть документ, но было слишком поздно. Окончательная утрата всего, что он собирал для сына, казалось, сокрушила его волю; Бурбоны возвращались во Францию.
- Предыдущая
- 70/90
- Следующая
