Затерянный поезд - Сувестр Пьер - Страница 29

• Предыдущая
• 29/69
• Следующая

– Договорились, детка? Я вас похищаю, и вечером мы ужинаем вместе…

Девушка пришла в такое замешательство, что не знала, как отвечать и уместно ли в подобной ситуации сердиться. Элен смотрела при свете фонаря на этого нахального ловеласа, и – странное дело – ей померещилось, что не будучи с ним знакомой, она все же встречала его где-то раньше. Где же она видела эти холодные сверлящие глаза, бритое костлявое лицо и волосы какого-то пепельного цвета?

И необычный голос был тоже вроде немножко знаком… Элен не могла точно вспомнить, при каких обстоятельствах встречалась с этим мужчиной. Но вдруг, почему-то еще с большей интенсивностью, чем прежде, перед ней всплыли все приключения, пережитые за последнее время, в том числе и арест в Антверпене по подозрению в убийстве.

Внезапно девушка покраснела от гнева. Человек, представившийся бароном Леопольдом, обхватил Элен за талию и, дерзко прижав к себе, прикоснулся губами к ее волосам. Гордая кровь Элен взбунтовалась, она отпрыгнула назад.

– Мсье! – вскричала она возмущенно.

Движение сработало быстрее мысли, и своей плетью наездница хлестанула по лицу пошляка-барона.

В глубине цирка появился человек. Невозмутимо скрестив руки на груди, наблюдал он сцену и улыбался, одобрительно оценивая прием, примененный девушкой по отношению к назойливому ухажеру. Это был укротитель львов Жерар, человек родом из Натала.

Было два часа утра. Поезд Барзюма вот-вот собирался трогаться. Все артисты, конюхи, служащие, а также оборудование были готовы к отправлению.

Старший конюх, только что проверивший загрузку последних лошадей, уже собрался и сам подняться в поезд, как вдруг, в тот момент, когда раздался гудок локомотива, кто-то потянул его за рукав.

Он обернулся. Перед ним стоял молодой человек, одетый в элегантный вечерний костюм и высокую шляпу.

Он спросил немало удивленного служащего:

– Ваша труппа не нуждается случайно в конюхах?

– Нет, мсье, – ответил тот.

– А в работниках конюшни?

– Нет, мсье.

Дав гудок, поезд тронулся с места, старший конюх запрыгнул в вагон, но на ступеньках лестницы, находившейся в самом конце, примостился молодой человек, успевший-таки просунуть в лапу служащего банковский чек.

– Уверяю вас, – проговорил он загадочно, – именно вы нуждаетесь в помощи. А посему – лишний конюх вовсе не помеха…

Вид он имел такой необычный и такой убежденный, произнося эти слова, что главный конюх остался весьма озадачен. Тем не менее, он ответил утвердительно, увидав, как молодой человек вытаскивает из кармана на этот раз целую пачку банковских билетов, говоря:

– Это, чтобы лучше обеспечить вашу новую службу.

Главный конюх, удостоверившись, что никто не видит, опустил деньги в карман и тихо спросил:

– А в чем служба-то?

– Я – барон Леопольд. Вы можете называть меня просто – Леопольд.

Старший конюх посмотрел на пришельца:

– Любовная интрига, да? – спросил он.

– О, еще бы! И не спрашивайте, – буркнул барон.

И тогда служитель с облегчением вздохнул. Разумеется, он предпочитал это чему-либо другому. К тому же и сам был в таком деле мастак и считал, что любовные истории, как правило, не длятся долго. Кроме того, он хорошо знал артистов цирка Барзюма как достойных порядочных людей, знал также, что подавляющее большинство женщин – замужем, или собираются выйти замуж. Поэтому он с иронией взглянул на ловеласа, который, несомненно, представлялся бароном, чтобы побыстрей завоевать сердце какой-нибудь актрисы.

Шеф конюхов сказал:

– Я вас помещу в одну из свободных кабин. Завтра, возможно, подберем вам подходящую униформу.

Через несколько минут барон Леопольд сидел на аккуратной кушетке в маленьком купе. Он потирал руки от удовольствия.

– Все лучше и лучше, – рассуждал он, – дела устраиваются просто блестяще, и славная крошка из Антверпена…

Барон не успел закончить мысль. Раздался резкий короткий стук в его купе, и дверь отворилась. Кто-то стоял в коридоре. Это был мужчина высокого роста, с бронзовой кожей и густыми усами.

Едва барон взглянул на вошедшего, как тот пробрался внутрь и проговорил тихим голосом, но в то же время сухо, внушительно и властно:

– Слушайте меня, любезнейший! Если еще раз вы позволите себе хоть малейшую некорректность по отношению к мадемуазель Могадор, то будете иметь дело со мной, равно как и с моими друзьями.

– Вот как! – брякнул барон, глядя смущенно на этого рыцаря. Тем не менее, попытавшись улыбнуться, он спросил:

– А кто они – ваши друзья?

Мужчина ответил нарочито спокойно:

– Львы, тигры и пантеры. Я – Жерар, укротитель хищников.

Это и в самом деле был Жерар собственной персоной. Откланявшись подчеркнуто вежливо, он вышел и скрылся в темноте коридора, оставив барона в немалом замешательстве.

– Я просто счастлив вас видеть, мсье Жюв. Дело настолько запутанное… Я думаю, нам стоит вместе порассуждать.

Королевский прокурор антверпенского трибунала принимал Жюва в своем кабинете. Удобно устроившись в глубоком кресле и машинально поглаживая ножом из слоновой кости седые, аккуратно подстриженные бакенбарды, он ежеминутно посылал Жюву любезные улыбки. По правде говоря, он был вообще-то несколько удивлен манерой поведения инспектора.

Бельгийский прокурор являлся воплощением спокойствия и флегматизма. Что бы ни случилось, он никогда излишне не волновался и не дергался. А перед ним Жюв ходил взад-вперед, не в силах оставаться на месте ни на секунду, топал ногами, кусал губы, временами отпуская какие-то нечленораздельные восклицания.

Но как Жюв очутился в Антверпене? И, главное, каким образом проник в кабинет к главному прокурору?

Инспектор испытал глубокое потрясение, когда в Бордо Алиса Рикар по трагической ошибке убила своего мужа, после чего покончила с собой. Честный полицейский подсознательно чувствовал себя ответственным за то, что не сумел предотвратить эти две смерти.

К счастью, мсье Авар утешил инспектора. Менее чувствительный и восприимчивый, чем Жюв, но еще более опытный (если такое вообще возможно!), привыкший к постоянным опасностям во время полицейской службы и презирающий эти опасности (ничего удивительного – едва ли этот вояка более двух раз в течение всей своей работы покинул стены кабинета), он усмотрел в событиях в Бордо лишь одно.

– Это чертовски здорово, – подмигнул он Жюву, – что не вы оказались на месте Фернана Рикара, не так ли, а?

И добавил цинично:

– А теперь, когда эти ребята спокойненько дрыхнут на глубине шесть футов, старина Жюв вновь приступит к работе.

Мсье Авар замял дело. Несмотря на отчаянный протест, он уверил Жюва в том, что, кроме совести полицейского, есть еще общественное мнение, убежденное в том, что причина гибели Рикаров – любовная драма.

Потом, когда все формальности были соблюдены, мсье Авар проводил Жюва до его кабинета, а по дороге описал в двух словах таинственные необъяснимые происшествия в Антверпене.

– Что вы обо всем этом думаете? – спросил он. – Не прослеживается ли здесь вмешательство Фантомаса?

По правде говоря, в этот момент Жюв ничего еще не прослеживал в «антверпенских событиях».

Ему необходимо было кропотливо все изучить и взвесить, чтобы убедиться, действительно ли Фантомас побывал в Антверпене и продырявил посла Гессе-Веймара, а впридачу и англичанина, затем точно ко времени подоспел в Бордо и там возле охотничьего павильона осуществил свой коварный замысел…

Проведя расследование (как только он это умел делать, – не покидая кабинета, изучая лишь материалы, предоставленные полицией), Жюв в высшей степени проникся тем, что некоторые именовали уже не иначе, как «антверпенская тайна».

Это произошло в самый разгар его ознакомления с «бельгийскими событиями». Как-то утром ему доставили депешу от брюссельской Службы безопасности, содержащую следующее:

• Предыдущая
• 29/69
• Следующая