Мансарда на углу Бейкер-стрит - Биргер Алексей Борисович - Страница 9

• Предыдущая
• 9/26
• Следующая

— Т-сс… Кажется, они говорят о чем-то интересном…

Мы разговаривали очень тихо, продолжая при этом осмотр экспонатов, поэтому на нас не обращали внимания. Теперь мы совсем примолкли, и я совершенно отчетливо разобрал слова хранителя «Summer Circus» — «Летний цирк». Потом он стал объяснять профессору, показывая при этом рукой. Он говорил про номер омнибуса, про мост и про «near» — «рядом» — с чем-то. С чем именно, я не понял. Но понятно, что рядом с каким-то примечательным местом. Профессор спросил, поглядев на часы:

— What time the way takes? («Сколько времени туда добираться?»)

— No more than half an hour («He больше получаса»), — ответил хранитель.

Уж это я понял!

Профессор поблагодарил и направился к выходу, а хранитель занялся другими посетителями, просившими каких-то объяснений. Надо сказать, посетителей было порядочно, хотя не то чтобы толпа.

— О чем они болтали? — спросил Ванька, нахмурясь.

Профессор спросил дорогу к летнему цирку, смотритель ему объяснил, и профессор рванул туда.

— К летнему цирку? Совсем интересно! Что ему там надо? Слушай, надо рвануть за ним!

— Не получится, — вздохнул я. — Дорога туда около получаса. То есть минимум минут пятьдесят туда и обратно. А сейчас уже одиннадцать. В двенадцать за нами заедет Сьюзен. Даже если мы успеем смотаться туда и сюда, у нас будет буквально десять минут проследить, что профессору нужно от цирка. Мы ничего не успеем выяснить. А если мы опоздаем к приезду Сьюзен — взрослые могут забить такую панику из-за нашего отсутствия, что нам запретят гулять самостоятельно. Тебе это нужно?

— Совсем не нужно, — со вздохом согласился Ванька. — А все-таки интересно…

— У меня есть одна идея, — сказал я.

— Ну?..

— Давай еще посмотрим, что здесь есть, а по пути домой я тебе скажу.

— Угу, — согласился Ванька.

Мы покрутились в музее еще минут пятнадцать, а потом отправились домой ждать Сьюзен. По пути мы осмотрели магазинчики и лавочки вокруг дома 221-бис, в которых торгуют сувенирами, связанными с именем Шерлока Холмса. Здесь можно купить целые наборы посуды с его профилем или с картинками из его приключений — тарелки, чашки, блюдца, молочники — или точно такие же трубки, как в его музее-квартире, и много еще чего. Среди сувенирных изделий мы обнаружили и игру «Великий детектив», которую отец привез нам из Лондона в прошлую свою поездку, побывав на Бейкер-стрит. Это игра, похожая на «Монополию», только там надо не приобретать акции, дома и гостиницы, а идти по следу преступников. Игра просто классная, мы дома часто в нее играем. Там ведь не только от того, как бросишь кубики, все зависит — многое зависит и от того, как ты распорядишься своим ходом. Поэтому думать надо — и потому, когда выигрываешь, бываешь доволен вдвойне.

Мы не удержались и зашли в одну из таких лавочек. Ее владелец сразу улыбнулся нам:

— Что вам угодно, молодые люди?

(Мы говорили, естественно, по-английски, но я уж сразу буду пересказывать по-русски).

— Просто посмотреть, — ответил я. — А вообще…

— Да?

— Я бы хотел узнать, сколько стоят трубки Шерлока Холмса?

— Очень по-разному, в зависимости от того, где, кем и когда сделана копия. Копии машинного производства, с потока, будут, естественно, намного дешевле копий, сделанных в индивидуальном порядке хорошими мастерами… А какой суммой вы располагаете?

— Пять фунтов, — ответил я. — То есть всего у нас десять, но не меньше пяти фунтов нам надо оставить на еду и на… ну, и на всякие неожиданности.

— Гм… — Владелец лавочки почесал подбородок и с интересом поглядел на нас. — А вы откуда?

— Из России, — вступил в разговор Ванька.

— О, из России? Москва, да?

— Нет, — ответил Ванька. — Не Москва, — он наморщил лоб, вспоминая, как это взрослые называли вчера по-английски, а потом сообщил, просияв: — Озерный край!

— Озерный край, вот как? И чем вы там занимаетесь?

— Мы учимся, — сказал я. — Ездим в школу, в город, с острова, на котором живем. А наш отец — биолог и егерь, начальник заповедника. Наш заповедник очень крупный и очень красивый. Отец — специалист по заповедникам, и его пригласили в Англию для обмена опытом с английскими биологами и… и… — я пощелкал пальцами, потому что забыл, как по-английски произносится «эколог», потом вспомнил. — Иколоуджистс! А он взял нас с собой.

— То есть он ученый, хранитель заповедника? — осведомился владелец лавочки. — И вы, в своем заповеднике, читаете про приключения Шерлока Холмса?

— Мы много книг читаем! — сообщил Ванька, чуть напрягшись. Он заподозрил, что, услышав про заповедник, владелец лавочки стал считать нас совсем дикими и оторванными от мира. — У нас и компьютер есть, с и-мэйлом и прочими… — он повернулся ко мне. — Как будет по-английски «прибабахи»?

Я на секунду задумался.

— Или «stuff», или… да, еще говорят «thingummijigs», это вроде «штучки-дрючки».

Мне это слово попадалось в книгах, но не помню где.

— Подойдет!.. — благосклонно кивнул мой братец. — …And other thingummijigs! — опять повернувшись к владельцу лавочки, закончил он фразу. — А вообще мы очень любим Шерлока Холмса! У нас и видеокассет с фильмами про него полным-полно!

Владелец лавочки расхохотался.

— Молодцы, молодцы, хорошие ребята! Ладно… — Он опять задумался. — Посмотрим, что можно подобрать для вас за пять фунтов.

И он стал рыться в ящичках за своим прилавком и на полках вокруг.

— Вот! — провозгласил наконец он. — Вот это!

Трубка была обалденной — да ты сама увидишь, когда мы вернемся. Старая, хорошо прокуренная (или специально чуть продымленная так, чтобы казаться хорошо прокуренной) — и настолько точная копия настоящей трубки Шерлока Холмса, как будто кто-то купил себе трубку одновременно с Шерлоком Холмсом у того же мастера — и тщательно сохранил ее. А может — даже в такое верилось — произошла какая-то путаница, и это в музее лежит копия, а нам в руки попала настоящая!

— Но… — у меня перехватило дыхание. — Но ведь эта трубка намного дороже пяти фунтов…

Владелец лавочки ухмыльнулся:

— В конце концов, это я решаю, что сколько стоит. А вам, в вашем озерном краю, нужна настоящая память о Шерлоке Холмсе, раз вы такие его поклонники! Да и мне будет греть сердце мысль о том, что в глубине России, в заповеднике, на озерах, в уютном доме лежит на камине… У вас ведь есть камин?

— Да, есть.

— …Лежит на камине трубка с Бейкер-стрит. Так что гоните пять фунтов — и решено. Одно условие: на трубку можешь любоваться, можешь держать ее в руках или в зубах, но не вздумай набивать ее табаком и курить! А нарушишь это условие — трубка сама возьмет и исчезнет, сбежит от тебя, вот увидишь. Такие вещи, они очень умные, и соображают, когда нужно покинуть недостойного владельца.

— Я в жизни курить не пробовал, и эту трубку курить не буду, честное слово! — сказал я.

— А вы наш адрес запишите — может, заедете к нам в гости, если будете неподалеку, в каком-нибудь круизе! — предложил Ванька. — По нашей системе озер ездят в круизы люди со всей Европы, на больших таких красивых теплоходах!

— Что ж. — Владелец лавочки улыбнулся. — Давайте, запишу. Кто знает, вдруг Бог даст свидеться.

Мы сами записали ему наш адрес, расплатились за трубку (которую он упаковал нам в красивый сувенирный пакет), тепло распростились с ним и вышли на улицу.

— Фантастика! — сказал Ванька. — Вот это повезло!

Я перевел дух. Надо сказать, устал я здорово. Это был первый в моей жизни настоящий и самостоятельный разговор по-английски, когда надо было постоянно вслушиваться, стараясь как можно лучше понять собеседника, и постоянно думать, подбирая слова и составляя фразы. Правда, после двух-трех минут слова стали сами откуда-то выскакивать из запасников моей памяти, даже удивительно. Я, вон, припомнил и это слово «штучки-дрючки». Но все равно, выматывало это здорово, с непривычки. Я подумал о том, что, если бы английский разговорный язык уже почти сутки не был бы у нас на слуху, если бы мы не прислушивались к разговорам взрослых, пытаясь понять, не смотрели телевизор и не провели несколько совсем простеньких и коротких бесед в магазине и в музее — может, я и не справился бы с объяснениями. А ведь «книжный» английский я знаю совсем не плохо!.. А так, возник какой-то фон, почва возникла, которая мне помогала. Хотя, повторяю, испытание было не из легких. Но я понял и другое: после этого «прорыва» мы с Ванькой начнем объясняться с людьми со все меньшим напрягом, не то что с каждым днем, а, возможно, с каждым часом и с каждой минутой!

• Предыдущая
• 9/26
• Следующая