Любовные послания герцога - Бойл Элизабет - Страница 7
- Предыдущая
- 7/69
- Следующая
Мисс Лэнгли прищелкнула пальцами.
– Да, теперь я вспомнила. Ты права. И я хорошо помню, что папе эта шутка понравилась. По-моему, было бы жаль не пустить ее в дело, – сказала мисс Лэнгли.
«Практичная, а, в придачу сумасшедшая». Он подозревал, что эта ливрея уже побывала в употреблении, и не в таком, как предполагали ее использовать эти две девчонки.
Потом вдруг, прежде чем он успел запротестовать, с него сняли пальто, затем сюртук и надели на него эту единожды использованную ливрею с отделкой из серебра.
Слава Богу, лорд Лэнгли не был низкорослым мужчиной, так что ливрея ему почти подошла по размеру, и хотя была несколько тесновата в груди, дышать он все-таки мог.
Мисс Лэнгли отступила на шаг и осмотрела свою работу.
– Да, это то, что надо. Вы выглядите теперь почти как подобает приличному ливрейному лакею. – Она подошла к письменному столу и, покопавшись в коробочке, выудила оттуда несколько монеток. Взяв его за руку, она положила несколько пенни ему на ладонь. – Пожалуйста, постригите волосы и купите приличную бритву, после чего, я полагаю, все мы отлично поладим друг с другом.
«Как насчет новых сапог?» – чуть было не спросил он, но не успел, потому что его уверенно вывели из комнаты и проводили по коридору.
– Но, мисс Лэнгли, я не думаю, что….
– Уверена, что мы сможем в дальнейшем решить все вопросы, которые могут у вас возникнуть, – беспечно сказала она, а Брут поднялся, чтобы помочь ей выпроводить его, и, покусывая за пятки, повел вниз по лестнице, словно какую-то злосчастную овцу, отбившуюся от отары.
Даже французам не удавалось с такой эффективностью заставить его отступить.
– У вас есть жилье? – спросила она, когда они свернули на лестничную площадку.
– Да, – ответил он, спеша выйти из дома, пока Брут, это исчадие ада, не откусил его пятку на память.
– Отлично. Пока мы не можем предоставить вам место для проживания в доме. – Она указала жестом на абсолютно пустой холл, хотя сам он этого не заметил. Ему без особых церемоний вернули пальто, шляпу и сюртук и препроводили к выходу. – Боюсь, что дом не так хорошо меблирован, как нам говорили, когда мы его арендовали. Однако он очень удачно расположен, – сказала она, кивнув на Гросвенор-сквер за углом.
И Холлиндрейк-Хаус.
Подумать только, эта девчонка умышленно расположилась лагерем в пределах досягаемости огня от его дома. Он было совсем собрался уйти, но не тут-то было, Брут с новой силой вцепился в его сапог.
Он попытался стряхнуть собачонку, но безуспешно.
Мисс Лэнгли, бросив извиняющийся взгляд в его сторону, наклонилась и взяла на руки любимца сестры.
– Извините за Брута. Надеюсь, его поведение не отпугнет вас, мистер… мистер… – Она взглянула на него. Прядь волос, выбившись из прически, упала, свернувшись колечком, на плечо. Пара широко расставленных голубых глаз заставила его замереть на месте, поразив его, как может поразить полянка, заросшая голубыми колокольчиками, среди мрачного леса.
Губки ее сложились так, как это делает женщина, предлагающая поцеловать себя… а может быть, даже что-то большее. А эти глаза, эти удивительные голубые глаза взывали к нему, взывали к какой-то незнакомой части его сердца, о существовании которой у себя он даже не подозревал.
Он вдруг представил себе, как она падает на спину на огромную кровать в Холлиндрейк-Хаусе… и на ней не надето ничего, кроме диадемы герцогини на головке, а взгляд этих глаз, обращенный на него, горит страстным желанием.
Но тут ее реснички затрепетали, и она продолжала:
– Надеюсь, что вы из-за Брута не откажетесь помочь нам, сэр?
Ее вопрос проник в его сознание и отозвался где-то в груди. Ему почему-то стало трудно дышать, и он не мог понять, что же, черт возьми, произошло.
– Конечно, мисс Лэнгли… – пробормотал он, даже не сознавая, что говорит. И не успел он понять, что же все-таки она с ним сделала, как она стала закрывать за ним дверь.
И тут до него дошло, что эта девчонка обманным путем уговорила его…
– Ах, батюшки! – раздался вдруг ее голос, и она снова открыла дверь. – Я совсем забыла спросить у вас одну вещь.
– Что именно? – спросил он, настороженно взглянув на нее. Она снова уперла руки в бока.
– Ваше имя, сэр. Как мне вас называть?
Глава 2
Я знаю, что вам хотелось бы побольше узнать о моей школе, хотя мне кажется, что вы говорите это скорее из вежливости, чем из подлинного любопытства. Но, поскольку вы проявили интерес, я отвечу вам со всей откровенностью: жизнь в школе мисс Эмери является тяжким испытанием. У этой милой леди, которая гордится тем, что воспитала нескольких самых рафинированных леди из высшего общества, должно быть, начало развиваться слабоумие, потому что в прошлом году она приняла в школу совершенно возмутительную девицу. Американку – можете себе представить? Я знаю, что каждый должен нести свой крест. Боюсь, что моим крестом является мисс Сара Браун, совершенно одиозная особа, которая всего лишь на прошлой неделе…
– Силы небесные! Ты только послушай, Стейнс, – сказала леди Дженива Пенсфорд, указывая на развернутую газету, лежавшую перед ней на столе. – К леди Беллингер на Темзе пристали какие-то незнакомцы! Сочувствую бедняжке Уинифред.
– Какой позор! – сказал в ответ сдержанный, как всегда, дворецкий, наливая в чашку леди горячий ароматный чай «пеко».
– На Темзе? – переспросил Тэтчер, появляясь в дверях роскошно обставленной столовой. Он окинул взглядом подносы, переполненные всяческими деликатесами, приготовленными к завтраку, и целое полчище лакеев, застывших в ожидании малейшего намека на то, что требуются их услуги, хотя в данное время в величественной резиденции Холлиндрейка проживали только он да его тетушка, леди Дженива. – Умоляю рассказать мне поскорее, как случилось, что к леди Беллингер пристали незнакомцы, тем более на Темзе!
– Глазам своим не верю, ваша светлость! Вы что-то слишком рано встали, – сказала в ответ его тетушка с дальнего конца длинного обеденного стола, где находилось ее место с тех пор, как Тэтчер себя помнил. В элегантном алом дневном платье, с рыжими волосами, еще не тронутыми сединой и собранными в тугой пучок на затылке, она выглядела безупречно, как и положено высокородной леди. К великой досаде старого герцога, она пошла внешностью в родню по материнской линии. Однако Дженива компенсировала отсутствие черных волос и глаз тем, что довела до идеала знаменитый «стерлинговский взгляд» и считалась самой яркой представительницей Стерлингов из всей семьи, И в данный момент она окинула его идеально отработанным неодобрительным взглядом. – Да, ты, несомненно, встал слишком рано, тем более что, как сообщил мне Стейнс, вернулся домой далеко за полночь. Чем это ты занимался в столь неурочный час?
– Стейнс, старый пес! – сказал Тэтчер, поворачиваясь к дворецкому, служившему в семье целую вечность. – Я-то думал, что ты стал слишком стар, чтобы наушничать обо мне тетушке. – В семье не только Дженива обладала способностью поставить человека на место одним взглядом. – Что касается места, где я был, и часа моего возвращения, мадам, то ты действительно хочешь, чтобы я рассказал тебе подробности?
– Нет, – ответила она и развернула салфетку. – Однако, право же, ваша светлость, я очень надеюсь, что вы не собираетесь снова шататься со своими старыми приятелями по этим ужасным злачным местам.
Он рассмеялся, потому что именно этим он и занимался после того, как ушел от мисс Лэнгли. Он отправился на поиски, своих старых друзей – Безумного Джека Тремонта, Темпла… Даже со стариной Стюартом Ходжесом он встретился бы с удовольствием. Но все «ужасные злачные места» были либо закрыты, либо переполнены молокососами или светскими бездельниками, которых он не узнавал. Он сразу же понял, что слишком стар, чтобы вписаться в эту молодежную компанию.
- Предыдущая
- 7/69
- Следующая
