Тайна похищенного пса - Бонзон Поль-Жак - Страница 14

• Предыдущая
• 14/23
• Следующая

— Здесь столько прохожих, я не успею заскучать… и коляска не покатится — тормоза вполне надежные!

Я все еще колебался. У меня было предчувствие, что нельзя уходить, но ребята потащили меня за собой. Мы сбежали по ступенькам вниз, к самой реке. Рона пока не разлилась: наверное, в Альпах еще не начали таять снега. Берег был покрыт песком и гравием.

— Классно! — обрадовался Бифштекс. — Сейчас мы что-нибудь придумаем…

Корже тоже был в хорошем настроении, а я совершенно не хотел играть и продолжал думать о Кафи, о реке в Реянетте, о том, как я бросал ему палку в воду, а он плыл и доставал ее… Но ребята меня уже ждали. Бифштекс знал множество игр. Он стал собирать выброшенные Роной щепки и втыкать их в гравий. Это были кегли. Время от времени я невольно оборачивался в сторону набережной: мне чудилось, что Мади меня зовет.

— Дай ты ей наконец побыть одной! — успокаивал меня Корже.

И я включился в игру. Мы сбивали кегли камешками. Песок нагрелся и стал горячим; нам было так жарко, что пришлось снять куртки. Вдруг, посмотрев в очередной раз наверх, я заметил, что Мади машет нам рукой.

— Корже, Бифштекс! Пошли скорее, она нас зовет! Наверное, что-то случилось!

Схватив куртки, мы помчались, перескакивая через две ступеньки, на набережную. Я добежал первым.

Мади невозможно было узнать: она сильно побледнела и, несмотря на запрет доктора, привстала в своем кресле.

— Мади! Что случилось?

Она так сильно дрожала, что едва могла говорить.

Кафи!.. Я его видела… здесь!.. Но вы пришли слишком поздно!..

Ты его видела?.. Ты уверена?..

Абсолютно уверена… его увезли на машине, примерно пять минут назад.

Теперь задрожал я. Уже много раз кому-нибудь из ребят казалось, что они обнаружили Кафи, но это была ложная тревога. Но Мади… Она не могла ошибиться!

В машине, говоришь?.. У тебя хоть было время ее разглядеть?

Эта машина ехала мимо меня, а потом у нее заглох мотор; она остановилась неподалеку — вон у того платана с толстыми кривыми ветками.

И что дальше?

Водитель вышел и поднял капот, чтобы разобраться с мотором. Он дважды пытался тронуться, но мотор не заводился. Тогда шофер снова вылез из машины и пошел за механиком в ближайший гараж. Его шея была закутана шарфом, как при простуде, и шел он как-то странно.

А что же Кафи?

Мне показалось, что в машине еще кто-то есть, — я видела, что там что-то шевелится, но разглядеть было невозможно, потому что водитель не закрыл капот и он бросал тень на машину. Потом я вдруг заметила в окне собачью морду — это была немецкая овчарка. Я сразу подумала о Кафи и стала звать собаку. Из-за шума проходящих мимо машин она меня не услышала. Я позвала погромче: «Кафи!.. Кафи!..» Вдруг собака навострила уши, ища, откуда ее зовут. Заметив, что пес на меня смотрит, я закричала изо всех сил. Тогда он выпрыгнул через открытое окно и осторожно приблизился. Пес стоял примерно в двадцати метрах и внимательно меня разглядывал; я снова назвала его по имени. Он опять поднял уши и наклонил голову. У меня была возможность хорошенько его рассмотреть: это был черный пес с рыжими лапами, точно такими, как ты описывал! Я его снова позвала, очень ласково. Он держался настороженно, но подходил все ближе и ближе. Оказавшись примерно в трех метрах от парапета, он потерял ко мне всякий интерес и, тщательно принюхиваясь, подошел к тому месту, где ты, Тиду, сидел. Потом он зашел за коляску, и я поняла, что он обнюхивает ручки — там, где ты держался, когда мы шли. Я не могла обернуться, но пес был так близко, что его можно было погладить. Тогда я сказала: «Тиду!.. Где Тиду?» — и он радостно залаял, но вдруг отскочил и убежал: это водитель вернулся к машине и посвистел ему.

Мади замолчала. В ее глазах блестели слезы. Наклонившись над «каретой», мы слушали, затаив дыхание. Без сомнения, это был Кафи. Ни разу с момента его исчезновения я так сильно не волновался.

А потом, Мади? Что было потом?

Человек в шарфе так разозлился, что ударил Кафи, загоняя его в машину. В это время механик разбирался с неисправностью в моторе. Я пыталась привлечь внимание водителя, но безуспешно. Тогда я попросила проходящего мимо пожилого господина позвать его, но тот ничего не понял: по-моему, он был глухой. Пришлось ждать следующего прохожего — даму, выгуливавшую маленькую собачку. Увы! Машина уже уехала, и она смогла привести лишь механика, но тот сказал, что видел этого водителя впервые.

Мади на минуту замолчала. Она была очень расстроена.

— Ах, как же не повезло… — вздохнула девочка. — Если бы только вы были здесь! Это все из-за меня! Если бы я могла встать, побежать!..

Некоторое время мы стояли молча. В самом деле, какое невезение!

А что это была за машина? — поинтересовался Корже.

Я ее видела только сзади и не разобралась, что за марка; единственное, что я могу сказать, — это то, что она была черная.

А номер?

Увы! Его загораживал тот бордюрный камень. Когда машина тронулась, я сумела разглядеть только две последние цифры — 69.

Понятное дело, — махнул рукой Бифштекс. — Это код Лиона, он нам не поможет.

В какую сторону она поехала?

Сначала по аллее вдоль набережной, а потом свернула направо к центру.

Разве эту машину найдешь!.. Но вдруг Мади стала очень внимательно вглядываться в то место, где стоял автомобиль.

— Вот что я вспомнила… Когда машина тронулась, водитель что-то выбросил из окна: то ли бумажку, то ли картонку. Пойдите посмотрите — чем черт не шутит!

Мы побежали. Я нашел на тротуаре маленькую пустую коробочку и принес ее Мади.

— Да, должно быть, это.

Это была коробочка из-под таблеток от кашля. Наверное, человек в шарфе был простужен и, приняв последнюю таблетку, выбросил упаковку… Вряд ли это нам могло быть полезным.

Вдруг Корже воскликнул:

— Смотрите!.. Сюда!..

В коробочке лежала бумажка с надписью:

Мы переглянулись. Корже и Бифштекс чесали в затылке — наверное, чтобы лучше думалось.

Я знаю, где это, — сказал наконец Бифштекс. — Улица Траверсак… да, так и есть — это маленькая улица, почти такая же крутая, как От Бютт, рядом с собором на холме Фурвьер.

Фурвьер! — воскликнула Мади. — Ты сказал, Фурвьер?.. Это же было в моем сне!..

Мади взяла меня за руку.

— Тиду, я точно знаю — мы там обязательно найдем Кафи!..

Бифштекс не ошибся. Отвезя Мади домой, мы тут же побежали на Фурвьер. Фурвьер — это такой же холм, как и Круа-Русс, только на другой стороне Соны. Улица Траверсак начиналась прямо у подножия холма и, извиваясь, шла вверх к собору, где и заканчивалась. Аптека «Зеленая змея» находилась внизу; это была старая аптека с витриной, уставленной флаконами и склянками. По воскресеньям она не работала; впрочем, нам все равно ни к чему было туда заходить.

На следующий день все ребята собрались в Пещере у Пиратского Склона. Мы с Корже и Бифштексом восстановили в мельчайших подробностях события вчерашнего дня. На этот раз никто не сомневался в том, что Мади видела именно Кафи. Никакая другая собака ни за что на свете не покинула бы машину, которую охраняла, не стала бы обнюхивать парапет и ручки у коляски и радостно лаять, услышав мое имя.

Как жаль, что Мади не удалось разглядеть номер машины! Мы могли бы разыскать ее владельца… а значит, и Кафи! Нашей единственной надеждой была коробочка из-под лекарства.

— Естественно, — рассуждал Корже, — человек покупает лекарство в той аптеке, рядом с которой живет или работает.

Да, — согласился Стриженый, — но меня удивляет то, что Кафи взял человек из этого района, ведь всем известно, что богатые здесь не живут. Прокормить такую собаку, как Кафи, непросто — это довольно дорого.

Я тоже об этом подумал, — кивнул Сапожник. — А как он выглядел, этот автомобилист? Что сказала Мади?

• Предыдущая
• 14/23
• Следующая