Публичные лекции о гомеопатии - Бразоль Лев Евгеньевич - Страница 7

Из всего сказанного мною, надеюсь, милостивые государи и милостивые государыни, у вас могло составиться понятие, что гомеопатическая терапия или гомеотерапия есть истинная физиологическая терапия, строго основанная на физиологическом или патологоанатомическом основании сравнительной патологии естественных и лекарственных болезней, и представляет высшую ступень, достигнутую до настоящего времени терапевтическим искусством. С этой точки зрения гомеопатия заслуживала бы не презрения со стороны врачей, а наоборот, глубокого и усердного изучения. Если какая-либо медицинская система заслуживаете название научной, то это именно гомеопатия. Будущность всей терапии лежит в гомеопатии.

В заключение, позвольте вас поблагодарить, милостивые государи и милостивые государыни, за то внимание, с которым вы выслушали моё скучное изложение.

(Продолжительные рукоплескания)

Председатель постоянной комиссии Педагогического музея, генерал-майор В. П. Коховский: Прежде чем начнутся прения, я нахожу необходимым установить возможно правильную точку зрения на наше сегодняшнее собрание.

По установленным в Педагогическом музее правилам, каждая программа публичных чтений, предлагаемых для этой аудитории, должна быть предварительно обсуждена в комиссии музея, и если эта программа одобрена в комиссии, а затем и утверждена цензурой, то тогда она может быть исполнена в этой аудитории. Роль комиссии довольно велика, а потому я несколько остановлюсь на её значении.

Семнадцатилетний опыт приводит меня к следующему заключению об отношении комиссии музея к тем программам, которые вносятся на её обсуждение.

Все эти программы или, лучше сказать, темы, я разделил бы на несколько категорий. К первой из них я отнёс бы ты темы, которые в научном отношении совершенно бесспорны и вполне отвечают требованиям современной науки. Эти темы комиссия музея предлагает осуществлять в этой аудитории во всем известной форме публичных лекций. На публичных лекциях лектору остаётся обнаружить своё искусство популяризировать научные истины, а популяризация научных знаний составляет одну из задач настоящей аудитории. Ко второй категории я отнёс бы такие темы, которые, по существу своему, спорны… К подобного рода темам комиссия относится двояко: либо отсылает автора или лектора в печать, дабы подвергнуть изложение его темы научной критике, либо допускает исполнение данной программы в своей аудитории. Но последнее она делает только в том случае, если признаёт большое общественное значение за данной темой. Выполнение подобных тем ставится в несколько иные условия. Это, пожалуй, та же публичная лекция, но сопровождаемая собеседованиями между специалистами или, скажем, диспутом. Эти диспуты, хотя не всегда полны и не всегда могут быть закончены по недостатку времени, тем не менее, дают слушателю возможность ориентироваться в вопросе, избежать, по возможности, увлечения и искать правду. Наконец, к третьей категории относятся те темы, которые противоречат современной науке. Вообще, таких тем немного вносилось в комиссию музея, и я характеризовал бы их следующим примером: лет 10–12 назад в Берлине один профессор выступил для того, чтобы доказать, что Земля стоит неподвижно, а Солнце и все небесные тела совершают вокруг неё суточное и годовое вращение. Подобные темы отрицаются комиссией музея, и ни одна из них не была ею допущена.

Когда в комиссию музея была внесена программа той беседы, которую мы сейчас выслушали, то тотчас же сказалась спорность тех положений, которые так талантливо защищает почтенный лектор. Одни из членов комиссии (меньшинство) очень убедительно доказывали невозможность допущения подобных тем для публичных бесед, другие же члены, разумеется, большинство, стояли за принятие этой программы и за допущение её выполнения в нашей аудитории, руководствуясь тем, о чём я уже сказал, а именно большим общественным значением возбуждённого вопроса.

Чего же мы будем ожидать от сегодняшнего собрания? Будет ли комиссия решать этот вопрос, который, в существе дела, есть вопрос медицинский? Без сомнения — нет, ни малейшим образом. Комиссия и всё собрание наше будут удовлетворены, если этот вопрос будет перенесён отсюда в учёные медицинские сферы, где авторитеты науки могли бы доказательно и на понятном для всех образованных людей языке сказать своё о гомеопатии окончательное заключение.

(Рукоплескания).

(После 20-минутного перерыва)

Председатель: Я просил бы в прениях держаться такого порядка: остановиться прежде на тезисах 6-м и 8-м[6], которые, мне кажется, наиболее важны, а затем, если время позволит и найдутся желающие говорить, можно будет возражать и по другим тезисам, и вообще по всем пунктам программы.

Слово принадлежит доктору Вирениусу.

Доктор Вирениус: Когда комиссия обсуждала программу д-ра Бразоля, я находился в меньшинстве и высказал такое мнение, что, на основании моего личного опыта, я полагаю, что когда д-р Бразоль прочтёт свою лекцию, то из врачей не явится оппонентов, желающих ему отвечать. Оказывается, что оппонентов из врачей всего двое, так что случилось именно то, что я предсказал. Я дал слово говорить, поэтому я и говорю. Входить во все подробности того, о чём говорил д-р Бразоль, мне кажется, вообще нет никакой возможности в течение короткого времени: тут требуются, само собой, целые дни, так как надо было бы идти по пятам всего того, что он излагал. Поэтому необходимость, ввиду недостатка времени, заставляет меня ограничиться только самым существенным.

Мы, врачи, не разделяем мнения гомеопатии на том основании, что все основы гомеопатии недоступны нашему теоретическому и практическому пониманию. Так, существование закона подобия, выставляемого гомеопатией — как бы на него ни смотреть и как бы ни искать его подтверждения в теории — решительно не находит никаких подтверждений. Кто сколько-нибудь знаком с биологией и признаёт какое-нибудь определение жизни — считать ли это противодействием смерти, считать ли это определённым сочетанием изменений, или, наконец, считать взаимодействием среды с организмом — какое бы мы ни взяли определение жизни, признаваемое специалистами, повсюду мы видим такое определение: борьба разнородных противоположных элементов. Жизнь возможна только при противоположении элементов, иначе понять жизнь мы не в состоянии. Движения возможны только тогда, когда элементы разнородны. Так что, смотря на живой организм, мы не можем понять, чтобы на организм действовало что-либо, не будучи с ним разнородно. Если допустить, что лекарство вызывает в организме тот же процесс или подобный тому, который оно излечивает, то тогда понадобилось бы допустить действительно две причины, одинаково вызывающие один и тот же процесс. Тут одна причина устраняет другую, т. е. причина, производящая, например, воспаление и т. п., лечится тем лекарством, которое вызывает тот же самый процесс или аналогичный ему. Мы иначе не можем понять такого влияния, как именно в смысле умноженного действия, т. е. влияние А + влияние В + влияние С дают сумму влияний. Но каким образом сумма влияний, т. е. увеличение влияния ведёт к устранению болезненного процесса — этого понять невозможно; гомеопаты же допускают это, как основу.

Второе основание гомеопатии — минимальные дозы. Минимальные дозы мы допустить не можем. Мы допускаем на практике только те средства, которые, как бы ни были незначительны в весовом отношении, всё-таки доступны химическому и физическому анализу. Но если вещество недоступно никакому анализу, ни физическому, ни химическому, ни анализу наших органов внешних чувств, то ни такого вещества, ни действия его мы принять не можем, так как мы не можем этого понять. И если нам представляется слушать даже рассказ о действии невозможно малого количества вещества, то мы прямо отказываемся отвечать на это или говорить что-либо. В особенности, если наряду с этим минимальным весовым количеством, т. е. действием минимального количества лекарства, вы поставите параллельно массу таких случаев, которые излечиваются без всяких средств, а силой самой природы, то тогда ещё более умалится достоинство учения, которое предлагает невозможно малые дозы. Наука медицины в настоящее время ведёт к тому, что главная сущность её изучения заключается в изучении причин болезней и предохранительных средств к недопущению действия болезней. Так что всё это приводит к профилактике. Гораздо важнее надеть на собаку намордник, чем лечить всякими средствами укушенных ею людей. Словом, лучше всего и прежде всего стараться об устранении причины болезни и приискании предохранительных средств, тем более, что опыт нам показывает, что в 90 случаях из 100 излечивает не искусство при пособии человека, а сама природа излечивает болезненный организм. К этому ведёт наука, и с каждым днём эти случаи увеличиваются. Так что влияние современной медицины, конечно, будет то, что она постарается только устранять причины и найти средства к тому, чтобы не допустить действия вредных влияний на организм. Что природа сама излечивает — это мы видим на каждом шагу. Если мы возьмём старый организм, то ничего не докажем, но если возьмём организм молодой, в самую лучшую пору жизни человека, например, его отроческий возраст, то мы увидим, что в этом возрасте все болезни излечиваются сами собой, без всяких средств. Так что если, например, воспаление лёгких у 15-летнего вы будете лечить хинином, водой или ничем, то все эти средства будут одинаково вести к излечению.