Переправа - Браун Жанна Александровна - Страница 15

• Предыдущая
• 15/55
• Следующая

После принятия присяги полковник Муравьев приказал начальнику медпункта капитану Саврасову направить Микторчика в гарнизонный госпиталь для обследования. Вся рота была уверена, что Сашку комиссуют. Но через две недели Микторчик явился в часть порозовевший на госпитальных харчах, переполненный гарнизонными сплетнями и… по-прежнему хромой.

— Коновалы, а не врачи, — гордо объявил Сашка, — написали: здоровый! Разве они могут разобраться в такой сложной болезни? Вот у моею бати есть друг — профессор по медицине, он бы сразу, а эти… только чирьи лечить могут!

Командование полка ломало голову, не ведая, куда пристроить Сашку. А он вертелся возле штаба, вызывающе хромал, разговаривая с офицерами, хватался за поясницу. И смотрел на всех влажными, страдающими карими глазами, готовый услужить, сбегать, принести, несмотря на свое хилое состояние здоровья.

В конце концов Микторчика определили во взвод связи. Здесь его талант «быть в курсе» и редкое умение мгновенно налаживать контакты расцвели полной мерой.

Ребята еще не присмотрелись друг к другу, а Сашка успел завязать деловые знакомства не только в соседнем совхозе, но и в районном центре. Во время пятидневных учений он в первые же полчаса сумел познакомиться со всеми связистками. Ваня, находясь в суточном наряде, слышал, как Сашка трепался с ними по телефону во время дежурства.

— Гейзер, дайте мне пятнадцатый номерочек. От души спасибо… Танечка? Это Сашенька, целую ручки… Говорят, ты еще красивше стала, родная. Кто говорит? Весь округ! А я чахну… Не веришь? Клянусь! Твой голубоглазый образ не дает мне уснуть… Дай мне, золотко, девятнадцатый номерочек… Целую ручки! Светочка? Это Сашенька, здравствуй, золотко…

И так далее. За неуставные разговоры Сашку не раз наказывали. Дежурные офицеры на коммутаторе устраивали ему разносы. Начальник смены предупреждал начальника штаба полка майора Черемшанова, что его телефонисты ведут неположенные разговоры. Майор Черемшанов дважды объявлял Сашке по пять суток. На какое-то время Сашка сникал, как подсолнух в дождь, а затем снова расцветал и бодро шнырял по части, узнавая и разнося сплетни.

При всем этом Сашка сохранил в сердце трогательную верность своей бывшей роте, и ребята первыми узнавали обо всем, что происходит или произойдет в полку. Но особенно Сашка льнул к Ване, Коле и Мишке. Друзья не раз пытались отвадить его, но Сашка такой человек: хочет дружить и дружит, несмотря ни на что. У него была слабость к «начитанным людям».

Ваня не ответил на призыв и снова сел на камень, подложив под себя фанерку. Было обидно тратить последние минуты отдыха на болтовню с Микторчиком. Надеялся, что Сашка покричит и уйдет. Ваня не учел Сашкин характер: уж если прилип, то навечно.

Хоронясь за кустами, Сашка пробрался по берегу к Ване и встал перед ним с таким расчетом, чтобы его не увидели из окон клуба.

— На разведчика тренируешься? — спросил Ваня.

— Да нет… Дед в клубе. Увидит — даст дрозда! — тревожно сказал Сашка. Поискал глазами, на что бы сесть, не нашел и остался стоять в полусогнутом положении.

Ваня усмехнулся и промолчал, но Сашка верно истолковал его усмешку и заторопился:

— Да это я так, пошутил. Ты не думай, дед меня уважает. Вчера домой за книгой послал, так библиотекарша меня кофеем напоила, а дочка… Во девочка, класс! Я, конечно, с ней сразу познакомился. Как считаешь, стоит ей письмо написать?

— О чем? — машинально спросил Ваня, думая о своем. Это была его обычная реакция на Сашкину болтовню.

— Ну… Здравствуйте, многоуважаемая Ксюшенька, целую ручки. Ваш голубоглазый образ…

Ваня рассмеялся.

— Сашка, побойся бога! Это же твой коронный прием с телефонистками. Тут нужно что-нибудь поумнее, чтобы твоя личность была видна, понимаешь?

— А она уже видела мою личность, — гордо сказал Сашка и провел пальцем по редким рыжеватым усикам, которые он начал отпускать для солидности. Усики смешно топорщились на его круглой румяной физиономии с коротким носом и оттопыренными ушами.

— Ну, если видела, тогда ты на коне, — сказал Ваня, надеясь, что Сашка исчерпал тему разговора и оставит его, наконец, в покое. Но Сашка был, как всегда, неисчерпаем.

— Видал нового взводного? — спросил он.

Ваня совсем запамятовал, что утром на разводе комбат представил личному составу двух офицеров: старшего лейтенанта и лейтенанта.

— Видел на разводе. Дальше что?

— Я в штабе слышал, что он из двухгодичников, жутко начитанный и отец у него профессор по стихам. А еще в штабе говорили, что вашего капитана послали на майора…

Про Дименкова Ване слушать не хотелось — пусть его хоть на генерала посылают.

— Кончай треп, Сашка. Мало тебе губы? Нарвешься когда-нибудь по-настоящему.

Сашка внезапно ойкнул и присел. Ваня осторожно выглянул из кустов. На крыльце клуба показались замполит, новый взводный лейтенант Малахов и новый командир второй роты старший лейтенант Хуторчук. Подполковник что-то негромко и напористо говорил, рубя воздух ладонью, а лейтенанты слушали, кивая.

— Чего там? — спросил Сашка снизу.

— Подожди…

Ваня разглядывал Малахова, пытаясь по внешним признакам определить, что за человек его новый командир. Высокий, но не сутулый, а ноги ставит чуть-чуть внутрь носками, значит, играл в баскет или волейбол… Это хорошо. Спортсмены, как правило, народ с характером, и Зиберову придется туго. А вот форма сидит на лейтенанте мешком. За три километра видно, что он надел ее сегодня в первый раз и не знает, что делать с руками. Ваня хорошо помнил, как сам впервые надел форму и руки сразу оказались лишними… Забывшись, Малахов сунул было руки в карманы, но тут же спохватился, сцепил их за спиной и покраснел. Замполит что-то сказал, отчего Хуторчук рассмеялся и похлопал Малахова по спине. Малахов тоже засмеялся, и Ваня подумал, что это добрый знак. Комиссар не раз говорил: «Умение посмеяться над собой — признак интеллигентности».

Офицеры сошли с крыльца и медленно двинулись по дорожке в сторону штаба. Ваня спрыгнул с валуна.

— Сашка, почему ты от деда прячешься?

— Он меня в парк послал за конспектами. Сказал: одна нога здесь, другая у механиков… Подожди! — Сашка огорченно хлопнул себя по лбу. — Вот дурак! Там же твой друг… этот Федор прибыл на разбитом МАЗе…

Ваня рассердился.

— Сразу не мог сказать?

Сашка испуганно попятился.

— Ты чего, Иван? Никуда твой кореш не денется, ему и до завтра не управиться… Клянусь! Ихние воины машину, как бог черепаху, уделали. Говорят, они… Ты что, озверел? Молчу, молчу. Твой Федор просил, чтобы ты его после ужина в автороте искал.

Ваня взглянул на часы. До развода осталось три минуты, потом часа три на стройке, ужин и… Громы планетные! Как долго… Им владело нетерпеливое желание поскорее увидеть этого неулыбу Кузнецова, пожать его могучую лапу, услышать слова привета, вместе вспомнить ребят, училище, комиссара… Золотое было время, а он-то, дурак, считал, что все лучшее впереди…

• Предыдущая
• 15/55
• Следующая