Черный Камелот - Кайл Дункан - Страница 31

• Предыдущая
• 31/65
• Следующая

– В Дублине.

До этого момента Колвин сомневался в том, что список действительно существует, но простой ответ Конуэя звучал убедительно.

– Ладно, об этом после. Сначала расскажите мне, что там, в этом списке. Много там имен?

Конуэй кивнул:

– Довольно много.

– Сколько?

– Тысячи две, я думаю.

– Среди них есть имена, вам известные?

– Да, например...

Тут Колвин, к удивлению репортера, остановил его:

– Нет-нет, сейчас у нас период быстрого знакомства, чисто предварительного. Подробности мы вытрясем из вас потом. Где вы взяли список?

– В Швеции.

– Точнее?

– В Стокгольме.

– Послушайте, вы заставляете меня вытягивать из вас сведения клещами, – с угрозой сказал Колвин. – Мне нужны настоящие, развернутые ответы.

– Вы же спросили – где. Я сказал – в Стокгольме.

– Вы получили список от кого-то. Ведь кто-то передал вам его, верно?

Конуэй подумал о Раше, который сейчас сидит в доме у миссис Монаган, находясь в полной безопасности. А он, Конуэй, вынужден переносить такие ужасы.

– Список я получил от одного немца.

Нет, покрыть Раша все равно не удастся. Да и с чего бы?

– Имя?

Может быть, сказать, что он не знает? Некий таинственный немец просто взял и вручил ему список? В Стокгольме такие чудеса встречаются, и эти люди должны об этом знать. Конуэй посмотрел на суровое лицо Колвина, на колючие глаза и почувствовал, как его начинает бить озноб.

Колвин проводил допросы по собственной методике: руководствовался инстинктом, опытом и безупречной логикой. На сей раз он решил действовать грубо:

– Жду две минуты, потом задам вам такую трепку, которую вы будете помнить до конца жизни. И это будет только начало.

Конуэй сглотнул слюну и сказал:

– Раш.

– Это что, имя или междометие? Я не понял, – мрачно заявил Колвин.

– Так зовут немца.

– Продолжайте.

– Он дезертир. Сбежал в Швецию. Эсэсовец. Вы знаете, что такое СС?

– Более или менее.

– Он гауптштурмфюрер. Это соответствует званию капитана.

– Ясно. Почему вы?

– Что вы имеете в виду?

– Почему он выбрал именно вас?

– Мы познакомились случайно. Он знал, что я репортер.

– Хотел осчастливить мир своей информацией? И решил выбрать именно вас?

– Он собирался передать списки русским, – объяснил Конуэй. – А я его отговорил.

– Кажется, начинаю понимать. Вы решили, что из этих списков с помощью шантажа можно извлечь кое-какую прибыль, верно? Ну и мерзавец!

Конуэй сидел, обмякнув на стуле. Пытался утешить себя тем, что по крайней мере не выдал, где находится Раш. Во всяком случае пока.

– Зато списки не достались русским, – сказал он.

– Русские – наши союзники, к вашему сведению. Расскажите мне еще о своем дружке Раше. Гаупт... Кто он там у нас?

– Гауптштурмфюрер. Капитан.

– Будем звать его капитаном, так проще. Не слишком высокое звание. Как списки угодили к нему?

– Понятия не имею. В Стокгольме они уже были у него.

– Всякие чудеса случаются, – заметил Колвин. – Что еще вам известно о Раше?

– Он большая персона. Состоял в «Лейбштандарте», это личная охрана Гитлера.

– Неужели? Он что, настоящий, твердокаменный фашист?

– Кто его знает, – пожал плечами Конуэй. – Но он не какой-нибудь заурядный головорез из СС. Сбежал от них потому, что ненавидит их. Вообще-то он не обычный солдат, а коммандо или что-то в этом роде.

– Я думаю, старине Адольфу не хватит никаких коммандос, чтобы спасти свою шкуру, – с глубоким удовлетворением заявил Колвин. – Вы сказали «что-то вроде»? В каком смысле?

– Раш был в группе, которая похитила Муссолини. Он служил у Скорцени. Вы слышали про Скорцени?

– Это тот, которого называют Меченый, Человек Со Шрамом? Да, я слышал, что он настоящий мясник. Судя по всему, ваш Раш – фигура любопытная. Что еще вы о нем знаете?

– Он награжден Рыцарским крестом с дубовыми листьями. Это примерно равнозначно вашему Кресту Виктории.

– И что, он взял и просто так удрал в Швецию?

– Да.

– Действительно, настоящие чудеса. Что вам известно о нем еще?

Конуэй глубоко вздохнул:

– Он служил в «Аусландсзихерхайтдинст».

– Обожаю немецкие слова, – заметил Колвин. – Каждое из них длиной с целую милю. Послушайте, вы начинаете действовать мне на нервы. Вместо того чтобы терроризировать меня своими длинными словами, объясняйте мне, что они значат. И делайте это сами, без просьб с моей стороны. Понятно? Что такое означает этот ваш «аусланд»?

– Это зарубежная разведывательная служба СС. Руководит ею человек по имени Шелленберг.

– Большая шишка.

– Еще бы.

– А какое звание у Шелленберга?

– Не знаю. Но немалое.

Колвин задумался, не сводя глаз с бледной физиономии Конуэя. Потом сказал:

– Шантаж – шутка скверная. Еще хуже, когда он связан с вопросами безопасности. Теперь же мы перебираемся на уровень высшей политики.

– Боюсь, что да, – с кислым видом согласился Конуэй.

– Вне всякого сомнения. Возможно, это превосходит мои полномочия. Так что придется нам подождать, пока вами займутся люди более компетентные, чем я.

Колвин встал и вышел из комнаты. Через пару минут вернулся с портативной пишущей машинкой.

– Пока меня не будет, попрактикуйтесь в своей профессии. Напечатайте ваши показания. Со всеми деталями. Имена, даты, географические названия. Все, как положено.

– Включите защитное устройство для телефонной линии, – попросил комиссар Уиллс и нажал кнопку на зеленом аппарате.

На другом конце провода Колвин сделал то же самое.

– Ну что?

– Сам Конуэй – фигура невеликая, – сказал Колвин. – Но связи от него тянутся очень высоко. Он колется очень быстро, но мне трудно судить, какая информация является ценной, а какая – не очень. Мне нужен человек, который хорошо разбирается в германских делах.

– Почему вы так думаете?

– Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Шелленберг? – спросил Колвин.

Уиллс ответил не сразу.

– Шелленберг? – повторил он с нескрываемым удивлением.

– Это руководитель «Аусландсзихерхайтдинст», – с трудом произнес Колвин. – И фигурирует тут еще один немец по имени Раш. Экзотическая фигура. Служил и у Шелленберга, и в личной охране Гитлера, и в штурмовой группе Скорцени.

– Знаете что, – сказал комиссар. – Пожалуй, я подключусь к работе сам. Чем сейчас занимается Конуэй?

– Печатает свои показания. Надо было занять его делом.

– Хорошо. Пусть потрудится до моего приезда.

Когда в комнату вошли двое мужчин, Конуэй протянул им отпечатанные страницы, но британцы не обратили на них ни малейшего внимания.

На незнакомца репортер почти не взглянул. Он решил, что Колвин привел с собой второго следователя, чтобы играть в обычную следовательскую игру. Сразу было видно, что второй – мелкая сошка.

Уиллс спросил:

– Итак, Раш работает на Шелленберга?

Конуэй вновь взглянул на невзрачного следователя, но уже другими глазами. Голос и манера говорить явно свидетельствовали о высоком служебном положении.

– Да.

– Где сейчас Раш?

Конуэй не ответил, и комиссар взглянул на Колвина:

– Вы предупредили его о возможных последствиях?

– Весьма красноречиво, сэр.

– Пожалуй, я все-таки добавлю кое-какие разъяснения. – Уиллс говорил ровно, тихим тоном; глаза смотрели невозмутимо из-за очков в дешевой оправе. – Не думайте, что у нас здесь действуют какие-либо законы. Мы можем поступить с вами любым образом, каким сочтем нужным. При этом мы не испытываем ни малейших сомнений, ни малейших угрызений совести. Как только мы почувствуем, что вы сотрудничаете с нами не на все сто процентов, немедленно последуют санкции. Это понятно?

Чего уж яснее, подумал Конуэй, и по спине у него пробежали мурашки.

– Раш в Дублине, – быстро сказал он и тут же испытал неимоверное облегчение.

• Предыдущая
• 31/65
• Следующая