Не горюй! - Кайз Мэриан - Страница 52

• Предыдущая
• 52/85
• Следующая

А может быть, он тоже не хочет брать на себя какие-то обязательства? Может, он и выбрал меня по единственной причине, что я замужем, то есть принадлежу другому, а это значит, что он не попадется на крючок?

О господи!

Надо что-то решать.

Я встала и взяла его за руку.

Он вопросительно взглянул на меня.

— Чего-нибудь хочешь?

— Да, — пробормотала я.

— Чего же?

— Тебя.

Я произнесла это очень тихо. Не хотела показаться ему вульгарной.

Я ведь совсем не вульгарна.

По крайней мере, не всегда.

Я двинулась к двери, все еще держа его за руку и чувствуя себя свободной и отважной.

— Куда мы идем? — спросил он с наигранной невинностью.

— Как — куда? За выпивкой! — ответила я.

Взглянув на Адама, я увидела глубокое разочарование в его глазах.

— Да шучу я, глупыш, — улыбнулась я. — Мы идем наверх.

Мы поднялись по лестнице — я впереди, держа его за руку. С каждым шагом я все больше убеждалась, что поступаю правильно.

Когда мы добрались до лестничной площадки, он притянул меня к себе и поцеловал. Нет слов! Я чувствовала, какой он большой и сильный.

Адам взял меня за плечи, повернул и направил к своей комнате.

— Моя обитель, — сказал он. — Или ты привела меня сюда, чтобы я показал тебе дом?

— С этим можно подождать, — пролепетала я, с трудом выговаривая слова из-за волнения и предвкушения.

У него оказалась довольно милая комната.

Там было так чисто, что я сразу же поняла (не то чтобы я в этом раньше сомневалась), что он заранее планировал затащить меня в постель.

В комнате у мужчины бывает чисто только в первый раз, когда ты собираешься с ним переспать. Как только это происходит, комната превращается в помойку. Такое впечатление, что, едва отношения завершились постелью, мужчина кричит:

— Эй, ребята, теперь вы можете показаться!

И из-под кровати выходят целые армии грязных трусов и носков, тарелки и чашки, журналы для водителей, скомканные свитера, порнографические календари, книги Стивена Кинга, мокрые полотенца, банки из-под джема. Они все гремят, толкают друг друга и жалуются, что им столько времени пришлось прятаться. Они отряхиваются и в художественном беспорядке располагаются на ковре, довольные, что попали на свое привычное место.

Адам облегчал мой путь к кровати по чистому полу поцелуями, так что мне не пришлось самостоятельно добираться до нее, усаживаться и ждать. Нет, он меня целовал и вел к постели, так что в конце концов идея лечь показалась вполне естественной: в противном случае нам пришлось бы ходить вокруг кровати.

Чуть позже он начал расстегивать пуговицы моего платья. Я же сунула руки под его свитер, положив их на голую грудь.

Он очень медленно и осторожно расстегнул все пуговицы и начал меня раздевать. Мне было приятно и одновременно непривычно. Прошло уже очень-очень много времени с тех пор, как я ложилась в постель с каким-нибудь мужчиной в первый раз. Ну, вы понимаете, что я хочу сказать.

Непривычно, потому что он не был Джеймсом.

Нет, не ужасно, не неприятно.

Просто странно.

Я немного стеснялась своего тела, беспокоилась, что подумает Адам, увидев его.

Признаться, даже в лучшие времена я не была развязной. К примеру, никогда не могла танцевать голышом. С Джеймсом все было проще. Никаких проблем. То есть до поры до времени. Но даже с ним я часто смущалась.

Адам продолжал говорить мне, какая я красивая, гладил меня, ласкал и целовал. Вскоре я полностью расслабилась. Если хотите, называйте меня старомодной, но ничто меня так не заводит, как комплименты и ласки.

Можете оставить акробатические этюды себе. Пять минут лести действуют на меня куда сильнее. На мгновение Адам отодвинулся от меня.

— Господи! — сказал он. — Ты просто ведьма, ты с ума меня сведешь.

Я немного приподнялась и взглянула на него. Он был сногсшибателен. Прекрасное тело и великолепное лицо. К тому же такой милый…

Что я сделала, чтобы это заслужить?

Мои глаза пробежали по его груди, плоскому животу, но тут я отвела взгляд, не позволила ему спуститься ниже.

Как мне описать то, что находилось ниже пояса, чтобы не показаться грубой и вульгарной?

Вообще, очень трудно описать секс, не ударяясь в порнографию или, наоборот, не превращаясь в сдержанную, суровую викторианку, которая зовет своего мужа мистером Клеменсом после двадцати семи лет замужества.

Мне кажется, что никому не будет резать слух, а, с другой стороны, все ясно объяснит, если я скажу, что у Адама наблюдалась такая эрекция, что его членом можно было обрабатывать алмазы.

Фу, все равно вульгарно!

Но уж раз мы об этом говорим, разрешите вам доложить, что он у него был таким большим, что я боялась за сохранность потолочных осветительных приборов, если он сделает резкое движение.

Да нет, я шучу, он вовсе не был таким большим! Скорее среднего размера. Самое оно, по правде сказать.

Разумеется, среди женшин много таких, которые, с кем бы они ни спали, всегда утверждают, что у него самый большой пенис, какой им только приходилось видеть. Они пятятся в ужасе, смотрят на мужчину круглыми от наигранного ужаса глазами и восклицают:

— О боже! Не подходи ко мне близко с этим своим монстром! Что ты собрался делать? Заняться со мной сексом или выбить дверь?

Идиотская тактика — но мужчина, о котором идет речь, в полном восторге. Он верит, что обладает оружие-подобным членом, и чувствует себя непобедимым Мужчиной с большой буквы.

Но такая тактика не для меня!

Мне трудно описать, что было у Адама ниже пояса, еще и потому, что я никак не могу подобрать слово, каким назвать его… ну, вы знаете.

Разумеется, правильным будет называть его пенисом. Но это слово носит такой клинический оттенок… Не думаю, что мне понравится, если кто-нибудь скажет:

— Какое у тебя прелестное влагалище!

Не слишком романтично, верно?

К тому же мне кажется, что слово «пенис» слишком уж напоминает об уроках биологии в школе, на которых красный от смущения учитель торопливо и схематично объясняет хихикающим подросткам сущность человеческой системы воспроизводства.

Но как еще я могу его назвать?

Я знаю не меньше сотни слов, но ни одно не кажется мне подходящим.

Как насчет «петушка»? Сейчас очень даже модно.

Ну нет, не годится!

Может, член?

Нет, тоже не нравится. По непонятной причине это слово напоминает мне о стареющих рок-звездах с лондонским акцентом и длинными серыми волосами в ужасных отбеленных джинсах.

Еще хуже, когда мужчина дает своему органу имя. Вы, наверное, тоже таких встречали?

— Мне кажется, Джордж просыпается. — Косой взгляд в вашу сторону.

— Я думаю, Джорджу хочется выйти и поиграть. — Попытка поймать ваш взгляд и выражение надежды на физиономии.

Фу! Джордж может отправляться искать себе кого-нибудь другого, чтобы поиграть. Такое поведение всегда вызывает у меня стремление к безбрачию.

Ладно, раз ничего придумать не удается, будем называть это Пульсирующим мужским достоинством.

К счастью, Адам не представил мне свое мужское достоинство по имени. Признаться, я не была уверена, что жажду подружиться с его Пульсирующим мужским достоинством, не откладывая дела в долгий ящик. Я вроде бы как привыкла к МД Джеймса. Оно меня вполне устраивало. Я ничего не имела против МД Адама, но все равно нервничала перед первым знакомством.

Он, кажется, почувствовал мои колебания и схватил за руку. (Нет, Адам, только не за руку, ради бога! Там нет ни одной эрогенной зоны.)

— Нам необязательно что-то делать, Клэр. Если хочешь, мы можем просто полежать…

Если бы я получала пенни за каждый раз, когда мне мужчины обещали «просто полежать», я была бы очень богатой женщиной. Я не могу сосчитать случаи, когда мне обещали «просто полежать», если я опаздывала на последний автобус, а на такси не было денег. И мне приходилось остаться на ночь у мужчины.

— Ты можешь переночевать у меня. Мой дом за утлом, — говорил он.

• Предыдущая
• 52/85
• Следующая