Замри, умри, воскресни - Кайз Мэриан - Страница 125

• Предыдущая
• 125/126
• Следующая

— И ты похожа на Джессику Рэббит.

— И я мастерски отгадываю кроссворды.

— И классно показываешь Дональда Дака.

— Вот именно. Я вообще классная!

Еще один гудок. Второй. Сердце у меня готово было выпрыгнуть из груди, руки взмокли, я молилась:

— Пожалуйста! Прошу тебя, господи!

Три гудка. Четыре. Пять. Шесть.

На седьмом гудке раздался щелчок, послышался шум улицы, смех, и кто-то — Антон! — сказал:

— Лили?

От радости у меня закружилась голова. (Должна признаться, звонила я ему на мобильный — решила подстраховаться.) И вот я еще слова не успела сказать, а он уже знает, что это я. Хороший знак! (Или мой номер у него высветился?)

— Антон? Мы можем увидеться?

— Когда? Сейчас?

— Да. Ты где?

— На Уордор-стрит.

— Жди меня у метро «Сент-Джонс-Вуд».

— Выезжаю. Буду через пятнадцать, от силы через двадцать минут.

Окрыленная, я бросилась к зеркалу — причесываться. Порылась в косметичке, но потом решила, что ничего не нужно — вид у меня и так уже был преображенный. Но я все-таки наскоро нанесла тон и помаду — не повредит. И тушь. И еще какие-то коричневатые румяна, которые мне всучила Ирина. Потом я заставила себя остановиться — что-то я слишком увлеклась — и пошла просить Ирину посидеть с Эмой.

— Я выскочу ненадолго. Она спросила:

— Зачем?

— Готовлюсь сделать резкое движение.

— С Антоном? Хорошо! Но в таком виде идти не годится. Тебе нужен крем для сужения пор. — Она потянулась за своим ящиком с косметикой, но я уже удрала.

Мне необходимо было выйти из квартиры. Антон еще, конечно, не подъехал, но из-за избытка нервной энергии я просто не могла находиться в четырех стенах.

Спускались сумерки, небо было темно-синее, и я шагала так быстро, что уже через пять минут оказалась возле метро. Мне с новой силой явилось мое будущее, каким оно виделось на ранней стадии моей тоски по Антону, когда я была еще в оцепенении; я снова верила, что впереди меня ждет новая жизнь, наполненная чувствами, смехом, красками и совершенно другими людьми, чем сейчас. Это видение было таким же ярким, только в нем теперь были и люди из сегодняшнего дня. Главная мужская роль по-прежнему отводилась Антону, он сам сочинил эту роль. Я сделала последний поворот и стала вглядываться в темноту, в выход из метро, магические врата, через которые он явится мне.

Потом я заметила, что за мной наблюдает долговязый мужчина. Было темно, и Антон не мог так быстро доехать из центра, но я сразу поняла: это он. Он.

Я не споткнулась, но ощущение было именно такое. Это было как в тот, самый первый раз.

Ноги пошли медленнее; я уже знала, что сейчас произойдет. Стоит только подойти… Слова не понадобятся; мы будем вместе навсегда.

Можно еще было остановиться. Повернуть назад, пустить будущее по другому сценарию, но я продолжала ставить одну ногу впереди другой, как будто меня влекла к нему невидимая нить.

Каждый вдох отдавался громким, протяжным эхом, как если бы я плыла с аквалангом. Я все приближалась, и в конце концов мне пришлось отвести взгляд. Я стала смотреть под ноги — пакет из магазина «Фортнум и Мейсон», пробка от шампанского — шикарный мусор, под стать району, — пока я не оказалась прямо перед ним.

Первыми словами Антона, обращенными ко мне, были:

— Я тебя за километр заметил. Я сразу понял: это ты. — Он тронул прядь моих волос.

Я придвинулась к нему ближе, высокому, красивому, неповторимому и непринужденному.

— Я тебя тоже давно увидела.

Вокруг нас, как в ускоренной киносъемке, сновали во всех направлениях толпы людей, а мы с Антоном стояли неподвижно, как статуи, глаза в глаза, и он держал меня за руки, словно замыкая магический круг.

И я сказала то, что должна была сказать:

— Я сразу поняла, что это ты.

Через девять месяцев после ухода Оуэна, почти день в день, у них с Лорной родилась девочка, которую они назвали — внимание! — Агнес Лана Мей. На Джемму никаким местом не похоже. И в крестные меня тоже не позвали. На данный момент никаких планов совместного путешествия у нас нет.

Моя книжка вышла в середине мая и с треском провалилась. Ругали все — обложку, название… Вообще, рецензии были убийственные. Преобладало такое мнение: «Эскапистская жвачка. Брошенная жена глубоко преображается, сходится с мужчиной намного моложе, а через полгода уже управляет собственным бизнесом. Настоящая насмешка над тем, что мы видим в реальной жизни. Муж, естественно, в конце концов возвращается, не выдержав натиска молодой нимфоманки, но его жене он, оказывается, уже не нужен…»

Все это было страшно унизительно. Хорошие отзывы появлялись только в дурацких журнальчиках, которые любят истории на тему «Я увела мужа у дочери». Один такой журнал назвал мое творение «литературой мщения», которую они откровенно одобряли.

Но этого было явно недостаточно для того, чтобы книжка продавалась, да и от меня в этом смысле проку было мало: перед самым выходом книги папа попросил меня не заниматься рекламой и не рассказывать нигде, какая реальная история лежит в основе книги. Что-то во мне, видимо, дрогнуло, потому что я над ним сжалилась и согласилась. От этого рекламный отдел издательства меня сильно невзлюбил. У них уже была запланирована куча всяких мероприятий, вплоть до дневных ток-шоу, где бы мы с мамой наперебой поливали отца. Мама отказалась от подобной затеи сразу, как вернулся отец.

Второй книги не будет; с воображением у меня не густо, а ничего плохого в моей жизни пока не случилось — если не считать ужасной реакции критики на мою первую книгу и моей неспособности родить вторую. На самом деле, в жизни у меня все в порядке, бывает и хуже.

В данный момент все мои творческие дерзания ограничиваются сочинением для покинутых женщин историй про их несостоявшихся возлюбленных. У меня это неплохо получается, я даже заработала себе определенную популярность в своем кругу. С меня хватает.

Большая часть аванса все еще при мне (никто не потребовал с меня денег назад, хотя книга так и осталась лежать на прилавках), и, может быть, когда-нибудь, в туманном будущем, я открою свою фирму. Это не так просто, как кажется, таких, как Жожо Харви, немного — у нее теперь четверо сотрудников и шикарный офис с цветными окнами. Мало того что я по сравнению с ней — жалкая трусиха, так еще и связана контрактом, по которому не имею права уводить с собой клиентов.

Карьера Лили уверенно идет в гору. Она написала новую книжку, «Зачарованная», в духе «Мими», и та разошлась миллионными тиражами. Потом ее роман «Кристальные люди», тот самый, который чуть не обанкротил «Докин Эмери», удивил всех, когда попал в шорт-лист премии «Орандж», и тоже разошелся миллионными тиражами. Сейчас она, кажется, пишет что-то новое, во всяком случае, об этом много говорят.

Вообще-то, я виделась с Антоном и Лили на одной издательской тусовке, вскоре после выхода моей книги — тогда еще мои издатели со мной разговаривали. Я пробиралась сквозь толпу в поисках дамской комнаты и вдруг оказалась лицом к лицу с Лили.

— Джемма? — в ужасе отпрянула она.

И после всех моих многолетних фантазий о том, как я плесну ей в лицо красным вином, испепелю взглядом или прокричу на весь зал, какая она стерва, я вдруг вижу, как беру ее за руку и совершенно искренне заявляю:

— Мне очень понравилась «Мими». И маме моей тоже.

— Спасибо. Большое спасибо тебе, Джемма. А мне очень понравилась твоя «Радуга». — Она улыбнулась своей очаровательной улыбкой, тут появился Антон, но и с ним все прошло очень мило. После ни к чему не обязывающей беседы они ушли, причем Антон хотел взять Лили под руку, но она не дала, и я слышала, как она проворчала: «Имей уважение!» Надо полагать, ко мне.

Должна признаться, тут мне стало грустно. В этом была вся Лили — внимательная и чуткая к окружающим людям. Я пожалела, что мы не можем опять стать подругами, уж больно она симпатичный человек (если не считать одного эпизода с похищением чужого парня). Я ее всегда очень любила.

• Предыдущая
• 125/126
• Следующая