Меч генерала Бандулы - Булычев Кир - Страница 20

• Предыдущая
• 20/51
• Следующая

Вечером, после обеда, был разговор с отцом.

– Ты когда-нибудь в бабушкином сундуке копался? – загадочно спросил Игорь.

– Где? – спросил отец, раскуривая сигарету.

– В Великом Устюге, у бабушки.

– Зачем? – не понял отец.

– Ну, из любопытства. А может, она тебе сама показывала.

– Вот не помню, – сказал отец. – Я с детства был нелюбопытен и ленив. А ты что, лазил?

– Мы с бабушкой вместе. Так мы там нашли одну вещь.

– Очень интересно, – сказал отец. – А может быть, вы там нашли много вещей?

– С тобой невозможно говорить серьезно! Слушай, пап, в сундуке у бабушки лежит бирманский меч нашего с тобой предка.

– Ну-ну, – сказал отец.

– Нет, серьезно. Ты не веришь?

– Почему не верю? У мамы моей чего только нет в сундуке. Она же в революцию воевала.

Игорь готов был возненавидеть собственного отца.

– Как ты не понимаешь, – сказал он, – что наш с тобой предок был в Бирме и даже воевал за ее независимость!

– С чего ты взял?

Игорь, сбиваясь, рассказал отцу о встрече со стариком, о мече, который он видел в Дели, о картинке с желтоволосым артиллеристом и о бабушкином сундуке. Отец все выслушал, потом сказал:

– Кстати, надеюсь, ты матери не говорил, как ты вчера со змеей сражался? И не говори, пожалуйста.

– Так ты что, не веришь про нашего предка?

– Почему? – ответил отец, гася сигарету. – Все может быть. Только вряд ли.

– Я написал бабушке, чтобы она фотографию прислала, – сказал Игорь.

– Ну и хорошо. Давай в шахматы тебя обыграю.

Пришлось играть с отцом в шахматы.

Вторым человеком, с которым Игорь говорил о мече, был Володя Зеленко. Он как-никак был у старика дома и все слышал. Но Володя просто не очень поверил Игорю.

Больше всех понимания Игорь встретил у двух, в общем, чужих людей. Во-первых, у Евгения Александровича Глущенки. Он внимательно выслушал весь рассказ Игоря. Может, даже и поверил. Хоть не всему, но поверил. И заинтересовался. По крайней мере он сказал:

– С твоим стариком мне интересно будет познакомиться. Может получиться неплохой материал. А если фотография от бабушки придет, покажи мне ее. Чем черт не шутит.

Вторым человеком оказался, как ни странно, мистер Роджерс, сосед Исаевых, отец Джонни. Он стоял у ворот своего дома, когда Игорь вылезал из школьного автобуса.

– Здравствуйте, мистер Игорь, – сказал он. – Я слышал, вы навещали моего сына. Я вам очень благодарен.

– Ну что вы! – сказал Игорь.

– Нет, в самом деле. Мой сын болезненный мальчик, и мы бедные люди. У Джонни мало друзей, и он говорил, какое большое впечатление вы на него произвели. Я вам очень благодарен. Пожалуйста, не забывайте его и в дальнейшем.

– Я и не собираюсь забывать, – сказал Игорь.

– Может быть, зайдете к нам выпить чашку чаю? – спросил мистер Роджерс.

– Нет, спасибо, меня мама ждет обедать, – ответил Игорь.

– Очень жаль. Ну, как-нибудь в другой раз. Мне Джонни рассказал, что ваш предок бывал в Бирме и даже сражался с английскими колонизаторами. Это правда?

– Да, – сказал Игорь и мысленно выругал себя за болтливость. Какое дело этому мистеру Роджерсу до его предков!

– Это исключительно интересно. Я сам занимаюсь в свободное время историей.

Мистер Роджерс был такой вежливый, что Игорю не хотелось его огорчать. Он сказал:

– Я написал письмо домой, и мне обещали прислать фотографию меча.

– Вы меня осчастливите, если разрешите хоть краем глаза взглянуть на нее, – сказал мистер Роджерс. – Мы бы с вами могли напечатать об этом открытии статью в журнале Исследовательского общества.

У Игоря даже замерло сердце. О такой возможности он и не думал. В настоящем научном журнале!

– С удовольствием, – как можно более сдержанно ответил он.

Мистер Роджерс так разволновался, что даже оттянул узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Видно, его и в самом деле очень интересовала история.

– Кстати, – сказал Игорь, – у одних знакомых я видел в доме картину, которая вполне может изображать моего предка.

– В Москве?

Мистер Роджерс сделал шаг в сторону, взял с полочки, прибитой к стволу дерева, кувшин и кружку и налил себе воды. Вода была некипяченая – Игорь это знал – и, разумеется, кишела микробами. Но не мог же он делать замечание взрослому человеку и своему будущему научному коллеге. Может, мистер Роджерс привык и ему не вредно?

– Нет, – ответил Игорь, – не в Москве, здесь, в Рангуне, и только вчера. Отец механика на строительстве интересуется историей и собирает материалы. Он сказал мне, что в руках у человека, изображенного на старинной картине в его доме, меч генерала Бандулы.

– Не может быть! – почти крикнул мистер Роджерс. Даже непонятно было, как в таком худеньком человечке умещался такой сильный голос.

– Да. И, если я не ошибаюсь, именно такой меч хранится у моей бабушки.

– В серебряных ножнах? – спросил мистер Роджерс.

– Да. И с людьми и лошадьми на них.

– Конечно, это он, – сказал мистер Роджерс.

Он как будто забыл о присутствии Игоря и несколько раз повторил: «Это он. Конечно, это он».

– А как зовут бирманца, у которого вы вчера были?

– Не знаю. Его сына зовут Маун У, и он работает у нас на стройке.

– Мистер Игорь, это очень важно, – сказал мистер Роджерс, понизив голос. – У ваших русских родственников могут храниться документы вашего предка, может быть, даже воспоминания, мемуары его. Напишите, чтобы вам их прислали, и мы их вместе изучим.

– Да я ж говорю, – сказал Игорь, – что я уже обо всем написал. И жду ответа. Недели через две.

– И вы сразу информируете меня?

– Конечно, я же обещал.

Мистер Роджерс долго жал руку Игорю. Благодарил его за заботу о бедном Джонни, звал пить чай и снова благодарил. Наконец они расстались, и мистер Роджерс постоял у своих ворот, пока Игорь не прошел к себе в дом.

Нельзя сказать, чтобы Игорю очень нравился его будущий соавтор, но все-таки, когда тебе двенадцать лет, взрослые не так часто приглашают тебя писать с ними вместе научную статью. За это он мистеру Роджерсу был даже благодарен. А с Джонни он и не собирался ссориться. Почему бы и не дружить? Если бы не заботы Джонни о деньгах, то он был бы совсем неплохим парнем. Кроме того, вполне возможно, что им удастся построить вечный двигатель. В конце концов, и над Галилеем смеялись современники, и даже великому физику Эйнштейну долго не верили.

Ответ из Великого Устюга, от тамошней бабушки, пришел даже раньше, чем Игорь ожидал.

Вечером вернулся с аэродрома Володя Зеленко. Он встречал нового сантехника. Володю ждали, даже не пили чай, хотели узнать, что нового в Москве.

Володя сам правил «газиком» и затормозил у дверей так резко, что ящерицы, которые лениво бродили по потолку столовой, выглядывая комаров, бросились в разные стороны и замерли.

Володя вошел в комнату и сказал:

– Кому сегодня плясать?

– Что? Письма?

– И посылка.

Шурыкин думал, что посылка ему – его сестра всегда присылала из Москвы вкусные вещи. Он встал и даже развел руки в стороны, готовясь ударить вприсядку, но Володя остановил его.

– Пляши, Игорек, – сказал он. – На твоей улице праздник.

Игорь сначала даже не поверил, но Володя прочел вслух:

– «Исаеву Игорю Владимировичу. Строительство, Рангун, Бирма». Есть у нас еще Игорь Исаев?

– Это от бабушки! – догадался Игорь.

И правильно, посылка была от устюгской бабушки. В бумаге, обвязанный бечевкой, лежал матерчатый чехол. В чехле был меч в ножнах и листики бумаги, обернутые в целлофан.

– Ну и ну! – сказал Шурыкин. – Вот это вещь! Как только на таможне пропустили?

Отец тем временем читал вслух письмо от бабушки.

«Дорогой Игорек, – писала она. – Получила от тебя весточку и очень тебе за нее благодарна. Хотя больше была бы благодарна, если бы ты написал просто так, без просьбы, чтобы порадовать старуху. Ну ладно, дело молодое. Хорошо хоть, что вспомнил. Правильно, лежит у меня в сундуке сабля. Хотела я ее отнести фотографу нашему, да он уехал в отпуск. Тогда я подумала, на что она мне, когда может сыграть большую роль в бирманской науке. Тут как раз Пелагея, моя соседка, собралась в Москву, вот я ей и передала эту саблю и старое письмо. Пелагея, она пробивная, найдет, как переправить тебе мою посылку. У нас все в порядке. Булька подрос и лает на прохожих. В этом году урожай слив хороший. Поцелуй мамочку и привет передай Володе, отцу своему. Он так и не написал мне еще, за что я на него сильно обижена. Черкни мне, угодила ли я тебе своей посылкой. В совете ветеранов ничего нового нет. Готовим понемногу сборник воспоминаний. Обнимаю тебя и всех Исаевых. Твоя бабушка Клава».

• Предыдущая
• 20/51
• Следующая