Гнев орка - Калашников Максим - Страница 48

• Предыдущая
• 48/136
• Следующая

Вот она, главная цель нынешней мировой войны, уже пятой по счету. Прислушайтесь к своим ощущениям. Разве вы не чувствуете, как над всем миром повисла тягостная, невыносимая духота, как перед порывом бури? Разве не терзают нас, еще не забывших умение думать самостоятельно, тоскливые мысли и пугающие догадки?

Наступает эра нового фашизма. Необыкновенного. Глобального. Беспощадного. Поражающего сознание. Беспросветного.

(См. статьи Ю. Крупнова «Необыкновенный фашизм» — http://www.p-rossii.ru/articles/stat5.phtml и «Стать мировой державой» — http://www.p-rossii.ru/articles/stat34.phtml, в которых более подробно описывается указанное явление).

Нравится нам или нет, но Россия, как и весь мир, стоит перед выбором.

Даже безбожно раздуваемый «терроризм» является всего лишь оборотной медалью неспособности стран и народов предложить реалистичный общественный проект и миропорядок в условиях оголтелого навязывания США и «мировой развитой цивилизацией» (фактически — это G7) своей крайне сомнительной модели в качестве самой совершенной и единственной.

Мы уже упоминали в начале книги о программном заявлении Президента США Дж. Буша на его выступлении 1 июня 2002 года перед выпускниками Вест-Пойнта о том, что на конец прошедшего века «выжила и оказалась дееспособной только одна-единственная модель прогресса человечества» («The 20th century, he said, ended with a single surviving model of human progress») и что Вест-Пойнт является стражем тех ценностей, которые формируют солдат, формирующих, в свою очередь, историю мира» («The United States Military Academy is the guardian of values that have shaped the soldiers who have shaped the history of the world». — The New York Times, 02.06.2002).

Это формирование или придание формы мировой истории — буквально, по-американски, шейпинг всемирной истории («shaped the history of the world») — на сегодняшний день является общепризнанным методом ухода от мировых проблем в пространство мировой войны.

Модная в свое время статья Ф. Фукуямы «Конец истории» уже давно отошла на второй или третий план.

Библией организаторов этого странного шейпинга стала книжка помощника министра обороны (заметьте!) и заморских дел Великобритании Роберта Купера (Robert Cooper is Deputy Secretary of the Defence and Overseas Secretariat in the British Cabinet Office Robert Cooper) «Постмодерновое государство и мировой порядок» (The post-modern state and the world order).

Купер считает, что мы живем в эпоху, когда одновременно существуют премодерновые государства, модерновые и постмодерновые, составляющие три соответствующих «мира».

Первый мир — досовременный или премодерновый — представляют типичные «неудавшиеся государства» типа, как указывает автор, Чечни и некоторых республик бывшего СССР, многих других азиатских и африканских государств (уверен, что и РФ он автоматически помещает сюда). В этом мире существуют те, кто еще не научился или уже разучился организовывать наиболее известное в последнее 300 лет национальное государство — современное, или модерновое, по терминологии Купера.

Послесовременный, или постмодерновый, мир характеризуется «полным разрушением различий между внутренними и внешними делами», «взаимным вмешательством в то, что раньше традиционно считалось исключительно внутренними делами и взаимное надзирательство», «отвержением силы как способа для разрешения споров» и т. д.

Но главное состоит в том, что все же, поскольку приходится, по Куперу, выбирать между только двумя типами мирового порядка — гегемонией или балансом, то следует, безусловно, выбрать гегемонию как более надежный и совершенный тип миропорядка и окончательно признать, что то, «что сегодня необходимо — это новый вид империализма, приемлемый для мира прав человека и космополитических ценностей… Империализм, который, как и любой империализм, нацелен на привнесение и обеспечение порядка и организации, но который зиждется на принципе добровольности» («What is needed then is a new kind of imperialism, one acceptable to a world of human rights and cosmopolitan values. We can already discern its outline: an imperialism which, like all imperialism, aims to bring order and organisation but which rests today on the voluntary principle»).

Тем, кто жил в советское время, эффективность сего принципа добровольности, в умелых руках всегда оборачивающегося полной принудительностью, хорошо известен.

Но главным оказывается то, что первой и единственной мировой движущей силой признается гегемония постмодернового мира, которая реализуется с помощью совсем нового, но империализма.

Что же получается? В чистом виде — административно-командная система (выдуманная в 80-е годы идеологами «рыночных реформ», особенно преуспел здесь Г.Х. Попов) в мировом масштабе. Только если наши «аналитики» разоблачали советский строй как состоявшуюся административно-командную систему «в одной стране», то популярные сегодня «аналитики» (а правильнее, конечно, идеологи) Запада утверждают административно-командную систему уже в качестве проекта для всего мира.

Причем проекта безотлагательного, от которого зависит буквально все, поскольку «в модерновом мире продолжается секретная гонка по приобретению ядерного оружия. В премо-дерновом мире интересы организованной преступности, включая международный терроризм, растут существенно масштабнее и быстрее, чем само государство. Может, уже и совсем немного времени осталось» («That perhaps is the vision. Can it be realised? Only time will tell. The question is how much time there may be. In the modern world the secret race to acquire nuclear weapons goes on. In the premodern world the interests of organized crime-including international terrorism — grow greater and faster than the state. There may not be much time left»).

И в этой ситуации творческой несостоятельности, поистине доктринально-концептуального дефолта нынешних гегемонов всех мастей России, если ее население хочет остаться в истории, необходимо восстанавливать себя в качестве мировой державы.

Слабость нашей страны не может служить возражением против курса на мировую державу. Обобранность и униженность родной страны должны вызывать у нас боль и стыд, раскаяние, а не желание изобретать объяснения и «теории» по поводу «естественности» и «закономерности» сегодняшнего состояния. Нельзя немощь своей страны превращать в повод для позиционной капитуляции и самооправдания своего прямого или косвенного участия в дальнейшем разграблении и уничтожении.

Дальнейшая слабость России — прямой курс на мировую войну, поскольку упорствование в слабости напрямую провоцирует те элиты, которые воображают себя «гегемонами» и «новыми империалистами», на окончательное уничтожение России. Признаваемая слабость и демонстрируемая угодливость рождают соблазн не только окончательно «поставить на место» РФ, но и смело выходить на глобальный простор без опасения встретить препятствие со стороны России.

Россия как мировая держава — это важный фактор сдерживания сил, которые именно в мировой войне видят единственное средство решения общих и частных проблем.

Вопрос о слабости является не предметом высоконаучных изысканий, а тестом на дееспособность элит в самой России. Либо элиты будут консолидироваться вокруг продолжения эксплуатации слабости страны, вокруг извлечения дохода из слабости, униженности и раздробленности власти в стране — либо элиты сумеют поверить в собственную полноценность и способность к мировой политике. И тогда они скажут примерно следующее: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние за десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут» (И.В. Сталин. «О задачах хозяйственников». Речь на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности, 4 февраля 1931. — Правда n35, 5 февраля 1931). Напомним, что сказавший это ошибся в дате начала войны всего на четыре месяца и семнадцать дней.

Общую ситуацию в мире хорошо отражает заявление профессора Института малазийских и международных исследований (Institute of Malaysian and International Studies (IKMAS) Ли По Пина, который заметил по поводу идеи «постмодернистского государства» Роберта Купера: «Нам, живущим в Юго-Восточной Азии, следует выступить с новой теорией международных отношений, которая бы исходила из уникальных характеристик Юго-Восточной Азии — либо же принять схему Купера и начать пытаться достичь постмодернового статуса» (Malaysia Star, 08.11.2002).

• Предыдущая
• 48/136
• Следующая