Треугольник - Маршак Сандра - Страница 29

• Предыдущая
• 29/48
• Следующая

Маккой почувствовал, как холодные тиски сжали его сердце: «Скотти? Чепел? Кто из них? Боже правый, неужели я один остался на последнем рубеже обороны?»

– Вы назовете их поименно, – настаивал Маккой. – А потом поможете мне разыскать капитана. Гейлбрейс окинул его холодными серыми глазами и сказал:

– Возможно, когда сочту нужным.

Кирк, осторожно переступая с ноги на ногу, пятился назад вдоль по ветке, не спуская глаз с кота-медведя. Отступать приходилось на ощупь, подстраховываясь лишь одной рукой, перебирая ею ветку за веткой. Но вот спина коснулась ствола дерева, отступать дальше было некуда и Кирк поднял бамбуковое копье, слегка прижимая его к стволу, чтобы вернее прицелиться.

Он не очень-то верил, что бамбуковая палка, названная им копьем, поможет ему. Скорей всего, эта гибридная тварь сокрушит его своим мощным телом, а потом сдавит в смертельных объятиях.

Но согласно первому закону выживания, нельзя опускать руки в самой безвыходной ситуации, надо бороться до самого конца.

Кот-медведь посмотрел на Кирка, как на лакомый кусочек, облизнулся и бросился вперед.

Кирк метнул копье, и как только оно вонзилось зверю в грудь, спрыгнул вниз. Спрыгнул с двадцатифутовой высоты и, сдерживая скорость падения, ухватился руками за концы веток. Больно приземлившись, он тут же перекувырнулся и отскочил в сторону. Зверь упал рядом с ним – хрипящая, харкающая кровью груда когтей и клыков. Он издыхал, но был еще опасен.

Отползая от него подальше, Кирк поднялся на ноги и уткнулся взглядом в плотный частокол растущих впритык деревьев. Отступать вновь было некуда.

Тогда он нащупал на поясе и взял в руки обломок дерева-бамбука, чтобы использовать его, как нож, и замер в ожидании.

Издыхающий зверь рывком поднялся на задние лапы, выпрямился, как настоящий медведь, во весь рост и оказался вдвое выше Кирка. Чуть наклонившись вперед, зверь сделал шаг и рухнул наземь. Кирк едва успел отскочить в сторону, чтобы не оказаться под телом. Он не верил своим глазам, видя зверя мертвым – красивым, а не грозным.

Потрясенный и смертельной схваткой, и неожиданной красотой зверя, Кирк поторопился убраться прочь от этого места. Он подозревал, что еще одна такая встреча будет последним его потрясением.

Неожиданно заныло раненое предплечье, оказывается, при падении он зацепился им за ветку. И стало ясно, что лечение Гейлбрейса было поверхностным. Посол наложил кожный покров, соединил разорванную ткань – и только. Вызванная его телепатией бодрость оказалась кратковременной. Кирк снова почувствовал себя усталым, а боль грозила ослабить его до потери сознания. Ко всему, он еще растянул лодыжку и сомневался, что сможет и дальше продвигаться как верхолаз.

Прихрамывая, Кирк медленно побрел вперед, уже по земле. Оставшись без копья, он высматривал голубой бамбук, который, оказывается, был редким для этих дебрей растением. Необходимо найти хоть какое никакое оружие, защитить свою жизнь, выжить. Кирк боялся не столько самой смерти, сколько того, что Сола и Спок наткнутся на его труп под каким-нибудь котом-медведем или волком-оборотнем.

Или… вообще ничего не найдут.

Кирк так и не нашел больше голубого бамбука, зато подобрал крепкий увесистый обломок дерева какой-то твердой породы и вскинул его на плечо, как дубинку.

Джунгли внезапно расступились, и взору открылась широкая, прямо-таки просторная поляна. Поверх деревьев с другой стороны Кирк увидел вершину горы и вспомнил слова Спока: «Замаскированный источник энергии и присутствие разумной формы жизни в одиноко стоящем вулкане у поляны, где приземлилась Сола.»

Ситуация прояснялась. Испытание-вызов «Тотального Единства» не ограничивалось «охотой» Солы за избранником. Скорей всего, замысел Солженова имел и другую, не столь очевидную, цель: транспортировать Кирка в окрестности своей цитадели и посмотреть, не клюнет ли он на приманку, не предпримет ли попытки проникнуть вовнутрь крепости «Единства».

Значит, Солженов не знает Кирка настолько, чтобы не задаваться таким вопросом. Или, наоборот, знает слишком хорошо и вся его хитроумная задумка сводится к неназойливому приглашению: «Не зайдете ли ко мне в гости в мое скромное жилище?»

Так или иначе, но идти больше некуда, и Кирк, сориентировавшись по здешнему солнцу, вновь углубился в джунгли, направляясь к горе. Он всегда готов выступить навстречу врагу. И лучше попытается «штурмовать» эту крепость, чем бесцельно бродить по джунглям, рискуя попасть на обед какому ни будь хищнику, строя воздушные замки спасения.

Да Кирк и не хотел, чтобы Сола спасла его. Ведь по условиям обряда охоты за избранником она не может не соединиться с ним. А Кирк не мог допустить этого.

Из-за Спока.

В сущности, между ними троими возникла неразрешимая ситуация. Вряд ли вулканец предпримет попытку освободиться, Кирк по-прежнему видел его в цепях. И не выносил этого зрелища.

А с другой стороны, что ему делать? Убраться с их пути? Так ведь и его душу озарил свет любви. И Кирк не сомневался, что без всякого повода с его стороны Сола все заметит – истинное чувство не скроешь.

Но гораздо хуже будет, если она разыщет его здесь, это станет непоправимой бедой для Спока.

Какая-то туманная, неясно очерченная мысль стала вырисовываться в сознании Кирка. Эта мысль подсказывала радикальное решение всех проблем.

Надо было только до конца понять и сформулировать ее. Кирк знал, что мысль имеет какое-то отношение к пережитому им во время краткого контакта с гейлбрейсовским «Единством». Но какое? И что ограничивает его память блок Гейлбрейса, блок собственного разума?

Яснее всего Кирк помнил то, что сила притяжения «Единства» была огромной, не соизмеримой с обычной тягой людей друг к другу. И все же он сумел тогда остаться самим собой, соприкоснувшись с неизведанным.

Еще Кирк помнит, что в «Единстве» нет ничего запретного, все дозволено, все разрешено, все обычно. Там нет ни одиночества, ни тайн, ни разобщенности.

Так, может быть, и он сумеет там выдержать разобщение, на которое должен пойти ради свободы и счастья этих двоих? И, предположим, он пойдет не в гейлбрейсовское, а в солженовское «Тотальное Единство»?

Если нельзя извне заставить тоталитариев отказаться от глобальных завоеваний, то почему бы не попробовать сделать это изнутри?

Как видно, Кирк стал главной целью обоих суперобщностей гейлбрейсовской и солженовской. Возможно, он сумеет извлечь из этого какую-то выгоду для себя?

Хотя бы как следует навредить им…

Кирк ускорил шаг, гора приближалась.

Внезапно что-то обрушилось с дерева и обвилось крепкими стальными кольцами вокруг Кирка, кольцами толщиной в его бедро.

Посмотрев наверх, он увидел существо, напоминающее дракона: голову с острыми клыками, торчащую на тонкой шее, толстое туловище и хвост огромного питона, которым тварь обвила его.

Кирк попытался высвободить руку с дубинкой, но не смог даже шевельнуться. А тварь подтягивала его к своим клыкам. Не в силах вздохнуть, Кирк все-таки закричал, мысленно призывая на помощь того, кто мог его услышать. Но кто мог услышать немой крик?…

Сола услышала. Впрочем, нет, не услышала, а ощутила. Хоть это и не был крик в прямом смысле слова, между Кирком и нею возникла прочная связь, он стал частью ее. Сола рванулась вперед.

Теперь в ней мало что осталось от Независимого агента Федерации.

Сейчас она вновь превратилась в женщину-охотницу Зарана, спешащую на зов своего друга через огромное пространство многовековых первобытных джунглей. Сола буквально летела, забыв об опасности, отбросив все меры предосторожности, перепрыгивая через широкие открытые пространства, хватаясь за все, что попадалось под руки, рискуя сорваться вниз и разбиться. Она мчалась вперед, перескакивая с ветки на ветку, бежала по туго натянутым канатам лиан, перелетала на них с дерева на дерево. И все же она почувствовала, что опаздывает.

• Предыдущая
• 29/48
• Следующая