Трудно быть сильной - Бэйс Ронда - Страница 4
- Предыдущая
- 4/31
- Следующая
– Шанс есть всегда, – вздохнул в ответ тот. – Но в данной ситуации он настолько мизерный, что…
Он не договорил, но Трейси и не ждала продолжения. Все и так было ясно. Сердце ее разрывалось при мысли, что дедушка в любую минуту может оставить этот мир.
Она вздохнула, взялась за ручку двери и, тихонько отворив ее, вошла внутрь.
Дед лежал на кровати, но даже в таком состоянии выглядел достойно. Девушка невольно восхитилась им. Даже зная, что доживает последние мгновения, он не потерял силу духа. Остался таким, каким был. Таким, каким запомнится ей навсегда.
Не выдержав, девушка всхлипнула.
– Даже не думай разводить здесь сырость, – раздался его недовольный голос.
Трейси подняла на него взгляд.
– Я не хочу, чтобы ты уходил, – прошептала она.
– Подойди сюда… – Дед указал рукой на край кровати.
Девушка приблизилась и аккуратно села поверх покрывала.
Дед взял ее ладонь в свою руку, некрепко сжал.
– Ты должна знать, что я всегда любил тебя, – тихим голосом проговорил он.
– Я знаю, дедушка, – прошептала Трейси, из последних сил сдерживаясь, чтобы не зареветь.
– Вот и хорошо. – Он отпустил ее ладонь.
– Дедушка, ты должен поправиться, – умоляюще пробормотала девушка. – Обязательно. Как же я буду без тебя?
– Ты уже взрослая, Трейси, – чуть помедлив, ответил он. – Сама со всем справишься. Возможно, даже еще будешь злиться на меня. Не знаю…
– Ну что ты! – тут же запротестовала она. – Даже не думай, что так будет… Дедуля, я так хочу, чтобы ты жил. Постарайся, ну пожалуйста…
Он вздохнул.
– У меня была длинная жизнь, – проговорил после непродолжительного молчания. – И не все в ней складывалось хорошо… Но ты должна знать, что ты всегда была очень дорога мне. Я понимаю, что не уделял тебе достаточно внимания, свалив воспитание на Мартина и Лию… Просто мне казалось: я не приспособлен для этого. Боялся тебя испортить… А Лия, она так любит тебя, как свою дочь…
– Да, это так, – кивнула Трейси. – Только дороже тебя у меня все равно никого нет…
– Пройдет время, и боль утраты притупится, – заметил дед. – Ты и не заметишь, как твоя жизнь войдет в свою колею… Пусть и без меня…
– Не говори так, прошу тебя! – воскликнула она. – Дедушка! Мы так многого не сказали друг другу!
– У нас есть еще на это время, – вздохнул он и, помолчав, добавил: – Я очень устал, Трейси. Все это время, с того момента, когда твоя бабушка, а затем и твоя мама отошли в мир иной, только ты держала меня на этой земле… Но теперь ты уже достаточно взрослая и со всем справишься…
– Нет! Я не справлюсь, – возразила девушка. – Я ничего не знаю! Я все испорчу!
– Ты можешь всему научиться…
– Но я хотела, чтобы ты учил меня… – всхлипнула она.
– Я всегда буду с тобой, – проговорил он. – В твоих мыслях, в твоем сердце… Как и мама, и бабушка. Мы все будем рядом… всегда…
Он закрыл глаза.
– Нет! Не умирай! Дедушка! – закричала Трейси, бросаясь к нему на грудь. – Ну пожалуйста! Я так люблю тебя!
Его рука с трудом поднялась и погладила ее по голове.
– Я всего лишь захотел отдохнуть, – прошептал он. – Сейчас любое движение, любое слово дается мне очень тяжело…
– Можно, я побуду с тобой? – спросила она, поднимая заплаканное лицо и с нежностью глядя на него.
– Конечно, дорогая, – прошептал он. – Разве я мог тебе когда-нибудь отказать?
– Никогда, – ответила Трейси, поднимаясь с груди деда, чтобы тому было легче дышать.
Он вновь прикрыл глаза.
Трейси сидела и не сводила с него взгляда. Вся жизнь проносилась у нее перед глазами.
Вот дед вернулся с работы, и она бежит ему навстречу и бросается на шею. А за ней спешит Лия, тучная Лия, которая несет тетрадку с домашними заданиями, чтобы напомнить Трейси, что пора заниматься. Но Трейси нет никакого дела до школьных заданий. Ведь пришел дедушка, и она просто счастлива его видеть.
Дед всегда целовал ее, сажал себе на плечи и нес в кабинет, смешно приседая, когда проходил в дверной проем, чтобы она не ударилась лбом.
Потом они вместе шли ужинать. А Лия неодобрительно покачивала головой, давая понять хозяину, что тот балует внучку.
– Ну, Лия, – надувала губки Трейси. – Дедушка сейчас пойдет работать, и я тоже доделаю эту злополучную задачку…
Как же все это было давно…
И времени, что они проводили вместе с дедом, было катастрофически мало. А теперь его вообще не будет. И останутся только воспоминания. Светлые воспоминания, которые говорили о том, что он очень любил ее…
Трейси едва сдержала готовые вырваться наружу рыдания. Посмотрела на деда. Его грудь едва заметно вздымалась. Он спал.
Девушка поднялась. Подошла к окну. Солнце начинало садиться… Надо же, день почти закончился… А она и не заметила, как пролетело время. Казалось, только-только они поругались с дедом, а потом у него случился приступ…
Как же она могла так с ним разговаривать?! Как могла?!
Трейси сложила руки на груди и начала молиться, глядя на розоватое небо. Она не знала, сколько простояла так, взывая к Всевышнему. Не понимала, откуда взялось у нее это желание: неистово молиться и просить милосердия. Ведь раньше она не очень-то верила в Бога. Но сейчас это казалось ей единственным, что могло спасти ее деда.
И она молилась. Забыв обо всем на свете. Стараясь, чтобы ее слова были услышаны на небесах. Она молилась. И не знала, чего ждать дальше. И это было самое страшное…
А когда солнце скрылось за горизонтом и темное небо известило о том, что ночь вступила в свои права, Трейси отошла от окна, включила небольшой ночник на стене и села на стул рядом с кроватью, на которой лежал дед.
Девушка взглянула на лицо старика, которое выглядело умиротворенным. И даже не заметила сначала перемен. Но потом, переведя взгляд на покрывало, прикрывающее его грудь, увидела, что та не вздымается…
Сердце Трейси сжалось. Она упала на эту неподвижную грудь и беззвучно заплакала.
Как же так? Она ведь просила Господа, чтобы тот послал спасение ее дедушке! Почему ничего не получилось? В чем она провинилась перед Всевышним, что тот проигнорировал ее мольбы?
Дедушка! Как же ей не хватало его уже сейчас, когда он только умер, только ушел из жизни. А что же будет дальше, когда день за днем она будет продолжать жить, но уже без него?
Кто-то дотронулся до ее плеча.
Но Трейси, ничего не замечая, продолжала плакать. Из ее рта вырывались какие-то скулящие звуки, она была похожа на потерявшегося щенка…
Кто-то взял ее за плечи и заставил подняться, развернул к себе лицом и прижал к груди.
– Успокойтесь… – мягко проговорил у нее над ухом мужской голос. – Тут уже ничего нельзя было поделать. Он прожил долгую жизнь. Многие бы позавидовали ему…
Трейси всхлипнула в последний раз, отстранилась, заглянула в уже знакомое лицо врача.
– Я все равно надеялась, – срывающимся голосом проговорила она.
– Понимаю…
– Неужели не было ни единого шанса?
– Практически ни единого, – подтвердил он. – Пойдемте, я провожу вас, дам успокоительного.
– Позвольте мне еще немного побыть с ним, – попросила Трейси. – Ведь его душа еще здесь, и я чувствую это…
– Хорошо, – кивнул врач. – Я скажу, чтобы вас не беспокоили.
– Спасибо…
Трейси повернулась к деду, приблизилась к кровати, села на край. Взяла его еще теплую руку, погладила морщинистые пальцы, в которых все еще ощущалась сила.
Девушка слышала шаги за спиной и шум открывающейся и закрывающейся двери.
– Как же так? – прошептала она, не отрывая глаз от спокойного лица деда. – Мы толком даже не успели попрощаться…
Он молчал. Лицо его было безмятежно, словно он спал. И на мгновение она чуть не поверила, что так оно и есть. Но грудь его не шевелилась…
– Дедушка, – прошептала Трейси. – Даже не представляю, как я теперь буду жить без тебя… Я так люблю тебя, а растратила последние годы на войну с тобой, попытку что-то доказать… Прости меня, пожалуйста…
- Предыдущая
- 4/31
- Следующая
