Великое восстановление наук. Новый Органон - Бэкон Фрэнсис - Страница 38

Пусть также исследуется природа самопроизвольного вращательного движения, и в частности является ли суточное движение, вследствие которого солнце и звезды восходят и заходят для нашего зрения, действительным движением вращения небесных тел или движением, только по видимости принадлежащим небесным телам, в действительности же принадлежащим Земле. Пример креста в отношении этого предмета мог бы быть таков. Если откроется какое-либо движение в океане с востока на запад, хотя бы очень медленное и слабое; если это же самое движение окажется несколько более стремительным в воздухе, в особенности у тропиков, где его легче заметить вследствие большей величины кругов; если это самое движение, уже ставши живым и сильным, откроется в более низких кометах; если это самое движение откроется в планетах, и притом в такой постепенности, что, чем ближе оно к Земле, тем медленнее, чем дальше от нее, тем быстрее, и наконец в звездном небе становится быстрейшим, – то тогда следует считать суточное движение действительным движением в небесах и отвергнуть движение Земли. Ибо тогда будет очевидно, что движение с востока на запад есть вполне космическое и совершается в силу согласного строя Вселенной, будучи в вершинах небес наиболее быстрым, постепенно ослабевая и наконец превращаясь и затухая в неподвижном, т.е. в Земле[115].

Пусть также исследуется природа того другого вращательного движения, о котором так много говорят астрономы, которое обратно и противоположно суточному движению, т.е. направлено с запада на восток; это движение древние астрономы приписывают планетам, а также звездному небу. Коперник же и его последователи – также и Земле. Пусть исследуется, есть ли в природе вещей какое-либо такое движение, или же оно только выдумано для сокращения и удобства вычислений и ради этого прекрасного представления, сводящего движение небесных тел к совершенным кругам. Ибо никоим образом нельзя доказать, что то движение в высотах действительно и реально, – ни неполным возвращением планеты в суточном движении на прежнее место звездного неба, ни различием между полюсами зодиака и полюсами мира, т.е. теми двумя обстоятельствами, которые породили у нас представление об этом движении. Ибо первое явление отлично объясняется посредством опережения и оставления позади[116], второе – посредством спиральных линий, так что неполнота возвращения и уклонение к тропикам могут быть, скорее, изменениями этого единственного суточного движения, чем движением, противоположным суточному или происходящим по отношению к другим полюсам. И несомненно, что если бы мы на некоторое время стали рассуждать, как простые люди (оставив выдумки астрономов и схоластов, у которых в обычае без основания подавлять чувство и предпочитать темное), то это движение для чувства окажется таким, как мы о нем говорили; и мы даже однажды представили его изображение посредством железных нитей – наподобие машины.

По отношению к этому предмету пример креста мог бы быть следующим. Если будет открыто в какой-нибудь достоверной истории, что была какая-нибудь комета, более высокая или более низкая, которая не вращалась в очевидном согласии с суточным движением (хотя бы не совсем правильно), но вместо того вращалась в обратную сторону, то тогда, конечно, должно будет полагать, что в природе возможно такое движение. Но без открытия такого рода это движение надо почитать сомнительным и следует прибегнуть к другим примерам креста в отношении этого предмета.

Пусть также исследуется природа веса или тяготения. Путевой указатель в отношении этой природы состоит в следующем. Необходимо допустить, что тяжелые и весомые тела или по своей природе устремляются к центру Земли в силу их схематизма, или притягиваются и привлекаются телесной массой самой Земли как собранием родственных по природе тел и движутся к ней в силу симпатии. И если причиной является последнее, то отсюда следует, что, чем ближе становится тяжелое тело к Земле, тем оно устремляется к ней сильнее и с большим натиском; чем дальше оно отстоит от Земли, тем медленнее и слабее стремится к ней (как это происходит в случае магнитного притяжения); и это совершается лишь в пределах определенного пространства, так что, если это тяжелое тело будет удалено на такое расстояние, что сила Земли не сможет на него воздействовать, оно останется висящим, как сама Земля, и вовсе не низвергнется.

Итак, в отношении этого пример креста может состоять в следующем. Нужно взять часы из числа таких, которые приводятся в движение свинцовыми гирями, и другие часы из числа тех, которые приводятся в движение сжатием железной пружины, и тщательно испытать их, чтобы ни одни не шли быстрее или медленнее других. Затем часы, движущиеся посредством гирь, надо поместить на вершину какого-нибудь высочайшего храма, а другие часы оставить внизу и тщательно заметить, не пойдут ли часы, расположенные на высоте, медленнее, чем раньше, вследствие уменьшения силы тяготения. Этот же опыт нужно сделать и в глубоко вырытых под землей шахтах: не пойдут ли часы этого рода быстрее, чем обычно, вследствие увеличения силы тяготения. И если обнаружится, что сила тяготения уменьшается на высоте и увеличивается под землей, то за причину тяготения надо будет принять притяжение телесной массой Земли[117].

Пусть также исследуется полярность железной иглы, которой коснулся магнит. В отношении этой природы путевой указатель будет состоять в следующем. Необходимо допустить, что прикосновение магнита или из себя придает железу склонение к северу или югу, или только возбуждает железо и делает его чувствительным, движение же сообщается ему присутствием самой Земли, как полагает и усердно стремится доказать Гильберт. Сюда относится то, что он добыл тщательным исследованием. А именно: что железный гвоздь, который долго был направлен с севера к югу, приобретает полярность без прикосновения магнита, как будто сама Земля, которая вследствие дальности расстояния действует слабо (ибо поверхность или самая внешняя корка Земли лишена, как он утверждает, магнетической силы), все же благодаря длительности воздействия заменила прикосновение магнита и возбудила железо, а затем, когда оно было возбуждено, направляет и склоняет его. Далее, если раскаленное добела железо будет во время охлаждения положено в направлении с севера к югу, то оно приобретает полярность без касания магнитом, как будто части железа, приведенные в движение раскаливанием, а затем возвращающиеся в свое прежнее положение, в самый момент угасания более восприимчивы и чувствительны к силе, исходящей от Земли, чем в другое время, и потому подвергаются возбуждению. Однако, хотя это хорошее наблюдение, все же оно не вполне доказывает то, что утверждает Гильберт[118].

Пример креста в отношении этого предмета мог бы состоять в следующем. Надо взять глобус (terrella)[119], сделанный из магнита, и обозначить его полюсы; расположить полюсы глобуса по направлению с востока на запад, а не с севера на юг и так оставить. Затем надо положить на глобус железную иглу, не касавшуюся магнита, и оставить в таком положении на шесть или семь дней. Игла (в этом нет сомнения), находясь над магнитом, оставит полюсы мира и отклонится к магнитным полюсам. Итак, пока это будет продолжаться, она будет склоняться к востоку и к западу мира. И вот если обнаружится, что эта игла, будучи удалена от магнита и положена на свою ось, тотчас направится к северу и югу или хотя бы постепенно уклонится туда, тогда за причину следует принять присутствие Земли. Если же она обратится (как прежде) к востоку и западу или потеряет полярность, то следует эту причину признать сомнительной и повести исследование дальше.

Пусть также исследуется телесная субстанция Луны – тонка ли она, т.е. огненна или воздушна, как полагало большинство древних философов, или тверда и плотна, как утверждает Гильберт[120] и многие новые философы вместе с некоторыми из древних. Основания этого последнего мнения заключаются больше всего в том, что луна отражает лучи солнца, а свет, по-видимому, не отражается чем-либо иным, кроме плотного тела.