Игры, в которые играет Я - Калинаускас Игорь Николаевич - Страница 18

• Предыдущая
• 18/46
• Следующая

Мы можем представить себе ситуацию воплощения, опираясь на образ рождения.

Человек начинает формироваться в утробе матери, то есть в некотором ограниченном объеме. Сначала ему хорошо: он растет, имеет все условия для развития – пространство, питание, впечатления, и постепенно он всю эту утробу собой заполняет. И чем ближе граница, тем чаще он слышит нечто, доносящееся до него из-за пределов утробы. Наконец наступает такой момент, когда пространство утробы исчерпано, и впервые в своем воплощении человек начинает испытывать давление на себя. До этого он сам расширялся и давил на окружающее его пространство. Но вот возможности данного пространства исчерпаны, и оно границами своими начинает давить на него. Возникает первый в жизни человека конфликт – между прошлым, настоящим и будущим. Ибо в прошлом это была идеальная ситуация, в настоящем эта ситуация невыносимо плоха, в будущем – неизвестность. Классическая схема, с которой каждый человек на протяжении своей жизни встречается неоднократно.

Мы можем представить всю жизнь человека как бесконечно структурно повторяющуюся ситуацию: попадание в некоторое пространство, рост в этом пространстве. Этот момент, этот кусок времени – это всегда «плюс». Это может быть пространство отношений с каким-то человеком, это может быть пространство обретенного дома, пространство какого-то знания, профессии, социальной карьеры и т.д. Когда человек туда попадает, он начинает из этого пространства получать пищу и расти, так же как это происходит в утробе. Это может быть идеально комфортно, не идеально комфортно, но всегда со знаком «плюс». Но наконец возможности этого пространства исчерпываются. В идеальном случае они исчерпываются тем, что я уже вырос и начал упираться в границы этого пространства, в худшем случае – я не успел еще насладиться, но оно уже сократилось по тем или иным причинам.

Мое личное пространство, принадлежащее только мне, в лучшем случае принадлежащее еще и моему единоутробному брату, близнецу, перестает меня вмещать. Наконец наступает момент исчерпания, заполнения, то, что мы все пережили, будучи в утробе. И вот здесь наступает «минус», «минус» – это всегда граница.

Настоящий «минус» по поводу своей жизни и своего бытия человек испытывает не ситуационно – когда поссорились, что-то не получилось, что-то не дали – это ерунда. «Минус» в полном смысле этого слова наступает тогда, когда пространство заполнилось, я его съел, превратил в себя. Меня начинает давить. То, что было для меня раем, превращается в ад. Таким образом, мы можем понять, что источник рая и ада один и тот же. И рай, и ад находятся в одном и том же месте, пока я это ем – это рай, как только я это съел – это ад. Нужно быть очень подготовленным, иметь стабильное самосознание, чтобы понять эту ловушку. А почему трудно понять? Потому что за пределами плюса и минуса существует только одна вещь – неизвестность. А неизвестность есть всегда либо бесконечность как таковая, либо, в зависимости от уровня рефлексии и знаний, одна из граней бесконечного под общим названием «неизвестное».

Чаще всего в отличие от птенцов, которые сами проклевывают скорлупу, мы сами не догадываемся, что пора проклюнуться, побороть в себе страх неизвестного. Нас чаще всего просто выпихивают обстоятельства жизни, и мы оказываемся в следующем объеме, и опять начинаем его заполнять, и опять доходим до границы, и опять нам тесно, опять нам жмет.

Схема всегда одна и та же. Мы говорим о двух рождениях, о такой эзотерической штуковине, о которой где-то слышали, что-то читали. Первое рождение – это всем «ясно и понятно» (хотя только в последнее десятилетие наука узнала, как мало мы осведомлены о том, как мы там жили, что с нами происходило, как формировались первые базальные матрицы). Затем мы выходим, нас выпихивают в следующее пространство – пространство социума, которое тоже не сразу, а постепенно расширялось: родители, семья, близкие люди – все шире и шире. Вы можете сказать, что пространство социума – это в пределе все человечество и как же можно так вырасти, чтобы все человечество исчерпать? Прежде всего все человечество как социальное пространство мы знаем в основном абстрактно, потому что человек живет в достаточно замкнутом социально-психологическом мире, в котором родились и выросли, нормы и ценности которого стали неотъемлемой частью нашей личности, ее плотью.

Рано или поздно момент заполнения социального пространства или сужения личного социального пространства наступает, и мы опять начинаем ощущать приближение неизвестного, нас опять начинает давить, мы опять слышим что-то, и чем ближе к стенке матки, тем больше мы слышим что-то за ее пределами. Когда происходит второе рождение, нам тоже требуется помощь: в большинстве случаев, с одной стороны, нам нужно, чтобы нас выпихивали, с другой – чтобы тащили. Как только мы выходим из этой матки в следующую, которая называется Мир, в нас осуществляется неразрывное соединение внутренней и внешней реальности. После второго рождения это все перестает быть чудом, туманом, мистификацией.

Когда мы сидели в утробе и слышали, что делается за ее пределами – где-то там гудит, гремит, какие-то процессы происходят, кто-то закричал, а у меня от этого химический состав изменился, потому что у мамы изменился, – и когда мы оказались оттуда наконец выпихнутыми, мы предстаем перед лицом двух богов: мамы и папы, от которых все зависит. Вот эти большие громадные существа: мама-жизнь и социум-папа для человека, приближающегося к границам второй матки, выступают в образах духов, ангелов, бестелесных сущностей, которые конечно же живут где-то там над нами, в «тонких уровнях реальности».

Безусловно, все, о чем мы здесь говорили, – это одна из версий, возможно чисто теоретическая. Но эта версия достаточно непротиворечива и дает возможность рационально представить себе многое из того, о чем мы все слышали, читали, но все это было в тумане, в полной мистификации и отрицании возможностей рационального познания. И никаких объяснений. Многие авторы утверждают, что это «за пределами всего». Нет, это все в пределах моей внутренней реальности, это значит: я воспринимаю себя, переживаю себя, бытийно присутствую в мире как воплощающийся Дух, а значит, как сотворец Мира, сотворец Вселенной, я там, где кончается то, что уже воплотилось.

В этом смысле каждая душа потенциально божественна. И каждый из нас потенциальный демиург, творец Мира. Это переживание Творца не есть возвращение назад или восхождение куда-то вверх. Это расширение сознания, ни вперед, ни назад, ни вверх, ни вниз, ибо как вверху, так и внизу.

Вот это на сегодняшний день предельное, что я могу помыслить о человеке как о воплощенности.

Если при достижении границ очередной утробы рождение не происходит, тогда происходит смерть. Человек дергается в заполненном мирке, смотрит назад, где сплошной «плюс», а вперед вообще не смотрит, потому что там неизвестно и страшно. Так возникает простая реакция по принципу: приятно – неприятно. Сделать все, чтобы было приятно, означает двинуться назад. Но назад двинуться невозможно, назад пути нет. Дорога без возврата – это наша с вами жизнь. Мы не можем вернуться, мы можем идти, идти и идти, сколько есть сил, сознания, веры, надежды.

Возникает вопрос: а ситуация воплощения, разве она не ограничена? Надо понять, что человек, в отличие от других существ, не замкнут ни в своем теле, ни в своей психике, ни в своем сознании. В силу абсолютно уникального дара рефлексии, принципиально его отличающего от остальных живых существ на нашей планете, он может трансцендентировать. То есть человек способен преодолевать ограничения, наложенные той или иной предыдущей ситуацией, при условии, что он не попадается в ловушку плюса – минуса и не разворачивается «головой назад».

Человек может выйти за пределы своего тела, за пределы своей психоэмоциональной, психоэнергетической сферы. Человек может выйти за пределы своего сознания. Таким образом, он может расширяться. В противном случае все было бы замкнуто, инфернально (обречено и безвыходно). В крайних формах пессимизма все сводится к стоическому принятию неизбежного конца. То есть рождение есть шаг к смерти. Жизнь как таковая исчезает, остается умирание – инфернальная, замкнутая, закрытая ситуация. То есть ситуация консервов.

• Предыдущая
• 18/46
• Следующая