Инженер его высочества - Величко Андрей Феликсович - Страница 62

• Предыдущая
• 62/73
• Следующая

Дальше шел анализ текущего положения вещей. По словам Ольги выходило, что у Алексея сейчас нечто вроде кризиса. Он чувствует, что с флотом происходит что-то не то, но, видимо в силу недостатка образования, точно озвучить свои подозрения не может. А то, что он понимает и пытается пробить, в половине случаев вязнет в чиновничьем болоте морведа. Последнее время у него просто опустились руки, вот он и проводит по полгода в Париже. А недавно Алексей начал… завидовать Гоше! В Ольгиной записи это выглядело так:

— Эх, Оля, — сказал он ей недавно, — вот помру я, старый ведь уже, и что же про меня вспомнят? Того не смог, этого не сумел… Да еще про мою личную жизнь наверняка посудачат вволю, вот и все. А племянник мой, цесаревич Георгий, ты его видела недавно — какой молодец! Ну не понимал он ничего в этих самолетах, сидел на Кавказе и потихоньку готовился на тот свет, но ведь не пропустил же своего инженера Найденова! И все, теперь он на коне, покоритель пятого океана и герой. Вон, мой адъютант к нему в авиацию просится… Жаль, что во флоте такого инженера не нашлось. Хотя я его и не искал, вот за это теперь и расплачиваюсь…

Кончался доклад двумя вопросами: — Когда во флоте заведется свой "инженер"? И кто распускал сплетни про Алексея, а главное — зачем?

В некотором смятении чувств я позвонил Гоше и попросил зайти — по нашим правилам таскаться с документами такого уровня секретности не допускалось. Когда он пришел, я подал ему бумагу.

— Надо же, как все обернулось, — озадаченно сказал Гоша, прочитав документ. — Я как-то к нему серьезно не относился, а ведь действительно, зря. И посмотри, как он про тебя говорит — мне даже интересно, ты уже совсем зазнался или до вечера подождешь?

— Хоть до утра, — отмахнулся я, — а делать-то что будем? Сами-то во флотских делах тоже не очень…

— Это с чего же вдруг ты ко мне во множественном числе обращаешься? — изумился Гоша. — Я, действительно, "не очень", а ты так, наоборот, "очень не". А про дядю… нам проще, у нас в авиации пока только ты да я. А во флоте за двести лет уже порядочно бюрократии накопилось, не сдвинуть ее просто так.

— Слушай, — вскинулся, — а не сподвигнуть ли его на наш образ действий? Не получается у него с морским техническим комитетом или с адмиралтейством — пусть плюет на них и за свой счет хоть что-то делает как надо. А этим мы просто финансирование подрежем, Витте тут нам полный союзник, ему эта черная дыра для финансов, то есть флот, уже давно поперек горла.

— Ну, откуда у него свой счет в таких количествах — полмиллиона в год и то, пожалуй, не наберется, вот и все его богатство.

— А помочь? — предложил я. — Пусть начнет, а там любящая подруга, увидев, как ее ненаглядный мается от недостатка денег, займется спекуляциями или как там вы их называете… Сможете вы с Машей это дело провернуть — чтобы со стороны казалось, будто бы она сама такая вся из себя удачливая?

— А что конкретно ты предлагаешь?

— Да пусть хоть на одном корабле стрелять не в белый свет научатся! И нормальную приемку снарядов, опять же хоть для одного, можно организовать.

— Да, — подхватил Гоша, — и угол возвышения орудий сделать побольше, у нас уже вроде скоро нормальные дальномеры должны пойти? Вот только… ну хорошо, пусть у нас какой-то корабль будет нормально стрелять и состоять в полной технической исправности. Но ведь одних только броненосцев в Артуре будет семь, и на них все останется как было!

— На одном посмотрим, что надо сделать, что это даст и сколько оно будет стоить, — пожал плечами я, — все лучше, чем ничего. Опять же, Пушкин не зря говорил, что "его пример другим наука" — пусть смотрят, к чему надо стремиться (а окончание этой фразы "если не хочешь в штрафбат" я решил отложить на потом).

— В общем, — подытожил я, — давай поступим так. Пусть Оля, снедаемая беспокойством за любимого, наберется наглости и напишет тебе письмо, вот как раз про это самое. Ты, прочитав, поделишься со мной, а потом мы проникнемся и съездим к нему в Питер, поговорить. Сойдет?

— Попробовать можно. И, раз уж я сюда зашел, позволь поделиться своим недоумением по другому поводу. Твой последний проект — что, опять прикрытие чего-то секретного или..?

— Это ты про авиаполевую дивизию? Разумеется, прикрытие, никаких "или" тут быть не может. Прикрытие простой мысли, что в Артуре надо будет иметь какие-то свои войска, причем пехоту, лошади там годятся только на роль живых консервов. Вот эту пехоту и надо заранее подготовить.

— А два авиаполка там зачем?

— Чтоб никто не спрашивал, почему у нас столько войск, а командует ими авиационное начальство.

— Ну, ладно, подам такой документ… Кто командиром будет?

— Пока не знаю, кстати, у тебя вроде файл есть с биографиями деятелей белого движения? Почитай, может и тебе кто покажется подходящим.

После этого разговора мне пришлось сделать то, что я давно собирался, да все как-то не доходили руки — прочесть макаровские "рассуждения по вопросам морской тактики".

Первые пять минут я пытался понять, почему тут такое длинное вступление. Где формулы, чертежи или просто схемы? Здесь что, одни слова?!

Быстро пробежав текст до конца, понял — да. Причем слова только общие — "эллипс рассеяния", например, там не упоминался! Ну, значит, адмирал советовал нападать большими силами на маленькие, а при встрече равных эскадр — навязать бой не всей вражеской ораве, а только какой-то ее части… Дальше шли откровения о том, что без угля и ремонтной базы пароход, в отличие от парусника, далеко не уплывет…

Я представил себе, как, например, инструктор пытается объяснить тактику воздушного боя одними речами, без рисунков, даже без жестов и не употребляя цифры — картина получилась та еще. А ведь тут все надо предельно упрощать, сложные расчеты в воздухе производить некогда!

Охваченный нехорошими подозрениями, я перешел к списку его технических нововведений. Так, колпачки из мягкой стали на бронебойные снаряды — это вроде неплохо, но, правда, в основном для выстрелов в упор… Не внедрено. Зато внедренное повергло меня в ступор. Облегченные снаряды! Это при том, что вся история морских войн была одним непрерывным наращиванием дистанции воздействия на противника… То есть в обмен на некоторое улучшение настильности и точности на малых дистанциях адмирал существенно уменьшил дальность стрельбы! Ой, дела-то какие, да при Иосифе Виссарионовиче и за куда меньшие художества… Но вроде командовал он неплохо, при нем два японских броненосца на минах подорвались? Уточнил и вообще перестал что-либо понимать. При его командовании русские вообще не минировали окрестности Артура! И только когда он сам подорвался на японской мине, сменивший его якобы безынициативный Витгефт отдал соответствующий приказ… И с чего это вдруг Макаров в водах, где возможно нахождение японских мин, плыл на своем "Петропавловске" первым — что, трудно было какую-нибудь баржу вперед пустить?

Возникшая было у меня мысль о том, кто будет "инженером Найденовым" при генерал-адмирале, при первой же встрече с действительностью кинулась в паническое бегство, сверкая пятками.

Так, подумал я. Пусть Гоша свяжется с Макаровым и попросит его описать, какие изменения в тактике морского боя последуют при появлении авиаразведки и радиостанций с телефонной связью. Если в его прогнозе не будет слов о том, что теперь адмирал во время боя должен находиться не на мостике и не в рубке, а в самом защищенном месте трюма, а его корабль должен быть где-то в середине строя и не нести адмиральских вымпелов и прочих целеуказателей… То пусть лучше продолжает северный морской путь открывать, дело-то какое перспективное!

Кстати, про мины — не только морские, но и сухопутные… Да их же тут еще нет! И гранат, похоже, настоящих тоже нет, народ пробавляется каким-то самопальным колхозом. Ага, значит, строящемуся заводу точной механики и это надо в номенклатуру изделий вставить, кроме авиабомб и торпед…

• Предыдущая
• 62/73
• Следующая