Дети бездны - Витич Райдо - Страница 42

Выходит Дэйн его просто использовал, как использовал Диану.

Неужели она была права, подозревая Монтрей в низости с самого начала?

Ферна потер лицо, ужасаясь произошедшему: Великий Хозяин Вселенной! Я же ему так верил!

— Мы уедем, — прохрипел. Он виноват в горе сестры, в ее позоре, он и ответит.

Диана посмотрела на него пустыми, больными глазами:

— Не могу, — прошептала и начала таять на глазах, превращаясь в дымку. — Я люблю его.

Сантьяго успел схватить ее и хорошенько встряхнуть, возвращая в прежний вид. Переодел, как ребенка и заставил встать:

— Ну, вот что! Ты можешь таять сколько угодно, любить — ненавидеть. Но сначала исполни господский долг — позаботься о своих подданных — крестьянах, — слукавил, глазом не моргнув. — Предстань пред очи Зеленой жрицы, чтобы она отстала от них и дала леса на стройку.

Диана молча надела туфельки, заплела косу и вышла. Ее чуть шатало. Слова Сантьяго хоть и послужили ей ориентиром на некоторое время, но целью не стали. Она бы дошла до ворот и ушла обратно, не жди ее Шантал, воины, и лошади.

Ферна сел в седло и подхватив Диану, устроил ее рядом — одна она не поедет.

Ему в сущности было все равно даже если бы они не поехали ни к какой жрице, но он лелеял надежду, что прогулка развеет сумрачное настроение сестры, вернет ей ее живой нрав. А может, встретит она по дороге какого-нибудь эльфа, очаруется или очарует, мысли о Дэйне ее оставят и она заживет по-другому. Почему нет? Грили и эльфы имеют много общего, гораздо больше, чем с оборотями.

Шантал ехал вровень и искоса поглядывал на Сантьяго и Диану. Ему не нравилось, что Ферна стал таким же мрачным, как и Дэйн, когда покидал замок. Не значит ли это что у них одна причина для расстройства? Не пойдет ли и Ферна по стопам Монтрей? Как их остановить? Если все началось с девушки, то она может это закончить — решил и сказал, чтобы проверить свои догадки, подтолкнуть к действию:

— У меня был брат. Он боролся за свое счастье.

Сантьяго скривился, зная, что у Шантала никогда не было брата, соответственно не было ни счастья, ни борьбы.

На девушку заявление мужчины так же не произвело никакого впечатления.

— Бесполезно, — бросил Ферна. А чтобы Шантал сразу понял, что любые ухищрения тщетны, добавил. — После встречи с Зеленой жрицей мы уедем.

— Мы? Ну, конечно. Ясно. Дэйн в одну сторону, вы в другую. "Прекрасно", что сказать!

Диана встрепенулась:

— Дэйн уехал?

— Да.

— Куда, зачем? Надолго?

— Думаю, на ближайшие полвека. Вы видно сказали ему нечто донельзя обидное. Обид как и оскорблений он не прощает, но вы женщина — сатисфакция отменяется. Поэтому Дэйн просто уехал, бросив замок и округу на вас и на нас. Можете спокойно жить в Монте и ни о чем не беспокоиться — он вас не потревожит, — проскрипел мужчина, не скрывая доли желчи и осуждения в голосе.

Диане вовсе плохо стало — зачем ей жить, если она не увидит его?

Сантьяго же задумался — действительно, то, что было сказано девушке, а так же вид Дэйна перед отъездом говорил об одном — его пути с Дианой больше не пересекутся. Во всяком случае, он приложит все усилия, чтобы они больше никогда не виделись и не слышались. Вполне в духе Монтрей — он не раз так поступал. Взять ту же Летти — все было хорошо, пока она не стала склонять его к более тесному союзу, не дала ему понять, что готова преступить свою гордость, презреть скандал, что неминуемо разразится и пережить заслуженное осуждение равных, но взять его, оборотня, в мужья ради спокойствия на границе и сохранности Кенжа. Этого было достаточно, чтобы Дэйн больше не виделся с ней. Ушел прямо с пира, на котором собралась вся элита высшей касты, и больше не вернулся.

Но что до того Диане, Сантьяго? Он лично никогда не делил жителей Кимера на знать и простолюдинов, низшую касту — высшую, и тем категорически был не согласен с отцом, который, кстати именно разделение и проповедовал, усиленно мутя разум правителей кланов. А цель в том имел одну, хоть и прикрывал ее красотой речей и законами древности — свалить Дэйна. Война грили и оборотней давняя. Ни причин ее, ни целей Сантьяго не знал и знать не хотел, видя в том лишь глупейшую предвзятость.

Так случилось, что Дэйна он узнал много раньше, чем о том, что оборотень — низшая каста. И сразу насторожился, услышав рассказ отца о врожденной низменности личности оборотня.

— В них лишь животные инстинкты, которые должно нам использовать на благо Кимера. У них нет воли, характер рабский, требующий узды и управления, как любым домашним скотом. Им не ведома честь, благородство, они дурно воспитаны не потому что дики по натуре — они звери по натуре и потому не могут воспринимать мир иначе, чем с плоскости животных. Воспитывать их, как учить этикету гнола! Всегда оборотни были слугами грили, но пращур Дэйна поднял бунт, решив, что его собратья ничем не хуже господ, как любого другого кимерца. А меж тем Кимера с рождения своего принадлежала нам, на то она и прозвана — Химера. Оборотней пустили сюда, как жриц лесов с просьбы эльфов и вот итог! Эта саранча прибрала к рукам наши исконные земли! Ты уже взрослый мальчик и видишь, как оборотни бесчинствуют в Кимере: режут скот, вытесняют зверей, мешая естественным процессам природы. Жрецы поэтому не могут навести порядок — холмы зарастают, леса пустеют. Они убивают грили в порыве своих низменных инстинктов, крадут наших женщин. Кимер испуган — ропот стоит до небес! Мы должны освободить наш мир во славу потомков от этого грязного племени. Это мой долг! Это твой долг!

Кроме всего прочего в проповеди отца было одно "но" — кража женщин. А меж тем, Виктор Ноэ не брезговал творить тоже самое. Взять хоть мать Сантьяго — оборотня, захваченную в бою у границы Ноэ и Монтрея, когда наемники отца попросту выжигали всю округу, тем выгоняя и зверей и оборотней из лесов. Или мать Дианы — человека, которая понравилась Виктору, когда он делал вылазку в человеческий мир и тут же была взята. Обе были украдены и жили в замке Ноэ не женами, а наложницами.

В Монтрей Сантьяго подобного не встречал. Здесь каждый помнил, что женщина мать, сестра и дочь и потому был удивительно обходителен. Возможно, того просили те самые низменные инстинкты животного, но если так, они более импонировали ему, чем воспитанность отца и его свиты. И это была лишь малая толика того, что Сантьяго было по сердцу в Монтрей. А если еще подумать об удивительном братстве оборотней, взаимопомощи, заботе друг о друге, обустройстве дел внутри клана вне зависимости грили ты, оборотень, жрец, простолюдин, граф. Никто не жег пустоши, к природе относились столь трепетно, что пожалуй только эльфы в том могли сравниться. Но тем более нужна была вода и солнце, а этим просторы и полумрак.

Понятно, что в Монтрей Ферна звала и родная кровь. Она манила его к своим, как подросшего в деревне ручного волчонка приходит срок и тянет в лес. И он ушел по ее зову, презрев посулы отца. Есть Барт — он истинный грили, рожденный от знатной химеры в законном браке — пусть он идет дорогой отца. И казалось Сантьяго — он прав, и никогда он не жалел о сделанном выборе.

Но видно пришло время заговорить в нем и крови грили. Сейчас коварство Дэйна казалось ему неоспоримым и звало на месть. А те кому он доверял и считал друзьями, казались не менее хитрыми и избирательными в достижении своих целей, только пока не проявившими себя, как их повелитель.

А почему собственно он не может поступить, как Дэйн и не использовать ситуацию, как он использовал Диану и Сантьяго? Почему бы не остаться и тем не расколоть Монтрей на законных основаниях? Моне и территорию от границ с человеческим миром, с Кенжем — отписать Диане на правах законного брака с Монтрей. Сантьяго тому свидетель и как бы не отнекивался Дэйн — что было, то было и есть. Он бы на правах опекуна, правил за сестру, и смог бы обеспечить ее покой, свободу и защиту. А Дэйн… какое Сантьяго до него дело после случившегося?

Только одно "но" мешало мужчине перейти от раздумий к делу — это было бы подло и сравняло бы его с Дэйном.