Дети бездны - Витич Райдо - Страница 9

"Бог с ней, пусть живет соплюха. Кому она мешает?"

Монах встал над мужчиной и выказал круглую бляху на шнурке. В слабом отсвете луны мелькнул замысловатый рисунок чеканки и врезался в память:

— Запомнил? Запомнил. Когда настанет время к тебе придет человек с точно таким же знаком. Ты выполнишь все, что он скажет. Беспрекословно.

— Я… понял. Согласен.

— Не торопись, подумай до завтра. А пока, чтобы ты понял, что со мной играть не получится, я покажу тебе кое-что.

Монах склонился над лицом Тьерри и легонько дунул. Мужчина тут же почувствовал, как его тело оставляет боль и наваливается приятная дремота.

В ту ночь он спал как убитый, а проснувшись смог даже приподняться, выпить кружку молока и съесть кусок хлеба. Но к вечеру все вернулось и, Тьерри вновь лежал пластом, еле сдерживая крики боли. Это все решило.

Он готов был стать отцом и искренне любить и защищать неизвестную ему девчонку — ведь она его гарантия, его избавление от никчемной жизни и мук. Невелика плата, если вдуматься. И он ждал монаха, чтобы сказать о своем искреннем согласии… и поскорее избавится от боли.

Монах пришел ночью и принес с собой сверток. Склонился над измученным Валье, приоткрывая лицо младенца:

— Ее зовут Диана.

Тьерри посмотрел в глаза девочки и пропал, влюбился, сросся с ней за миг. И не задумываясь, поклялся беречь ее как себя, вырастить, опекая от всех бед.

Ровно через месяц он вышел из стен монастыря совершенно здоровый и счастливый.

В его сумке были документы на замок, родословная по которой он значился старшим сыном почившего графа Винсента Артего и огромная сумма на расходы.

Да, он был доволен и абсолютно счастлив, представляя свою дальнейшую жизнь, как праздник. Девочка не казалась обузой, а воспринималась скорее как приятное дополнение, кстати, очень симпатичное, что добавляло гордости и чувство величия — у него, далеко не красавца — такая дочь. И он с трепетом прижимал сверток с младенцем к груди.

Если бы он знал тогда, кого ему навязал монах, он бы так не радовался.

Не прошло и года, как девочка проявила себя самым диким образом — спалила только отстроенную столовую. И покатилось — странностям Дианы не было конца, не было предела ее проделкам, но при этом она никогда не считала себя виновной, смотрела своими темными, колдовскими бездонными глазами на сетующего отца и у того пропадало желание ругать ее.

Соседи и прислуга быстро заметили необычность девочки и по округи распространились неприятные слухи. Диану, с легкой руки какого-то умника прозвали дочерью бездны. Метко — ее глаза действительно были сродни бездне. В них можно было пропасть навеки. Любой, кто заглядывал в них, лишался разума.

В тайне от нее Терри решил избавиться от опасности, что подстерегала его из-за дочери — инквизиции начала не на шутку интересоваться странным ребенком. К тому же он женился, а жене очень не нравилась Диана. Лилиан была знатного рода и очень набожной. Она умоляла мужа избавиться от "ведьмы" пока она превратила их жизнь в пепел. "Подумай о нашем ребенке, который вот-вот должен появиться на свет. Неужели ты хочешь его смерти? Диана убьет его, а не убьет она — святая инквизиция из-за нее сожжет нас всех".

Терри колебался, помня о чародее — монахе, его предостережениях и своей клятве, но слова Лилианны и выходки Дианы в конце концов возымели свое действие — мужчина сдался.

Он взял девочку якобы на охоту, в тайне желая оставит ее в лесу и оставил. Но буквально через час после его возвращения в замок, ее вернули. Высокий монах привел Диану домой и потребовал аудиенции с графом. Тьерри погнал бы его в шею, но увидел знак на груди и испугался.

В тот день и был подписан брачный контракт, в котором Терри не дали прочитать и строчки. Впрочем, он и не смог бы — не силен был в грамоте, только учился, к тому же испуган донельзя.

Монах ушел, но поступок Тьерри не оставил без ответа — его страшно наказали. В тот же день Лилианна родила хилую девочку и умерла.

Больше о женитьбе Тьерри не помышлял, боясь остаться вновь вдовцом или навредить Адель. Мысль избавиться от Дианы была погребена страхом за жизнь и закопана глубоко, глубоко.

А неприятности связанные с девочкой хоть и продолжались, но надо отдать должное монахам, компенсировались графу с лихвой. Слухи о ней уже не были так яростны — то ли опять же монахи постарались, то ли привыкли в округе к странностям Дианы. Однако это не ослабевало внимание церкви к девочке и хоть священники не особо лезли, нельзя было сказать точно, чем все закончится.

Тьерри жил, как на пороховой бочке, зажатый с одной стороны монахами — колдунами, с другой страхом: перед приходом инквизиторов, страхом за свою жизнь и Адель, перед будущим и настоящим, перед дьявольскими проделками Дианы.

Он ждал ее свадьбы, моля приблизить этот день и сбыть, наконец, с рук навязанную ему девчонку. Ее свадьба означала бы его свободу и он рьяно искал кандидатов в мужья, пытаясь обойти брачный контракт. Однако ни один из кандидатов не дожил до свадьбы. Была ли в том вина Дианы или монахов, ее защитников, Тьерри не знал, но видел в том намек, что пора остановиться и дождаться того, кто предназначен ей по договору, пока не случилось большей беды.

И вот, когда граф смиренно ожидал финала, Диана к его ужасу выкинула нечто из ряда вон — околдовала единственного сына влиятельного Альберта Бредворда, их соседа!

Альберт конечно знал про колдовское очарование Дианы и забил тревогу. Он примчался к Тьерри и потребовал угомонить дочь, пока он сам, через своего брата, святого инквизитора, не заставит ею предстать пред судом Божьим. Оставался один выход — обручить Адель с Уиллом и тем уберечь семью от смерти. Брак детей был единственной гарантией, что это не случиться, во всяком случае, Аделия будет вне опасности.

Бредворд сперва отмахнулся от предложения породниться, но услышав о приданном, которое Тьерри давал за младшей дочерью, задумался. А через день состоялась помолвка. Так золото монахов помогло Артего все благополучно устроить.

Диана, конечно, была вне себя, да и омороченный Уилисс не прыгал от радости. Но справились и с этим: Альберт урезонил сына и, выписав из столицы очень ученого звездочета и святого монаха — бенедиктинца, смог избавить сына от страсти к "дочери бездны". Тьерри же бесконечно восстанавливал беспричинно вспыхивающие и сгоравшие постройки и урезонивал дочь, как мог. Тем временем отец Иов все чаще и настойчивее призывал графа что-то сделать дабы спасти душу Дианы, свою и Адель. Он прямо требовал либо отправить девушку в монастырь, либо вызвать инквизиторов.

Тьерри понимал, что рано или поздно отец Иов так и сделает, не ставя хозяина замка в известность и, очень боялся того. Случись что с Дианой — обвинят его. Как не крути, он будет виновен и со стороны церкви и со стороны тех проклятых монахов, что навязали ему такой камень на шею. А что за этим последует, было ясно и младенцу.

Граф как мог, увещевал священника, но понимал, что тот все меньше верит ему.

В тот момент, когда он почти лишился терпения, воли и сил от свалившихся на него проблем, наконец-то пришло спасение — граф Ферна. Здоровяк показал ему заветный знак и тут же получил полную поддержку.

Мечта Тьерри наконец-то сбылась — Диана вышла замуж и уезжает.

Еще бы дожить до утра, до момента ее отъезда сохранив и рассудок, голову на плечах и имущество в целости!

Граф шумно вздохнул и залпом опорожнил вино из кубка, заливая печали и тревоги.

Ему осталось каких-то несколько часов до свободы. Господи дай дожить до этого светлого момента!

— Послушай меня дочь, есть контракт и слово дворянина. Когда я заключал союз с твоей матерью, в контракте была прописана какая-то земля, которая отходила бы в случае ее смерти нашему старшему ребенку. Как честный человек, к тому же не на шутку влюбленный, я не вдавался в подробности тогда, а после смерти Лилианны — тем более. Какой бы не была эта земля и где бы не находилась — она принадлежала тебе. В любом случае она не ушла из семьи, а передалась тебе в приданное. И видно немалое, раз на тебя польстился сам Монтрей.