Наши предки - Кальвино Итало - Страница 58

• Предыдущая
• 58/93
• Следующая

Перед закатом послышался топот. Подскакал неаполитанец.

«Сейчас я его позлю!» — решил Козимо и залепил ему в шею шариком из беличьего помета. Офицер дернулся, недоуменно поглядел вокруг. Козимо высунулся из листвы и увидел за кустами изгороди английского лейтенанта, который слез с седла и привязывал коня к дереву. «Значит, это он, а тот, другой, очутился здесь случайно». И шарик беличьего помета угодил прямо в нос англичанину.

— Who’s there?![59]— воскликнул английский офицер и готов был уже пролезть сквозь изгородь, как вдруг столкнулся лицом к лицу со своим неаполитанским собратом, который, сойдя с коня, тоже воскликнул:

— Кто там?!

— I beg your pardon, Sir[60], — говорит англичанин, — но я вынужден просить вас немедленно удалиться отсюда.

— Я здесь нахожусь по праву, — парирует неаполитанец, — и предлагаю вашей милости покинуть это место!

— Ваше право ничто в сравнении с моим, — отвечает англичанин. — I’m sorry[61], но я не позволю вам здесь оставаться.

— Это вопрос чести, — говорит соперник, — и порукой тому мое происхождение. Я — Сальваторе ди Сан-Катальдо ди Санта-Мария Капуа Ветере, лейтенант военно-морского флота Королевства Обеих Сицилии![62]

— Сэр Осберт Каслфайт, третий в роду, — представился англичанин. — Клянусь честью, вам придется уступить мне место.

— Ну нет, раньше я прогоню вас этой шпагой! — И неаполитанец выхватил шпагу из ножен.

— Вы желаете сразиться, синьор?! — воскликнул сэр Осберт, становясь в позицию. Начался поединок.

— Я ждал этого случая, сэр, и не один день! — сказал неаполитанец, делая выпад.

Сэр Осберт отвечал, парируя удар:

— Я давно уже следил за вами, лейтенант, и жаждал с вами помериться силами.

Равно искусные фехтовальщики, оба лейтенанта не уступали друг другу в атаках и ложных выпадах. Поединок был в самом разгаре, как вдруг послышалось:

— Остановитесь, ради всего святого!

На пороге беседки появилась донна Виола.

— Маркиза, этот человек!.. — в один голос воскликнули оба лейтенанта, опустив шпаги и показывая друг на друга.

— Мои дорогие друзья, прошу вас, вложите шпаги в ножны. Разве можно так пугать даму? Я люблю эту беседку, потому что это самое тихое и уединенное место в парке, и вот, не успела я заснуть, как меня разбудил лязг оружия!

— Но, миледи, — произнес англичанин, — разве вы не пригласили меня сюда?

— Но ведь вы, синьора, ждали здесь меня! — воскликнул неаполитанец.

Из уст донны Виолы вырвался смешок, легкий, как шелест крыльев.

— Ах да, да, я приглашала вас... или нет, вас... О, моя вечная забывчивость... Но чего же вы ждете? Входите, усаживайтесь поудобнее, прошу вас.

— Миледи, я думал, что приглашен один. Я ошибся. С вашего позволения я удаляюсь. Мое почтение!

— Я хотел сказать то же самое и откланяться.

Маркиза негромко смеялась.

— О, мои добрые друзья... Мои милые, добрые друзья. Я такая рассеянная! Я думала, что назначила сэру Осберту свидание на один час... и дону Сальваторе — на другой. Ах нет, все не так: я назначила сэру Осберту свидание в одном месте, а дону Сальваторе в другом... Словом, раз уж вы пришли оба, то почему бы нам не присесть и мирно не побеседовать?

Оба лейтенанта обменялись недоуменными взглядами, а затем посмотрели на донну Виолу.

— Как прикажете это понять, маркиза? Вы принимали наши ухаживания только из желания подшутить над нами?

— Почему же, мои милые друзья? Наоборот, совсем наоборот... Ваша преданность не могла оставить меня равнодушной... Вы оба так дороги мне. Это и заставляет меня мучиться... Предпочтя элегантность сэра Осберта, я потеряла бы вас, дон Сальваторе, самого пылкого моего поклонника. А предпочтя страстность лейтенанта Сан-Катальдо, я принуждена была бы отказаться от вас, сэр! О, почему... почему?..

— Что почему? — в один голос спросили оба офицера. И донна Виола, опустив голову:

— Почему я не могу принадлежать обоим сразу?..

На верхушке конского каштана хрустнули ветки: Козимо не в силах был усидеть на месте.

Но лейтенанты были слишком взволнованы, чтобы его услышать. Они оба отступили на шаг.

— Это невозможно, синьора!

Маркиза подняла свое прекрасное лицо и одарила претендентов самой лучезарной из своих улыбок:

— Однако я буду принадлежать тому из вас, кто в доказательство своей любви, желая во всем угодить мне, первым объявит, что он готов делить меня с соперником.

— Синьора...

— Миледи...

Оба лейтенанта, отвесив Виоле сухой прощальный поклон, повернулись друг к другу и пожали друг другу руки.

— I was sure you were a gentleman[63], синьор Катальдо, — сказал англичанин.

— Я тоже не сомневался в вашем благородстве, сэр Осберт! — воскликнул неаполитанец.

Они повернулись к маркизе спиной и направились к лошадям.

— Друзья мои... Вы обиделись... Какие вы оба глупые... — говорила Виола, но оба офицера уже поставили ногу в стремя.

Этой минуты Козимо дожидался давно, предвкушая, как он насладится своей хитроумной местью: обоих соперников ждал крайне неприятный сюрприз. Но сейчас, увидев, как благородно повели себя оба, распрощавшись с коварной маркизой, Козимо сразу утерял к ним всю вражду. Но было слишком поздно! Теперь уже невозможно изъять ужасное оружие мести. В тот же миг Козимо великодушно решил их предупредить.

— Стойте! — крикнул он с дерева. — Не садитесь в седло!

Оба офицера тут же подняли головы.

— What are you doing up there? Что вы делаете там, наверху? Как вы смеете? Come down![64]

Позади послышался легкий шелестящий смех Виолы.

Оба соперника пребывали в полнейшей растерянности. Значит, был еще третий, и он присутствовал при их объяснении. Положение осложнялось.

— In any way[65], — воскликнули они, — мы остаемся заодно!

— Клянемся честью!

— Ни один из нас не позволит делите любовь миледи с кем бы то ни было!

— Никогда в жизни!

— Но если вы все же согласитесь...

— И в этом случае только заодно. Мы согласимся лишь вместе.

— Хорошо! А теперь прочь отсюда!

При этих словах Козимо стал кусать палец, в бешенстве оттого, что готов был помешать свершению мести. «Так пусть же она свершится!» И он снова скрылся в листве. «Сейчас они закричат», — подумал Козимо и зажал уши. И тут из двух глоток одновременно вырвался отчаянный вопль. Оба лейтенанта сели на ежей, спрятанных под попонами.

— Измена! — Оба скатились на землю, оглашая воздух криками, отчаянно извиваясь, готовые, казалось, броситься на маркизу.

Но донна Виола, разгневанная больше их, крикнула ввысь:

— Подлая, злая обезьяна! — И, подскочив к каштану, полезла по стволу, столь быстро исчезнув из поля зрения офицеров, что они решили, будто она сквозь землю провалилась.

Наверху, в ветвях, Виола встретилась лицом к лицу с Козимо. Они смотрели друг на друга горящими глазами и в своем священном гневе были чисты, как неумолимые архангелы. Казалось, они вот-вот разорвут друг друга, как вдруг Виола воскликнула:

— О мой дорогой! Ты такой, каким я хочу тебя видеть, — ревнивый, беспощадный.

Она обвила его шею руками, и Козимо позабыл обо всем на свете. Но вот она выскользнула из его объятий, слегка откинула голову и задумчиво проговорила:

— Но ты видел, как они меня любят? Они уже готовы делить меня между собой.

Казалось, еще миг, и Козимо бросится на Виолу, но вместо этого он залез по веткам еще выше, стал кусать листья, биться головой о ствол.

— Они оба черви-и-и!..

Виола отпрянула от него, лицо у нее стало каменным.

• Предыдущая
• 58/93
• Следующая