Черная книга колдуна - Вихарева Анастасия - Страница 115

— В смысле? — прищурился Кирилл.

— Да нешто летом отдыхают?! — всплеснула старушка руками. — Из боярского плена вызволять пошел Марфушку!

Странно, но поначалу Кирилл даже улыбнулся, не сразу сообразив, что в плен взяли Машку, и вот бы знать в какой! На словах выглядело не страшно. Но минуту спустя он молча взвыл. Кто?! Навская сила не знала ни жалости, ни пощады, когда косила людей. Могли в дом терпимости продать, или на те же органы, или за границу переправить, или выкуп потребуют, Макс теперь не бедный…

Кириллу вдруг захотелось сию же минуту оказаться рядом с Максом, которому, несомненно, требовалась помощь. Планируемое убийство Артура Генриховича не шло ни в какое сравнение с потерей друзей.

— Был ты, Кир, дурак дураком, дураком и остался, — засмеялась старушка, снова напомнив ему бабу-ягу. — Да кто, когда болел за человека?! На всей матушке Руси человека-то и не сыскать. Не бьемся мы, думаешь, за землю-матушку? Про деревню сказывают: Черемушки богато живут — а богатство разве не с Черемушек зачинается? Пришли, посмотрели. Можно, если по уму. И вроде ума много не надо. Запруду сделай — рыбу выпусти, а на другой год бери да продавай. Или вот займись-ка глиной — и горшок, и кирпич, и алюминий. Или лес. Разбей на сто участков, руби да высаживай, руби да высаживай, чтобы и правнукам было что рубить. Ель, сосна, лиственница, кедр… А как раньше-то было, пошел человек в лес — и малиновую веточку с собой прихватил, а то и рябину, и смородину, и черемуху, и яблоньку. А через десять лет пошел в лес, и глаза радуются. Ты с добром, и к тебе добро. Не придут вороги за человека заступиться, Макс и Машенька дела их черные на белый свет вытаскивают. А когда люди знают, по сторонам посматривают. По тебе работа, али нет, уж и сомневаться начала…

— Авдотья Захаровна, обижаете! — покраснел Кирилл. — Я, правда, я со всей ответственностью… Просто, мы в горы собирались, чтобы мои без работы не остались.

— Ну, до того времени доживем ли? — старушка опять тяжело вздохнула.

Кирилл проводил своего преподавателя до пещеры. Два раза пришлось остановиться, чтобы не столкнуться с людьми нос к носу. Еще раз остановились на капище, присев на берегу.

— Запомни, Кирилл, никакой самодеятельности. Смысла нет объявлять врагами человека темного. Мы ж не звери. Заплатили, он и соблазнился. Не он — придут на его место другие. Нам на самый верх подняться надобно, чтобы судьбоносного запеленговать. А там уж без нас разберутся. Или пригрозят, или по головке погладят, или на другую сторону повернут.

Ну, в сравнении с тем, чем занимались Макс и Машка, дело было плевое. Даже обидно. Избавившись от всех сомнений, Кирилл кивнул.

— Ну а как там Светлана наша? — с теплотой в голосе поинтересовалась Авдотья Захаровна.

Кирилл улыбнулся, задумавшись, раскрывать ли Авдотье Захаровне всю правду. И решил, что стоит, чтобы и она на его счет иллюзий не питала. Признание получилось сбивчивым. На ноги она встала, костыли оставила, ходит, опираясь на трость — и пока походка, как у гуся лапчатого. Но тренировалась много, два часа утром и три вечером, укрепляя атрофированные мышцы позвоночника, и часа два плавала в реке, пока кожа не покрывалась пупырышками. Плавать у нее получалось лучше всего, она легко переплывала реку туда и обратно. Травы оказались чудодейственными.

— Алинка твоя молодец, — похвалила Авдотья Захаровна, одобрив его выбор. — Собирала грибы, ягоды, будто деревенская. Приятная на вид, статная, веселушка-хохотушка… Ну да не будем загадывать наперед, — Авдотья Захаровна поднялась, кивнула, скрывшись в пещере, что-то пробормотав себе под нос.

Какое-то время Кирилл еще сидел на капище, а после, наломав березы на веники, поторопился домой, еще издали заприметив остановившуюся возле дома газель.

Прошло всего несколько дней, а Кирилл проклял и себя, оттого что так глупо попался на удочку, и Авдотью Захаровну — и правильно ее побаивались, и Артура Генриховича, который спал четыре часа в сутки, а остальное время колесил туда-сюда, нигде не задерживаясь. Не мозолить людям глаза уже не получалось. В том, что Артур Генрихович — Хранитель, сомневаться не приходилось. Он слыл вездесущим и всегда отдавал четкие указания, после чего сразу начинали работать слажено, а мог подолгу разговаривать с людьми и посидеть с ними, расспрашивая о семье, о детях, о том чего ждут от будущего. Люди его и уважали, и побаивались. Сообщения он всегда передавал точные, с указанием времени переброски с одного участка на другой, и Кириллу, кроме того что он не высыпался, сильно уставая, работать с ним было несложно. Иногда, когда Сам был в поле, удавалось состряпать себе алиби. Крутится возле дома Артура Генриховича для Кирилла тоже оказалось вполне естественно, Александр был его соседом, так что иной раз Кирилл оставался ночевать у брата, чтобы рано утром не вызывать подозрений, и даже прикрыть, если что.

Наконец-то ситуация начала прояснятся. За Артуром Генриховичем следили шесть человек, разбившись на пары. Двое часто крутились около дома, приютившись у того самого соседа, который сильно раздражал Мирославу коровой и забором. Дом у него, который как раз стоял напротив дома Артура Генриховича, был ветхий, поэтому через день после полученных данных ему выдали ордер на новую квартиру за рекой, предоставив машину для переезда. К великой радости Мирославы, ветхую избу снесли, разделив участок между двумя соседями слева и справа. Теперь у Александра и Игоря Степановича, еще одного заместителя, огороды были как раз вполовину огорода матери. Александр был так рад, что уже на следующий день после разрешения занять землю — день как раз выпал на выходные, — собрал бригаду и перенес забор, разметив новый участок под сад и под детскую площадку. Сразу после этого вокруг дома Артура Генриховича посторонних не осталось, только свои.

Еще двое дежурили недалеко от административного здания, а двое рыскали за ним, отслеживая передвижения.

— Двенадцать соток для деревни мало, — Артур Генрихович пришел поздравить Александра, едва взглянув на Кирилла. — Восемнадцать, куда ни шло. Просторы кругом, куда не посмотри. Привязаться к земле легко, а жить без нее не получится.

— Мне надо за дипломом съездить, — отпросился Александр.

— Ты молодец, — похвалил Сам. — Собирайся, поехали. Оборудование надо забрать. Пока грузятся, успеешь?

— Успею, — по-деловому бросил Александр, бросив Мирке: — Собери!

Все как-то сразу засуетились, забегали. И вдруг Кирилл услышал в голове обращение Артура Генриховича, в то время как он о чем-то лепетал с Олежкой.

— Я буду дома через два дня. Попробуй выйти на контакт с повстанцами и пошарить в голове. Не телепаты легко выдают себя с ног до головы.

— Я знаю, — так же мысленно ответил Кирилл, забеспокоившись. — Но если заказ пришел из города, вас могут ждать на обратной дороге. Шесть человек — это много. Могут быть еще, о которых мы не знаем.

Сам усмехнулся.

— Жирный кусок Черемушки, мы ж запустили фирменную линию. Богато жить нынче опасно. Есть три дороги: по старой, по новой, и вертолетом. Здесь им меня не поймать. Приходи сюда, пока меня нет. Я слышал, они интересовались твоей подноготной и слегка удивились, когда сообразили, что мы выходим почти в одно и то же время.

— Понял, — слегка наклонил голову Кирилл, усмехнувшись. — Я допрошу, с какой стати.

— И если будет возможно, узнай номера входящих и исходящих. Сам знаешь, послать официальный запрос мы не можем, но пробить, вполне. Если начнут упрямиться, действуй жестко. Нам с ними церемониться ни к чему, ребята опасные.

— А документы не пробовали проверить?

— Пробовали. Ни о чем. Стране нужны рабочие руки, будто приехали устроиться на хорошее место. Те телефоны, что зарегистрированы на них, или не отвечают, или ими пользуются за тридевять земель. Мы даже не уверены, что паспорта не принадлежат кому-то еще. Но сходство есть. И людей на месте нет. Двое пропали без вести, двое не оказалось на месте. Проверить не имеем возможности, но криминала за ними не числилось. То, что внутри головы, органам не предъявишь. А двое вполне могут оказаться теми, кем себя называют. Так что, поосторожнее. Кстати, главарь бандформирования тусуется возле дома.