Тайны гор, которых не было на карте... - Вихарева Анастасия - Страница 69

— Говори! — приказала Ее Величество.

— Способ достаточно прост. Вы накладываете Призыв, и получаете, как я уже упоминал, сомнамбулу. Призыв не дает им такие преимущества, как наши Призывы, которые мы накладываем на проклятого. Проклятые не сами Зовущие, для них это не естественное состояние, и таким образом, они не в состоянии его контролировать, а тем более стать Зовущим. Поверьте, вам это ничем не грозит. В любом случае, хозяином положения остаются тот, кто его накладывает. А после объясняете мужу природу его человеческой неуравновешенности. Приглашаете на просмотр фильма и прокручиваете столько раз, пока хоть один образ для него что-то значит. Вы увидите, что Призыв — это лишь один из видов зомбирования, но, безусловно, полезный, раз дает нам такие преимущества и фактическое бессмертие. Мы получаем чашу Грааля, и пьем проклятого, как воду из реки, обращая часть их энергии на братьев и сестер, подпитываясь и подпитывая.

Толпа угрожающе сдвинулась, но Ее Величество устало махнула рукой.

— Я прошу всех успокоиться! А вы, молодой человек, осторожнее в выражениях! Из чаши Грааля пил наш Спаситель на тайных вечерях!

— Так и мы пьем тайно, — усмехнулся молодой вампир, оскаливаясь в усмешке. — Пьем в то время, когда ночь опускается над проклятым, когда у нас только день. Все проклятые лишены внутреннего зрения и слуха. Время Ночи — время нашего пришествия! Ваше Величество, неужели и мы, совершенный народ, должны лгать себе, как проклятый нами человек, которому уже не на что надеяться? Путь к свободе — это знания, которые наделяют нас силой! Такими знаниями обладали наши прародители. Неужели мы должны отринуть их голос, примеривая на себя Проклятие? У нас есть способ проникнуть в ум человека, поднимая себя на такие высоты, о которых те, которые лежали в гробах, могли только мечтать! В свое время, не без нашей помощи, знания ушли с земли, но суть знаний в том и состоит, что они содержат информацию о предмете, и как таковое знание остается, хотим мы этого или нет. Мы уничтожали не знание, мы уничтожали информацию об этом знании…

— Но наш Спаситель уладил отношения с человечеством, которое добровольно — заметьте, добровольно уступило нам первенство! — не согласилась Ее Величество. — Станут ли люди добровольно, я еще раз повторяю, добровольно допускать нас в свой план, будь у них наши знания? Все тайное становится явью. Сколько на свете вампиров, мечтающих поднять до своего уровня проклятого или проклятую? А сколько проклятых, не согласных с нашим приговором? А сколько людей, испытывающих болезненное состояние, когда рядом с ними проклятые уходят из жизни… Мы не можем рисковать. Ваши знания, молодой человек, зараза, от которых я немедленно прикажу избавляться, как только мы решим, наконец, что делать мне. Пусть будет Призыв, но ограничимся необходимой малостью, который будет работать исключительно на сознание чудовища. Все прочее, будет замазано тем же Проклятием. Ваша идея вполне меня устраивает. Итак… кто готов помочь мне?

Вперед выступили несколько вампиров. Его Величество осмотрела добровольцев, остановив свой выбор на пяти мужчинах, одним из которых оказался молодой щеголь, и четырех женщинах.

— Сама я буду влюбленным чудовищем… Вы встанете позади, и будете высмеивать любовь вампиров к чудовищу… — Она указала на две пары. — На всякий случай, чтобы нейтрализовать действие Призыва… Мало ли что им там придет в голову… Ты будешь наживкой, ты и ты другом наживки и боковым зрением, а вы двое устроите замазывание… И принесите Котофея Баюновича! — приказала Ее Величество. — Он будет началом. Выйдите все, на Призыве будем только мы… Не обременяйте собой страдания Его Величества…

Присутствующие немедленно удалились в другую гостиную.

Девять вампиров, одним из которых оказался доктор, расстелил покрывало на полу, Его Величество перенесли и уложили, положив под его лицо зеркало. Один из вампиров вышел и вернулся, прижимая к себе кота, который за два месяца подрос, но слова пока выговаривал плохо и все время шепелявил, захватив по дороге букет цветов.

— Цветы зачем? — удивилась Ее Величество.

— Люди цветы очень любят, для них они как праздник… Не деньги же! — ответил он радостно.

— Ладно, потерплю! — согласилась Ее Величество.

Наложение Призыва заняло полчаса.

Две пары сзади занимаясь любовью, объяснялись с мнимыми собеседниками чудовища, объясняя несуразность и стяжательское отношение чудовища к любви, когда бы любое ее слово, любое действие вызывало у них гнев и отвращение — и приводили в пример себя, свои отношения, лишенные какого либо умысла. Сама Ее Величество разделась донага и уселась на спине Его Величества, проклиная себя за то, что не имеет возможности продать душу Дьяволу, чтобы заполучить в кавалеры вампира. Вампир, тот самый щеголь, предназначенный стать образцово-показательным в глазах чудовища, в это время объяснялся в любви, в насильственно открытые глаза Его Величества, приблизив лицо к лицу. Ему предстояло вечно влюбленной волной лететь в сознание чудовища. Он поспевал и ласкать Ее Величество, занимаясь с ней любовью — в общем, крутился как волчок.

Не сказать, что Ее величеству это не понравилось, К концу наложения Призыва оба так вошли в роль, что несколько удивленный доктор позволил себе напомнить, что Призыв предназначался проклятой, а не вампиру.

Двое других вампиров, как бы создавая замок с теми, кто занимался любовью на спине, уговаривали чудовище со стороны глаз Его Величества, пока избранник и якобы проклятая занимались любовью, проклясть всякого, кто встанет на пути к милому вампиру, который жаждал ее всем сердцем, красочно расписывая само действо, доставляющее море удовольствия. Но когда он подступал к глазам, переходили за спину и высмеивали чудовище, которая без соответствующих одежд явилась незваной на брачный пир, предлагая выбросить ее вон, во тьму внешнюю. Еще двое со стороны бокового зрения, образуя с Ее Величеством (в образе проклятой) и суженым (проклятой) диалоговые связи, расхваливая достоинства вампира-любовника, перечисляя его опознавательные признаки, через которые чудовище должна была узнать среди толпы наживку…

Заниматься любовью Ее Величество позволила только себе и тем, кто высмеивал в это время чудовище позади. Врач периодически прижигал Его Величество током пятки и ставил уколы, недоступные для сознания, но вызывающие сильнейшую боль, если бы проклятая попробовала сопротивляться подсознательному либидо. Для пущего эффекта голову сдавливали железным обручем и придавливали кирпичом, вынутом из камина.

И вампиры удивились бы, если бы им не простилась их шалость — они могли говорить что угодно, обрекая сознание чудовища, оторванное от ментального поля, следовать яви, когда любое сопротивление заданной программе вернуло бы ее в состояние Его Величества, который единственный был не у дел, оставаясь как бы в стороне и забытый.

— Я шамый бошой умишко, — лепетал Котофей Иванович.

Ментальное поле — или земля, не ассоциировало себя с сознанием, всегда обращаясь к сознанию, как подневольное существо. Оно легко находило общий язык с планом животных, исследуя себя на их уровне, как свое состояние. Эту особенность подметили давно, и часто использовали животных для жертвоприношения, чтобы добыть удачу в запланированном деле. Котофей Баюнович не относился к числу животных, но в силу своей природы мог проваливаться в ментальное поле и становиться частью его, лучше, чем любое другое животное. Даже если предателям удастся заметить и прочитать своими сенсорами участвующих в наложении заклятия, ментальное поле не станет искать себя самого, а следовательно, расположит проклятую ко всем остальным. Выбора у нее не было, в наложении Проклятий животных убивали, чтобы ментал чувствовал себя загнанным зверем. Все же, в их руках был ее ментал, как в руках предателей ментал Его Величества.

Котофей Баюнович то и дело прислушивался к углу гостиной, в которой явно прошуршала мышь, а может и целое семейство.

— Я ум-ум-мм, я шамый бльно… бошой, который любит мышку… в шмышле, шишку, которая шлужит у Их Феличестф… Шишка моя любит мышк… в шмышле, Маню — ражманю… рашмажню… Мяу-мяу…