Простые радости - Камерон Стелла - Страница 3

• Предыдущая
• 3/84
• Следующая

Графиня фон Лейден перебила ее:

– И эти Морт и Зельда говорят о Пиковом Клубе? Феникс облизала губы:

– Они упоминали о нем. Их племянник – то есть, по-моему, он их племянник, – у него стоянка для грузовиков за городом по дороге к Фолл-Сити. Вверх по ручью. Вы ее, наверное, знаете.

– Едва ли.

– Ее трудно не заметить. Лен – племянник, то есть когда-то был жокеем, но потом упал и расшибся и больше не может ездить верхом.

– Очень интересно.

– Лен тоже отзывался о клубе.

– Как? – Узкие ноздри графини затрепетали. – Что они все говорили?

Надо ей было послушаться Морта. Он умолял ее не делать этого. И Зельда тоже. И Лен.

– Они говорили, что слышали, будто это нечто шикарное и исключительное. Я делала для Морта и Зельды кое-какую работу, но мне нужно больше, чем они могут платить, вот я и решила прийти сюда и узнать, не нужен ли вам кто-нибудь.

– Мы не подаем гамбургеры и картофель водителям грузовиков.

Феникс почувствовала, как лицо ее заливает краска.

– А я этим занимаюсь – в баре. И мне это нравится. А сюда я пришла узнать, не нужна ли вам массажистка.

В улыбке графини было мало утешительного. Глаза ее сузились, а приподнявшиеся уголки рта обнажили острые глазные зубы.

– Да, ты – типичная рыжеволосая. Горячка. Некоторых мужчин это возбуждает. Где ты училась массажу?

Феникс собралась с духом и выпалила:

– В Швеции. – Она три месяца помогала по хозяйству одному массажисту и, сама того не желая, узнала о массаже очень много.

– В самом деле? – Брови графини, и так придававшие ее лицу удивленное выражение, поднялись еще выше. – Что же ты делаешь в Паст-Пик?

Не так-то просто было врать.

– Ищу место, где могла бы обосноваться. Местечко для жизни. Но такое, чтоб и слишком скучно не было. – Она бросила на графиню фон Лейден многозначительный взгляд: – Я имею в виду, что хочу применить свои таланты там, где их оценят по достоинству, – в таком месте, которое и я оценю по достоинству. Я хочу заниматься тем, что у меня хорошо получается, но так, чтобы это занятие не соприкасалось с моей частной жизнью.

В течение двух лет, с тех пор как она оставила Оклахому – и свою работу в юридической компании, где ее считали блестящим молодым адвокатом, доверяя ей вести дела сильных мира сего, – она каждую минуту заставляла себя помнить о том, что работа существует для жизни, не наоборот. Она набила много шишек, занимаясь любимым делом – юриспруденцией, – и ушибы до сих пор еще болели.

Феникс несказанно удивилась, почувствовав на своем лице холодные пальцы графини.

– Хм-м, – произнесла женщина, склонив голову набок. – Возможно… – Она в задумчивости погладила Феникс по щеке.

От волнения у Феникс перехватило дыхание. «Возможно!»

– Мы здесь очень разборчивы. Члены нашего клуба пользуются влиянием – огромным влиянием. Все до одного. Они платят немалые деньги – и ожидают немалого. Мы не имеем права на ошибку. И конечно, не можем допустить просчет, принимая людей на работу. Каждый из наших клиентов входит в элиту.

«Не дай ей почувствовать, что боишься».

Феникс уверенно посмотрела в черные глаза графини:

– Вам нужна очень хорошая массажистка? Первоклассная массажистка?

– А ты первоклассная? – На этот раз холодные пальцы коснулись лица Феникс тыльной стороной.

– Я хорошая.

– Хм-м. Посмотрим. Нам обычно приходится потрудиться, чтобы найти подходящего работника. Но… Хм-м. Не упускать же возможность, которая сама идет к нам в руки.

Феникс молча выдержала еще одно прикосновение.

– Безусловно, нам придется тщательно изучить твои рекомендации.

– Конечно. – Пока они здесь разговаривают, старый друг из Оклахомы без большого желания, но усердно собирает эти «рекомендации».

– Откуда ты?

– Вообще-то из Нью-Йорка. А за последние несколько лет я много где побывала.

– Тебе трудно обосноваться в одном месте? – Между тонкими бровями опять появилась складка.

– Скажем так: в определенный момент я поняла, что должна посмотреть мир, иначе рискую его вообще не увидеть. Теперь я на него посмотрела. А в будущем я собираюсь путешествовать иначе.

– Что это значит?

– Может быть, ничего. А может быть, то, что устала сама оплачивать проезд. Вам это кажется неразумным?

– Мне кажется, – пальцы пробежались по шее Феникс, – мне кажется, мы можем еще кое-что обсудить. Да. Да, мне кажется, что нам с тобой есть о чем поговорить. Твоя семья живет в Нью-Йорке?

Если бы Феникс стиснула зубы, мускулы на ее шее так напряглись бы от ненависти и отвращения, что разговор можно было бы не продолжать.

– Ну так как же твоя семья? – повторила графиня.

– Боюсь, что я – паршивая овца. – Почти правда. – Мы больше не общаемся. – Полнейшая правда.

Наградой Феникс была еще одна острозубая улыбка.

– Значит, ты сама по себе?

– Да, мне так больше нравится.

– Сильные женщины мне импонируют, Феникс.

– Я рада это слышать.

– Мягкая кожа. И так много веснушек.

Феникс не могла удержаться и вспыхнула:

– Боюсь, это у всех рыжих.

– Очаровательно. – Графиня приблизила к Феникс пахнущее духами лицо, чтобы внимательнее изучить ее очаровательные веснушки.

– Такая нежная кожа. А еще где? – Феникс сглотнула.

– «Еще где»?

– Веснушки. Где еще они у тебя? На груди?

Роман быстро просматривал стоящие на полках папки и был слишком поглощен этим занятием, чтобы прислушиваться к допросу, учиненному Ванессой какой-то взбалмошной девице.

Последний вопрос графини привлек его внимание.

Он захлопнул ящик, в котором только что рылся, и окинул взглядом набор телеэкранов, микрофонов и рулонов пленки, разместившихся в ряд над длинным столом, заваленным обрывками и обрезками всевозможной электроники. Помимо стола, занимавшего одну из стен, в комнате находились запертые на ключ стенные шкафы и стеллажи с папками – и лестница, ведущая наверх, к люку. На поиски этого люка ушло два бесконечных, утомительных месяца. Это заняло так много времени потому, что он никак не мог понять – то ли между двумя другими комнатами стена толщиной в двенадцать футов, то ли в этом баснословно дорогом строении есть помещение, вход в которое не бросается в глаза.

– Я смутила тебя. – Бесстрастный смех Ванессы оказал на Романа привычное воздействие. Он поджал пальцы на ногах. – Забудь, что я тебя об этом спросила. Где ты живешь?

Роман опустился на стул перед громкоговорителем, из которого шел звук. Привычным движением включил ближайший экран. При виде четкого изображения святилища Ванессы, которое она назвала своим офисом, губы его тронула довольная усмешка. Он давно знал, что где-то в клубе есть подобное оборудование. И когда он обнаружил настоящий рай для любителя эротических зрелищ и одновременно ту информацию, которой он никогда бы не получил – все это в одну ночь, – он почти поверил в существование Санта-Клауса.

– Роза Смодерс? – говорила Ванесса. – Кажется, я что-то припоминаю.

Джеффри Фуллертон – сэр Джеффри Фуллертон, потомственный валлийский гвардеец, возможно, не был бы польщен таким сравнением с Санта-Клаусом, но Джеффри невольно привел Романа в эту пещеру Аладдина. И очевидно, Джеффри шпионил за Ванессой, а уходя, по небрежности не выключил один из громкоговорителей.

Рыжеволосая была уже не ребенком – за исключением разве что умственного развития. Тридцатник, наверное. Может, моложе.

– Роза Смодерс – просто лапушка – сказала она. – Со странностями, но лапушка.

Роман осветил фонариком кнопки у экрана и взял лицо женщины крупным планом.

Он уселся поудобнее и откинул голову на спинку стула. Она напугана. Испуганные зеленые глаза. Ну и вампир же эта чертова Ванесса фон Лейден. Неужели, черт побери, ей доставляет удовольствие играть в кошки-мышки с этой… дурочкой, по ошибке забредшей не в ту дверь?

– Где можно найти Розу Смодерс?

– Она не любит незнакомых людей. – Что-то еще мерцало в этих широко расставленных глазах. Золотые ресницы дрогнули, бросив подвижную тень в зеленую глубину.

• Предыдущая
• 3/84
• Следующая