Ошибка господина Роджерса - Востоков Владимир - Страница 10

• Предыдущая
• 10/40
• Следующая

- Возражений нет.

- Теперь говори, какие наказы получил. О рыболовных снастях я уже слышал, меня интересуют заказы от домашних. Не просила ли чего Марина?

- Да ничего особенного. И Марина, представь себе, ничего не просила.

- Дева Мария! - В голосе брата прозвучали нотки разочарования.

- Не сердись на нее. Она у меня с характером.

- Ладно, - спокойно согласился Зоря. - Теперь ближе к делу. Слушаю тебя.

- В основном меня интересует техника - магнитофон или транзистор. И еще набор слесарных инструментов. Моя мечта. Ну и барахло кое-какое. Оно тут, говорят, доступное и дешевое, - сорвалось у меня.

- Это смотря для кого! - тяжело вздохнул Зоря и, не договорив, махнул рукой.

- Что ты хочешь сказать? - насторожился было я.

- Всего, чего я хотел бы сказать, не скажешь... - Лицо брата помрачнело. Мне показалось, что у него резко испортилось настроение. Таким я его еще не видел.

- Разве жизненный уровень здесь сравнишь... - начал я.

- Не надо об уровне... - поморщился он. - Оставим эту тему для газет и социологов. Все в мире сложно и разноречиво, Алеша.

- Ты-то устроился будь здоров. Вилла, машины... Не квартира, а хоромы... Любой позавидует.

- А я тебе завидую... И очень... - с какой-то внутренней болью произнес Зоря.

- Мне?! - не понял я.

- Да, тебе... - с грустью подтвердил брат. - Давай об этом в другой раз поговорим. Итак, на чем мы остановились?

- Зоря, может быть, отложим все это до следующего раза?

- Следующего раза может и не быть. Не откладывай до обеда то, что можно съесть за завтраком.

- Не понимаю, о чем ты?

- Кто знает, что будет завтра, - сказал он.

В этот день мы полностью выполнили программу. Побывали в магазинах. Да еще в каких магазинах! Мечта! Я даже расстроился. Подчеркнутая вежливость и предупредительность продавцов. Невозможно уйти, не купив чего-нибудь. Вот это уровень, вот это культура!

Обедали в ресторане с русской кухней, где впервые отведал ухи из стерляди. Очень вкусно. Русские купцы не зря увлекались ею. А после этого брат показал мне старую часть города. И мы на лошади, празднично убранной и расцвеченной всеми цветами радуги, запряженной в старинный венский тарантас, медленно и чинно объехали старую часть Вены. На облучке тарантаса гордо восседал кучер в цилиндре, весь в черном, торжественно держа в вытянутых руках вожжи. Меня поразили узкие, темные улочки, где никак не разъедешься со встречной машиной. Вытянутые к небу и. тесно прижавшиеся друг к другу разноцветные двух-трехэтажные домики. Потом я попросил показать метро. Вот уж не ожидал того, что увидел. Разве можно австрийское метро сравнить с нашим! Грязно, темно, низко, серо. Без привычных глазу расписных красочных стен московского метро. Даже не верится.

Затем снова продолжали осмотр города.

На одной улочке брат остановил кабриолет.

- Подожди минуту, - сказал он.

Зоря направился к прилично одетому, одиноко стоявшему на обочине улицы мужчине. Тот играл на скрипке какую-то грустную мелодию. На его груди висел плакат с надписью; «Помогите. Два дня ничего не ели». Рядом сидела маленькая собачка, держа в зубах шляпу хозяина. Я увидел, как брат достал из кармана деньги и бережно (опустил их в шляпу. Собачка радостно вильнула хвостом.

- Когда-то сам был таким, - с грустью заметил брат, снова усаживаясь рядом со мной.

В ответ я понимающе кивнул. Мы молча доехали до стоянки, где оставили свою машину. Дома нас приветливо встретила Фани.

- Пожалуйста, к столу, ужин готов! - объявила она.

И вот, уставший от впечатлений, я сижу за столом.

- Уморил тебя сегодня, - улыбнулся Зоря. - Извини. Давай перекусим и будем отдыхать.

- Да, конечно. Я что-то устал. Мы утром еще повидаемся?

- Разумеется.

Поужинав и пожелав друг другу спокойной ночи, мы с Зорей расстались.

Почему-то в этот вечер мне было не по себе. И настроение брата, и шикарные магазины, и одинокий скрипач с собачкой не давали мне -уснуть. Я изредка поглядывал на сегодняшние покупки. Даже великолепный набор слесарных инструментов, аккуратно уложенный в специальный чемоданчик, не вызывал прежнего восторга.

Чего-то мы с братом не договорили, чего-то не выяснили. Так, по крайней мере, мне казалось. С трудом заснул. А под утро приснился сон. Как будто Зоря с ножом гонялся за мной по квартире и в конце концов догнал, свалил на пол и, вонзая нож мне в грудь, приговаривал: «Зачем мое письмо порвал? Зачем мое письмо порвал?» «Какое письмо?» - спрашиваю. «А посланное тебе перед отправкой на фронт», - отвечает он со злостью.

И я проснулся. Приснится же такое. Лежу в постели и никак не могу сообразить, что со мной происходит. Как же обрадовался, что это всего лишь сон.

Утром Фани подала мне записку.

«Дорогой Алексей, я улетаю. Ты так крепко спал, что я не решился тебя будить. В одиннадцать часов будет звонить Роджерс. Советую не отказываться от его предложений. Не пожалеешь. Обнимаю. Твой Зоря».

Сон не выходил из головы. Может быть, прав Зоря, отдай его письмо кому надо - и не было бы с ним никакой беды?

Я посмотрел на часы. В моем распоряжении оставалось сорок минут. Быстро встал, привел себя в порядок. В ожидании завтрака включил транзистор. «Голос Америки» передавал информацию о перебоях в снабжении мясом у нас. Выключил приемник. Развернул газету «Русская мысль», которая издается в Париже, объемом в двенадцать страниц. Интересно, что здесь пишут о нас. Первая страница была посвящена международной жизни; «Куба и СССР», «Канцлер ФРГ в Белом доме», «Неразбериха или диалектика», «Нераспространение ядерного оружия», «Парад красногвардейцев». Под последним заголовком - фотография Мао.

На второй странице печатаются материалы «По Советскому Союзу». Пестрят заголовки: «Общенародное государство», «Незаконнорожденные», «Баранина не в моде», «Чашка кофе», «Автобус в Одессе».

Только диву даешься, кто поставляет эти лживые факты. Неужели этому бреду кто-то верит?

На следующей странице статья «Продолжительность отпусков в СССР». Читаю эту статью и тоже удивляюсь. Выходит, что у нас все, в том числе и я, получают отпуск продолжительностью всего в двенадцать дней, а в Западной Германии, видите ли, больше. В разделе «По страницам «Литературной газеты» я прочел, что у нас «площадной бранью пользуются все, но особенно злоупотребляют ею женщины... Мужчины здесь, как ни странно, даже сдержаннее». Статья какого-то С. Водова под названием «Из глубины» утверждает, что сейчас у нас на Родине в кругах новой интеллигенции наблюдается усиление интереса к религиозной философии. А на одиннадцатой странице в жирно-черной рамке сообщалось, что «тихо скончался князь Юрий Львович Дондуков-Изъидинов». Еще не все, оказывается, перевелись князья.

Я отложил газету и невольно подумал, что Зоря, да и сотни других эмигрантов, вынужден читать этот бред и верить ему.

Других изданий, видно, у Зори не было. Вот еще «Посев». Слышал, что его издает организация НТС. Тоже название - «Народно-трудовой союз»! Но о труде - ни слова! Одни грязные измышления...

Телефонный звонок прервал мои занятия.

- Алексей Иванович! - услышал я голос Роджерса. - Не составите ли мне компанию? Хочу проехаться за город.

- Я бы с удовольствием, но мне что-то нездоровится, - попытался увильнуть я от приглашения.

- Вы чем-то расстроены?

- Нет, вроде не расстроен.

- В таком случае заеду за вами через десять минут.

Роджерс был точен. Пришлось ехать. И вот мы в огромном «форде» с бешеной скоростью мчимся по загородной автостраде, словно по зеркальной поверхности. Рядом с Роджерсом, на просторном сиденье, обшитом красной кожей, сижу я. Мимо проносятся нарядные, точно на картине, не похожие друг на друга особняки, виллы, утопающие в зелени. Стрелка спидометра остановилась на цифре «сто». Я посмотрел на Роджерса. Тот перехватил мой взгляд, и спидометр подпрыгнул на отметку сто десять.

- Сто десять миль, или сто семьдесят шесть километров.

• Предыдущая
• 10/40
• Следующая