Crataegus Sanguinea. Время золота - Камша Вера Викторовна - Страница 25

• Предыдущая
• 25/25

– Так это он? – надула губки девочка. – Фи… Он там старый.

Учитель едва сдержал улыбку. Детству ближе рыцари с мечами, а не поседевшие от забот короли, но детство не вечно.

– Он долго жил и мудро правил, – резко произнес Айзик Кламси. – Джеральд де Райнор восстановил то, что было разрушено, и построил много нового. Его любили при жизни и оплакивали после кончины.

– А корона? – Глаза достопочтенного Родерика горели. – Расскажите ей про корону, она еще не слышала!

– Корону Эдмунда Доаделлина нашли после бегства Дангельта. Она и впрямь хранилась в закрытом ларце, но на ней не было ни листьев, ни цветов – только серебряные ветки с шипами. Серебряный боярышник осыпался, коснувшись узурпатора. Теперь эта корона хранится в аббатстве Святого Эдмунда, что король Джеральд Второй воздвиг на Айнсвикском поле. Корона, которой Эдмунд Доаделлин короновал Джеральда де Райнора в Грэмтирском лесу, цела и находится в Тронном Зале королевского дворца.

– И все равно, зачем Джеральд женился? – вздохнула Вирджи.

– Короли должны жениться, чтобы иметь детей, – наставительно произнес Рори.

– Подданные нашли своему государю добрую королеву, – подавил улыбку мистер Кламси, – и государь принял ее, но вся Олбария знала, что Джеральд де Райнор женился лишь из чувства долга, а сердце его похоронено в Грэмтирском лесу. «Золотой Джеральд умер вместе с Джейн, но родился великий государь» – так записал Джориан, и никто не скажет лучше.

Через год после смерти Девы Святейший Папа прислал буллу, дозволяющую венчать спасителя Олбарии на царство. Церемонию собирались провести в соборе Святого Квентина, но Джеральд сказал, что он наденет корону в Грэмтире в годовщину гибели Эдмунда Доаделлина или же обойдется без церковного благословения. Папский нунций кардинал Валентино Паголо был весьма недоволен, но Олбария встала на сторону своего кумира, и папский посланник уступил.

В день коронации боярышник на могиле Джейн и Эдмунда расцвел, нунций счел это знаком свыше и донес сие до Святого Престола. Папа внял голосу высшей воли и причислил Деву Джейн и Эдмунда из рода Доаделлинов к лику святых.

Джеральд Первый дожил до семидесяти лет, он умер в начале зимы, не оставив завещания, но его положили рядом с Джейн, а на исходе лета над их могилами вновь расцвел боярышник и с той поры цветет каждый год. Цветет не весной, но осенью, в день, когда погиб последний Доаделлин, в день похорон святой Джейн, в день, когда папский нунций и архиепископ Лоумпианский провозгласили Джеральда де Райнора королем Олбарии и Изумрудного Острова.

– Расскажите еще, – попросил сэр Родерик Эсташ.

– Завтра, а сейчас вы займетесь арифметикой, – учитель поднялся и вышел, оставив Рори наедине с режущим сукно негоциантом, а Вирджи с яблоками, которые следовало разделить между тремя кузенами.

Брат и сестра переглянулись, вздохнули и принялись за уроки, хотя мысли их витали на Айнсвикских холмах, ставших для них реальней шумящей за окном улицы. И они были правы, потому что поняли в этот день главное: в этом мире есть и то, во имя чего стоит жить, и то, во имя чего не страшно умирать.

Они были, эти дети, учили свои уроки, ссорились, мирились, замирали над старыми легендами потому, что много веков назад Джеральд де Райнор превозмог свою боль и поднял меч Доаделлинов. Король давно ушел в небытие, но осталась страна, которую называют Олбарией, и в ней по-прежнему умеют любить, прощать и, если нужно, сражаться.

– Рори, – леди Вирджиния отложила перо и подняла голову от тетради, – давай вечером поиграем. Ты будешь Золотым Джеральдом, а я – святой Джейн.

– Давай, – обрадовался достопочтенный Родерик и посадил кляксу.

• Предыдущая
• 25/25