Тайная война против Советской России - Сейерс Майкл - Страница 8

• Предыдущая
• 8/86
• Следующая

Робинс сообщил о предложении Ленина генералу Вильяму Джадсону, американскому военному атташе и главе американской военной миссии в России, и генерал Джадсон отправился в Смольный договариваться о подробностях соглашения. Он выдвинул еще одно условие: до окончания войны задержать репатриацию сотен тысяч германских военнопленных, находящихся в России. Ленин согласился.

Генерал Джадсон немедленно заявил послу Фрэнсису, что интересы США требуют признания советского правительства.

— Советы — фактическое правительство странны, — сказал он, — и с ними необходимо установить отношения.

Но посол держался иной точки зрения и уже успел сообщить о ней в Вашингтон.

Через несколько дней Фрэнсис получил от государственного секретаря Лансинга телеграмму с указанием, что представителям Америки надлежит «воздержаться от всякого непосредственного общения с большевистским правительством». Следовало недвусмысленное добавление: «Доведите до сведения Джадсона».

Второй телеграммой, отправленной вскоре после первой, генерал Джадсон был отозван в США.

Робинс хотел подать в отставку из протеста против такой политики государственного департамента. К его удивлению, Фрэнсис просил его остаться на посту и поддерживать связь со Смольным.

— Мне кажется, что было бы неумно так резко оборвать с ними отношения, — сказал Фрэнсис. — К тому же, я хочу знать, что они делают, а от неприятностей я вас огражу.

Робинс не знал, что Фрэнсис стремится собрать как можно больше сведений о советском правительстве, которые были ему нужны для особых целей.

2 декабря 1917 г. Фрэнсис послал в Вашингтон первое секретное сообщение о деятельности атамана донских казаков генерала Алексея Каледина. Фрэнсис назвал его «командующим казачьими частями, насчитывающими 200 тыс. казаков». Генерал Каледин организовал на юге России белую контрреволюционную казачью армию, провозгласил «независимость Донской области» и готовился идти на Москву, чтобы свергнуть советскую власть. Группы офицеров царской армии вели для Каледина шпионскую работу в Петрограде и в Москве и поддерживали связь с Фрэнсисом.

Через несколько дней американский генеральный консул в Москве Мэддин Саммерс по просьбе Фрэнсиса послал в государственный департамент более подробные сведения о численности войск Каледина. Саммерс, женатый на дочери богатого русского дворянина, был настроен к советскому режиму еще более враждебно, чем Фрэнсис. В его сообщении говорилось, что Каледин уже объединил под своим знаменем все «честные» и «лойяльные» элементы южной России.

Государственный секретарь Лансинг в телеграмме американскому послу в Лондоне дал указание тайно предоставить Каледину заем, используя для посредничества английское либо французское правительство.

«Вы, конечно, понимаете, — добавлял Лансинг, — что следует действовать без промедления и внушить. тем, с кем вы будете разговаривать, необходимость. держать в тайне сочувствие, а тем более финансовую помощь Соединенных Штатов движению Каледина».

Фрэнсису предлагалось также соблюдать величайшую осторожность в сношениях с петроградскими агентами Каледина, чтобы не возбудить подозрений у большевиков.

Однако советское правительство, отлично учитывавшее вероятность интервенции союзников, узнала про этот заговор. В середине декабря советская печать выступила с обвинением американского посла в тайных сношениях с Калединым. Фрэнсис заявил, что знать не знает казачьего атамана.

«Я даю для печати заявление, — телеграфировал он Лансингу 22 декабря, — категорически отрицаю связь или осведомленность о движении Каледина, ссылаюсь на ваши определенные повторные указания не вмешиваться во внутренние дела, утверждаю, что следовал им в точности».

Советское правительство, изолированное враждебностью союзников и слишком слабое, чтобы один на один бороться с немецкой военной машиной, было вынуждено защищаться всеми возможными средствами. Ближайшую угрозу для него представляла Германия.

Чтобы спасти новую Россию и выиграть время для проведения самой необходимой реорганизации и для создания Красной армии, Ленин предложил немедленно заключить мир на германском фронте.

— Мир придется все равно заключать, — сказал Ленин своим соратникам, подвергнув подробному обсуждению плачевное состояние русского транспорта, промышленности и армии. — Нам необходимо упрочиться, а для этого нужно время… Если немцы начнут наступать, то мы будем вынуждены подписать всякий мир, а тогда, конечно, он будет худшим.

По настоянию Ленина советская делегация спешно выехала в Брест-Литовск, в ставку восточной группы германской армии, чтобы ознакомиться с германскими условиями мира.

23 декабря 1917 г., на следующий день после первого заседания предварительной мирной конференции в Брест-Литовске, представители Англии и Франции встретились в Париже и тайно сговорились расчленить Советскую Россию. Соглашение их называлось «L'accord Franco-Anglais du 23 decembre 1917, definissant les zones d'action francaises et anglaises».[4]

Условия его гласили, что Англия получает в России «зону влияния», дающую ей кавказскую нефть и контроль над Прибалтикой; Франция — тоже «зону», дающую ей железо и уголь Донбасса и контроль над Крымом.

Этот тайный англо-французский договор лег в основу политики, которую Франция и Англия проводили в отношении России в течение нескольких последующих лет.

В морозную ночь 18 января 1918 г. красивый молодой шотландец в меховой шубе пробирался при свете фонарика по полуразрушенному мосту между Финляндией и Россией. Финляндия была охвачена гражданской войной; железнодорожное движение по мосту прекратилось. Красное финское правительство дало молодому шотландцу охрану, чтобы переправить его с вещами на советскую сторону, где стоял поезд, готовый отвезти его в Петроград. Этот ночной путник был Р. X. Брюс Локкарт, специальный уполномоченный английского военного кабинета.

Брюс Локкарт окончил в Англии аристократическое закрытое учебное заведение и двадцати четырех лет начал дипломатическую карьеру. Он был умен и хорош собой и скоро создал себе имя одного из самых талантливых и многообещающих молодых сотрудников английского министерства иностранных дел. Тридцати лет он был назначен английским вице-консулом в Москву. Он хорошо говорил по-русски, разбирался и в русской политике, и в русских интригах. В Лондон он был отозван ровно за шесть недель до Октябрьской революции.

Теперь его снова направляли в Россию по личной просьбе премьер-министра Ллойд Джорджа, на которого произвело сильное впечатление то, что рассказал ему о России возвратившийся на родину, в США, полковник Томпсон. Бывший начальник Робинса горячо осуждал нежелание союзников признать советское правительство. После беседы Томпсона с Ллойд Джорджем Локкарта решили послать в Россию для установления хотя бы каких-то фактических отношений, не обязывающих к признанию Советов.

Но красивый шотландец был также и агентом английской дипломатической разведки. Его неофициальное задание состояло в том, чтобы использовать в интересах Англии оппозицию, уже наметившуюся внутри советского правительства…

Антиленинскую оппозицию возглавлял честолюбивый народный комиссар иностранных дел Лев Троцкий, мнивший себя будущим преемником Ленина. Четырнадцать лет Троцкий ожесточенно боролся против большевиков; потом, в августе 1917 г., за несколько месяцев до революции, он присоединился к партии Ленина, вместе с нею пришел к власти и теперь сколачивал внутри партии «левую оппозицию».

В начале 1918 г., когда Локкарт прибыл в Петроград, Троцкий находился в Брест-Литовске в качестве председателя советской делегации.

Направляя Троцкого в Брест-Литовск, Ленин дал ему прямую директиву — подписать мир. Вместо этого Троцкий стал обращаться к пролетариям европейских стран с зажигательными речами, призывая их к восстанию и свержению своих правительств. Советское правительство, заявлял он, ни в коем случае не заключит мира с буржуазными правительствами. Троцкий кричал: «Ни мира, ни войны!» Он заявил немцам, что русская армия больше не может воевать и демобилизация ее продолжается, но подписать мир отказался.

• Предыдущая
• 8/86
• Следующая