Хранитель смерти - Герритсен Тесс - Страница 47

• Предыдущая
• 47/71
• Следующая

— Откуда ты узнал? Эту подробность мы не разглашали.

— У меня свои источники. — Винс подмигнул Анжеле. — Если уж стал полицейским, им и умрешь.

А Корсак и в самом деле был проницательным детективом, и когда-то Джейн доверяла его навыкам.

— Я слышал, этот парень с большим приветом, — продолжал Корсак. — Нападает на дамочек, а потом хранит их навроде сувениров. Это правда, что ли?

Джейн бросила взгляд на жадно слушавшую разговор маму.

— Может, поговорим об этом в другой раз? Я не хочу, чтобы мама расстраивалась.

— О, продолжайте, — возразила Анжела. — Я люблю, когда Винс рассказывает о своей бывшей работе. Благодаря ему я так много узнала о работе в полиции. На самом деле я даже хочу купить себе полицейское радио. — Она улыбнулась Корсаку. — А еще он научит меня стрелять из пистолета.

— Неужели только мне кажется, что это плохая идея? — поразилась Джейн. — Пистолет — вещь опасная, мам.

— Но у тебя же есть оружие.

— Я умею им пользоваться.

— Я тоже научусь. — Анжела придвинулась поближе. — Так что там с этим подозреваемым? Как он выбирает женщин?

Неужели мама и вправду сказала «подозреваемый»?

— У этих женщин наверняка есть что-то общее, — предположила Анжела. И посмотрела на Корсака. — Как ты ее называл, эту науку о жертвах?

— Виктимология.

— Да, она самая. Что говорит об этом виктимология?

— Один и тот же цвет волос, — заявил Корсак. — Так я, во всяком случае, слышал. У всех трех убитых черные волосы.

— Тогда тебе стоит быть особенно осторожной, Джейни, — постановила Анжела. — Если он любит темноволосых девушек.

— Мам, в мире полно темноволосых девчонок.

— Но ты у него прямо перед носом. Если он хоть иногда смотрит новости…

— В этом случае он знает достаточно, чтобы держаться подальше от Джейн, — вставил Корсак. — Если он, конечно, понимает свою пользу. — Винс принялся снимать готовые стейки с гриля и плюхать их на блюдо. — Прошла неделя с тех пор как вы привезли ту девчонку домой, верно? И ничего не произошло.

— Зрительных контактов не было.

— Тогда он, возможно, уехал из города. Уехал туда, где будет легче охотиться.

— Или просто ждет, пока уляжется шум, — предположила Джейн.

— Да, в этом вся проблема, верно? Для того чтобы продолжать наблюдения, требуются ресурсы. Откуда вы узнаете, когда защита ей больше не понадобится? Когда поймете, что девчонка в полной безопасности?

Никогда, подумала Джейн. Джозефина всегда будет поглядывать через плечо.

— Думаешь, он снова будет убивать? — спросила Анжела.

— Конечно, будет, — отозвался Корсак. — Возможно, не в Бостоне. Но я гарантирую: он уже сейчас где-то охотится.

— Откуда ты знаешь?

Переложив на блюдо последний стейк, Корсак затушил пламя.

— Потому что так делают все охотники.

В воскресенье гроза начала собираться уже с обеда, а теперь разошлась в полную силу. Сидя в своем лишенном окон кабинете, Джозефина слушала раскаты грома. Отражавшие этот звук стены сотрясались с такой силой, что она не заметила, как к ее двери подошел Николас. Только когда куратор заговорил, Джозефина поняла, что он некоторое время стоял поблизости.

— Разве сегодня тебя никто не отвозит домой? — спросил он.

Николас нерешительно остановился в дверях, словно боясь заступить на ее территорию и опасаясь, что подходить поближе запрещено. Несколько дней назад детектив Фрост проинструктировал музейных работников на предмет безопасности и показал им фотографию Брэдли Роуза, состаренную с помощью цифровой техники, чтобы сымитировать его образ спустя два десятка лет. С момента возвращения Джозефины коллеги обращались с ней, как с хрупким экспонатом, вежливо держась на расстоянии. Никто не радовался необходимости работать бок о бок с жертвой преступления.

«А я не рада быть жертвой», — думала Джозефина.

— Я всего-навсего хотел удостовериться, что тебя отвезут домой, — объяснил Робинсон. — А если нет, я с радостью отвезу тебя сам.

— Детектив Фрост приедет за мной в шесть.

— О! Конечно. — Ник задержался в дверях, словно хотел сказать что-то еще, но заговорить не решался. — Я рад, что ты вернулась, — только и смог произнести он, собираясь уходить.

— Николас…

— Да?

— Я должна объяснить тебе кое-что. Многое.

Он стоял всего в нескольких метрах, но Джозефине было тяжело встречаться с ним взглядом. Никогда раньше она не чувствовала себя так неуютно в его присутствии. Николас был одним из немногих, с кем Джозефине обычно было легко, потому что оба, обитая в одном и том же потаенном уголке Вселенной, испытывали невероятную страсть к малоизвестным фактам и любопытным диковинкам. Из всех людей, которых Джозефина обманывала, самую сильную вину она испытывала перед Николасом, потому что Робинсон гораздо больше всех прочих старался быть ее другом.

— Я не была честна с тобой, — призналась Джозефина, печально покачав головой. — В действительности почти все, что ты знаешь обо мне, — ложь. Начиная с того…

— Что по-настоящему тебя зовут не Джозефина, — тихо закончил он.

Пульчилло удивленно подняла взгляд на Николаса. Раньше, когда они встречались взглядами, он, как правило, смущенно отводил глаза. На этот раз Николас даже не дрогнул.

— Когда ты узнал об этом? — спросила она.

— После того как ты уехала, а я не мог поймать тебя по телефону и стал волноваться. Я позвонил детективу Риццоли и узнал правду. — Робинсон вспыхнул. — Мне стыдно признаться в этом, но я звонил и в твой университет. Я подумал, а вдруг…

— Вдруг ты взял на работу законченную мошенницу.

— Я не должен был вторгаться в твою жизнь, я знаю.

— Нет, Николас, ты должен был сделать именно это. Ты имел полное право проверить, получила ли я образование. — Она вздохнула. — Только в этом я и была честна с тобой. Меня удивляет, что ты позволил мне вернуться. И даже ни разу ни о чем не обмолвился.

— Я ждал удобного момента. Выжидал, когда ты будешь готова к разговору. Ты готова?

— Похоже, ты уже знаешь все, что тебе нужно.

— Да как я же могу все знать, Джозефина? У меня такое ощущение, будто я только сейчас начинаю знакомиться с тобой. Все то, что ты рассказывала мне о своем детстве… о своих родителях…

— Я врала, понимаешь? — Ответ прозвучал резче, чем хотела Джозефина, и она заметила, что Николас покраснел. — У меня не было выбора, — тихо прибавила она.

Зайдя в ее кабинет, куратор сел. Раньше он неоднократно устраивался на этом же стуле с чашкой утреннего кофе, и они радостно болтали о предметах, совсем недавно найденных в цокольном этаже, или малоизвестных фактах и деталях, на которые удалось напасть одному из них. Нынешняя беседа не походила на приятную болтовню.

— Я могу себе представить, каким обманутым ты себя чувствуешь.

— Нет. Не так все плохо.

— Ну уж по крайней мере разочарованным.

Ей больно было видеть, как он кивнул, потому что это подтверждало: между ними разверзлась пропасть. Словно бы указывая на эту брешь, тишину разорвал раскат грома.

Джозефина сморгнула слезы.

— Прости, — сказала она.

— Что расстраивает меня больше всего, — снова заговорил Николас, — так это то, что ты не доверяла мне. Ты могла сказать мне правду, Жози. И я бы защитил тебя.

— Как ты можешь говорить это, если почти ничего не знаешь обо мне?

— Но я же знаю, какая ты. Я не имею в виду поверхностное — как ты себя называешь или в каких городах ты жила. Я знаю, что тебя волнует, что для тебя имеет значение. А это говорит о человеке больше, чем то, зовут его Джозефина или как-то иначе. И я пришел сказать именно это. — Он глубоко вздохнул. — И… еще кое-что.

— Да?

Он посмотрел вниз, на свои внезапно напрягшиеся руки.

— Я вот подумал… э-э… тебе нравится кино?

— Да, я… конечно.

— О, очень хорошо. Это действительно… это чудесно! Боюсь, я не всегда знаю, что идет в кинотеатрах, но на этой неделе наверняка показывают что-нибудь подходящее. А может, на следующей. — Он откашлялся. — Я вполне могу отвезти тебя домой в абсолютной сохранности и в разумное…

• Предыдущая
• 47/71
• Следующая