Тающий человек - Каннинг Виктор - Страница 12

• Предыдущая
• 12/59
• Следующая

Он кивнул, мягко снял котелок, вытащил из него носовой платок, нежно промокнул лицо, затем убрал платок обратно в котелок и снова надел последний.

— Только десять минут вашего времени. Не больше, мистер Карвер. И прекрасное предложение для вас. Я думаю, вы найдете его выгодным для себя. Я сказал “думаю”? Нет, не думаю, я знаю. Вам нужна моя помощь. Замечательные перспективы и, поверьте мне, совершенно бесплатно. Как раз наоборот.

— Вам следует торговать страховыми полисами, — сказал я его спине, так как он уже шел в гостиную.

Он с любопытством осмотрел комнату и сказал:

— Я уже как-то занимался этим целых два года. В Гане. В Аккре, вы знаете. Но сейчас мне по душе большее разнообразие. Симпатичные цветы. Георгины, нет? Ах, ваша осень — благоприятная пора для георгинов. Я уже видел их как-то, пурпурные с маленькими, белыми, как у зебры полосками. Очень красиво.

Он сел в мое кресло с восторженной улыбкой на лице и посмотрел на бутылку виски.

Я сдался. Я мог бы вышвырнуть его, но это потребовало бы усилий. К тому же, против всего этого дружелюбия и жизнерадостности любое негодование было бы явной грубостью. Усилия и грубость, решил я, могут подождать десять минут, да и к тому моменту будет готов мой пирог.

Я налил виски в бокал и передал ему.

— Вода или содовая, мистер Алакве?

— Премного благодарен, ни то, ни другое. — Он принял бокал из моих рук, сделал глоток, одобрительно кивнул и сказал. — Замечательная у вас квартирка. В моей живут еще трое. Они — крайне неприятные субъекты, но полезны для дела. Вы не догадываетесь, сколько я уполномочен предложить вам. — Широкая улыбка, глоток виски и мимолетное движение полной руки, поправляющее цветастый галстук. На нем бы должны были быть георгины с хризантемами, но их не было.

Я сел в другое кресло и стал молча изучать его. Мое молчание озадачило его.

— Я говорю, мистер Карвер, — сказал он, — вы не догадываетесь, сколько я уполномочен предложить вам?

— А я говорю, мистер Алакве, эсквайр, что вам лучше начать с самого начала. Как намек, в какой роли вы здесь выступаете? Представительские услуги? Особые? Импорт и экспорт или...

— Я мистер Карвер, представляю.

— Кого?

Он сделал еще один глоток.

— Чертовски хорошие виски. Должно быть, какая-нибудь дорогая марка? — Он посмотрел на бутылку. — Да. Очень хорошая марка.

— Кого? — повторил я.

— Скажем, друзей моих друзей, у которых есть друзья, которые очень болезненно относятся к вещам, которые оказывают бурное влияние на их политическую, промышленную, коммерческую и международную репутацию, и так далее, и тому подобное. — Он улыбнулся. — Вы понимаете, что я не могу все вам сказать. Поэтому, естественно...

Я откинулся в кресле и закрыл глаза.

— Разбудите меня, — сказал я, — когда перейдете к делу.

Он рассмеялся.

Я открыл глаза.

Он подмигнул мне и сказал:

— Пятьсот фунтов.

Я закрыл глаза.

— Гиней, мистер Карвер. Это будет...

— Пятьсот двадцать пять фунтов.

— Ах, значит вы согласны? Хорошо. Очень разумно, мистер Карвер. А если вам нужен совет относительно того, куда вложить эти деньги, то у меня есть предложение, которое позволит вам удвоить эту сумму за полгода. После этого, еще одно предложение, которое удвоит ту сумму за то же время, и так далее до тошноты. Через несколько лет вы станете миллионером благодаря Джимбо Алакве.

— Эсквайру, или мистеру?

Я открыл глаза.

Он, казалось, был искренне опечален, но это продолжалось недолго. Рот приоткрылся, прекрасные зубы засверкали, толстый нос сморщился, а горящие глаза завращались обещающе в своих гнездах, и мне показалось, что в момент их остановки из его рта со звоном должен вылететь максимальный выигрыш. Где-то так и произошло.

— Тысяча. Не фунтов, мистер Карвер. Гиней. Что равно тысяче ста фунтам.

Я встал и сказал:

— Пока из всего, что вы мне сказали, только одно слово имеет смысл — “миллионер”. И я предлагаю вам как можно быстрее унести его отсюда. — Я направился к двери. — Я не хочу быть грубым... Особенно с таким жизнерадостным человеком, как вы. Но я хочу поужинать. О'кей?

— О'кей. Жизнерадостный. Приятное слово. Да, это я. О'кей. Эти друзья моих друзей и так далее, и тому подобное хотели бы, чтобы вы расторгли контракт с одним джентльменом. Тогда вы получите деньги. О'кей?

Он встал и я ни капли не сомневался, что он считал это делом простым и безболезненным. Только дурак откажется от тысячи гиней.

Я открыл дверь.

— А каков их верхний предел, мистер Алакве? Безусловно, много больше тысячи.

— Мне кажется, я чувствую приятный запах, — сказал он. — Ваш ужин, без сомнения. Чек вам пришлют.

Я покачал головой.

— Не трудитесь. Когда я берусь за работу, я довожу ее до конца.

Он был искренне расстроен моим заявлением и, без сомнения, удивлен отсутствием во мне здравого смысла.

— Пожалуйста, мистер Карвер, ради вас самих. Ситуация не та, чтобы проявлять благородство и чрезмерный идеализм. Работа и деньги, мистер Карвер. Возможно, тысяча пятьсот фунтов.

— Нет. И не переводите их в гинеи. Скажите им, что меня не интересуют их деньги.

— Совершенно?

— Совершенно.

Он прошел мимо меня, испытывая, наверное, самое большое в своей жизни ошеломление, как мне показалось. В прихожей он остановился, посмотрел на меня, покачал головой и сказал, просветлев немного:

— Да, я понимаю. Объяснение здесь может быть только одно. Вы эксцентричны. Очень эксцентричны.

— Что-то в этом роде.

— Ну, мистер Карвер, все, что я могу сказать, — что это ваше полное право быть таковым. Но это опасно. Эти люди — вы понимаете, что я только действую от их имени, поэтому, пожалуйста, будьте вежливы — они говорят — этот человек умный, хорошо воспитанный и понимающий. Но теперь эти люди могут начать действовать по-другому. “С” как радикальная мера, мистер Карвер.

— И вы будете действовать от их имени?

— Ну, естественно, если они заплатят мне. Тысяча пятьсот фунтов или гиней. Впервые встречаю умного человека, который отказывается от такой суммы. — В его глазах появилась надежда. — Знаете, все будет устроено — к имею в виду оплату — так, что вам не придется платить налоги.

— Спокойной ночи, мистер Алакве.

Я открыл дверь и он неохотно прошел мимо меня, остановился на коврике у двери и стал тщательно вытирать ноги.

— А скажите, — спросил я, — в процессе ваших отношений с этими друзьями ваших друзей и так далее, и тому подобное, не встречали ли вы вашего соотечественника по имени Джозеф Бована?

— Бована? Да, конечно. Он — мой сводный муж.

— Ваш кто?

— Ну, может быть, я не так выразился... я имею в виду, что он женат на моей второй жене. Которая сейчас, конечно, вдова. Поэтому теперь я, возможно, заберу ее назад.

— Вы знаете, что Бована мертв? Как он умер?

— Конечно. Я говорил им не начинать с этого. С Джозефом вечно что-нибудь случалось. С этим человеком, мистер Карвер, говорил я им с самого начала, так поступать нельзя, но Джозеф убедил их.

— И что вы собираетесь им посоветовать теперь?

— Вы мне нравитесь, мистер Карвер! Вы вежливы и почтительны со мной. Я скажу им, что вы хотите пять тысяч. Это даст вам несколько дней на раздумье. Я знаю их. Они скажут: “Господи, пять тысяч за ничегонеделание? Предложи ему две с половиной, гиней, если потребуется”. Тогда я приду к вам. Вы согласитесь. — Его лицо залучилось. — И мы будем счастливы. Ждите меня завтра. Не волнуйтесь, мистер Карвер. — Он ударил себя в грудь ручкой зонта. — Жаждущее сердце — это мое. И для друга я готов лететь вперед. — Он слегка прикоснулся к своему котелку, повернулся и начал удаляться, уносимый облаком человеческой доброты.

Я вернулся в квартиру и меня встретил запах подгорающего на кухне пирога.

Миссис Мелд разбудила меня стуком в дверь и несколькими роскошными строчками из “Желтой подводной лодки”. Недавно я уже успел отметить, что ее репертуар стал медленно выходить на современный уровень.

• Предыдущая
• 12/59
• Следующая