Израиль. История Моссада и спецназа - Капитонов Константин Алексеевич - Страница 39

• Предыдущая
• 39/89
• Следующая

Генерал победил. Кто же присутствовал на церемонии принесения им присяги?

Разумеется Шабтай Калманович.

Став президентом, генерал Момо отнял у Джамиля Саида Мохаммеда лицензию на право добывать алмазы в Сьерра-Леоне и лишил влияния ливанских бизнесменов, собиравшихся превратить страну в оплот ООП.

Кому досталась лицензия? Калмановичу, который основал в этой стране самую большую компанию и назвал ее именем своей дочери — «Лиат».

Как предполагают, позднее Джамиль отомстил Калмановичу, посеяв в деловом мире сомнения в его порядочности.

Тем не менее, в Сьерра-Леоне его влияние было еще больше, чем в Бопутатсване. Наряду с разветвленным бизнесом он занимался и дипломатией, входил в состав делегаций, выезжавших за рубеж с различными миссиями. Он ездил в Советский Союз в составе свиты президента и, среди прочего, участвовал в переговорах о предоставлении СССР прав рыболовства у западного побережья Африки.

С началом перестройки перед Шабтаем открыла свои двери и «старая добрая Родина». Калманович проводил международные обменные сделки со странами Африки, главным образом, по заказу советского Внешторга, получая отменные комиссионные. Его партнером по бизнесу стал известный певец Иосиф Кобзон.

Шабтай приобрел здание на тель-авивской улице Яркон, где оборудовал свой офис, отделанный куда богаче иных посольских приемных самых влиятельных стран. В Африке он приобрел виллу с джакузи, сауной и бассейном, завез мебель из Италии.

С апреля 1986 года израильские спецслужбы начали регулярно приглашать его для «дружеских бесед». Подобная игра в «собеседования» могла бы длиться нескончаемо долго и закончиться ничем, если бы не вмешались американцы.

В мае 1987 года Калманович был арестован в Лондоне вместе со своим партнеров Владимиром Давидсоном, бывшим репатриантом-израильтянином, перебравшимся в США. Банк «Нейшнл» из Северной Каролины подал против них иск за подделку подписей под чеками и кражу чеков с попыткой их сбыта брокерской компании «Мерил-Линч» в Монако. Истцы добились международного розыска, после чего и последовал лондонский арест. Школа сомнительных операций Флатто-Шарона в конце концов подвела преуспевающего бизнесмена.

Калманович просидел почти полгода под домашним арестом в Англии, после чего был выпущен под залог в полмиллиона фунтов стерлингов. Исходя из принципа «лучшая защита — нападение», Шабтай добивается въезда в США и проходит там проверку на детекторе лжи, чтобы доказать свою невиновность в предполагаемых аферах.

А тем временем Пентагон и Госдепартамент обращаются в министерство обороны Израиля. Согласно их данным, Калманович и его партнеры поставляют секретную технологию для СССР. Американцы давят и требуют «разобраться» с Калмановичем, а иначе…

Сигнал из Вашингтона был принят и понят. Тогдашний министр обороны Ицхак Рабин, удивленный сообщением из США, потребовал разъяснений от руководства спецслужб. Но ситуация сложилась весьма деликатная. Ведь в «ближний круг» Калмановича входили множество высокопоставленных особ, да и сами секретные службы, очевидно, не брезговали пользоваться его услугами. По крайней мере, так считал один из бывших руководителей «Моссада» Исер Харэль, полагавший, что Калманович беззаботно бы процветал в Израиле до наших дней, не попытайся он прикоснуться к американским военным секретам.

Был составлен план операции «Содом и Гоморра» для разоблачения и ареста Калмановича. В Берлине и Москве за передвижениями бизнесмена наблюдали сотрудники «Моссада», а по прибытии в Израиль его, несмотря на возражения ряда «ответственных товарищей» (уж слишком американцы нажимали) арестовали.

Суд приговорил его к 9 годам с известной оговоркой: если Шабтай станет образцовым заключенным, то сможет выйти на свободу, отсидев две трети положенного срока. Первые четырнадцать месяцев он провел в одиночной камере. В 1991-м серьезно заболел, и ему сделали операцию по шунтированию сосудистых узлов. В первой половине 1993-го его помиловали и освободили.

После освобождения он улетел в Москву, «собрав» воедино принадлежавшие ему капиталы в разных странах мира. Он активно занялся бизнесом, снова женился, сохранил израильское гражданство и иногда навещает Израиль.

В Москве у него шикарный офис, расположенный на Кутузовском проспекте, отменно отреставрированном турецкими подрядчиками. Независимые источники утверждают, что его личное состояние оценивается в 20 миллионов долларов.

Какого же рода информацию Калманович мог передавать КГБ, если он на самом деле был агентом?

По мнению израильских экспертов, это могла быть информация, во-первых, об армии, где он служил в артиллерийских частях (оснащение, подготовка, передвижение, коды, мораль солдат). Во-вторых, он мог сообщать о тайных связях Израиля с африканскими странами после официального разрыва дипломатических отношений в 1973 году, о закулисных торговых связях с ними, торговле бриллиантами и золотом, приобретении сырья, необходимого для оборонной промышленности Израиля. В-третьих, он мог информировать о деятельности израильского правительства и «Сохнута» в борьбе за выезд советских евреев, о связях Израиля с правительствами других стран по этому же вопросу и, наконец, о тайных связях Израиля и советского еврейства.

А вот, что заявил тогда по поводу ареста Калмановича бывший руководитель «Моссада» Меир Амит:

— На протяжении ряда лет Советский Союз сумел заслать к нам нескольких шпионов. Они приехали к нам под видом новых репатриантов. Однако их число мизерно по сравнению с общим числом репатриирующихся в Израиль евреев.

— Восемь лет вы руководили разведкой. Был ли за это время случай раскрытия советского шпиона? — последовал вопрос журналиста.

— При мне этого не было…

Шабтай Калманович любит повторять:

— Я очень верю в дружбу. Верю в свою судьбу, и живу по принципу: нельзя обижать людей…

Летом 1955 года из Египта депортировали двух немецких специалистов, занимавшихся разработками новых видов оружия. Эта история вызвала пристальный интерес в «Моссаде». Глава этого ведомства Исер Харэль был одним из немногих, кто знал, что оба инженера являлись израильскими агентами.

Он долго ломал голову над вопросом: на чем же «Моссад» прокололся, как египтяне узнали, кем в действительности были эти немецкие разработчики? Только через год глава разведки пришел к выводу, что провалу его людей и их последующей депортации из Каира способствовала успешная операция важного советского агента, внедренного в систему служб безопасности.

По сведениям израильского еженедельник «Глобус», это был Зеэв Авни, один из наиболее опасных и ловких агентов Москвы, работавших в Израиле. У Харэля не было основательных подозрений против него, официально числившегося в министерстве иностранных дел, а фактически являвшегося сотрудником «Моссада». Но не даром Харэль славился своей интуицией, которая так часто выручала эту секретную службу. Не обманула она «маленького Исера» и на этот раз.

Он пригласил Авни для встречи с глазу на глаз, где напрямую сказал ему:

— Мне известно, что ты — советский шпион!

Смолчи тогда Авни, начни отрицать эти обвинения, то «сэкономил» бы себе семь лет «заключения»… Но он сразу же сознался и поведал, что КГБ завербовал его для проведения секретных операций против Израиля. На предложение сотрудничать со следствием он тотчас дал согласие.

Зеэв Авни (он же — Вульф Гольдштейн) родился в 1925 году в Риге. Его отец в молодости увлекался революционными идеями, был активистом студенческого социалистического движения Латвии. В 20-е годы семья переехала в Берлин, а с приходом Гитлера к власти — в Цюрих.

Вульф был высок, силен, на еврея не был похож. Взгляды отца оказали на него заметное влияние, и в 15-летнем возрасте он увлекся марксистскими идеями, запоем читал книги об Октябрьской революции.

• Предыдущая
• 39/89
• Следующая