33 стратегии войны - Грин Роберт - Страница 15

Когда Хичкок занимал свое место на съемочной площадке, спокойный и расслабленный, словно погруженный в полудрему, исполнители и съемочная группа видели лишь крошечную часть всего замысла, каждому была приоткрыта лишь его собственная роль. Они понятия не имели о том, насколько точно все соответствует представлениям режиссера. Когда Тейлор впервые увидел «Головокружение», у него было чувство, что он видит сон другого человека, настолько точно фильм воспроизводил то, что описывал ему Хичкок несколькими месяцами раньше.

ТОЛКОВАНИЕ

Первый фильм, в котором Хичкок выступил режиссером, был «Сад наслаждений», немая лента, снятая в 1925 году. Работа над фильмом шла вкривь и вкось, со всеми проблемами и осложнениями, которые только можно вообразить. Хичкок между тем ненавидел хаос и беспорядок, непредвиденные обстоятельства, нервозные участники съемок, любые сбои выводили его из равновесия, вызывая настоящие страдания. С той поры он решил, что отныне будет относиться к процессу создания фильма, как к военной операции. Он не даст режиссерам, актерам, съемочной группе ни малейшего шанса вмешаться в то, что он хочет сотворить. Он постигал один за другим все этапы кинопроизводства: осваивал создание декораций, освещение, вникал во все технические детали устройства камер и объективов, обучался монтажу, озвучиванию. Он прошел все ступеньки, все стадии производства фильма. Ничто не должно было встать между его планами и их достижением.

Возможно, подобная заблаговременная подготовка, как у Хичкока, не кажется вам проявлением самообладания и присутствия духа. На самом деле перед вами — истинный апофеоз этих качеств, за которым стоит способность принять вызов и вступить в битву (в случае с Хичкоком — начать работу над фильмом) хладнокровно и в полной боевой готовности. Неудачи могут случаться, но вы их предвидите, обдумываете альтернативы — и вы во всеоружии. Вас никогда не застигнут врасплох, если хорошо подготовиться. Когда коллеги одолевают вас сомнениями, тревожными расспросами и скороспелыми идеями, кивайте и делайте вид, что слушаете — а сами игнорируйте их и делайте всё по-своему. Вы всё просчитали заранее. А ваше спокойствие будет вселять уверенность в окружающих и, в свою очередь, помогать им справляться с трудностями.

Нет ничего проще, чем выходить из себя по каждому поводу в разгар сражения, когда без конца отвлекают, то спрашивая, то указывая вам, что делать и как поступить. На вас давит такой груз важнейших проблем, что не мудрено забыть, к какой, собственно, цели вы стремились; как-то само собой вдруг оказывается, что вы потеряли направление, не можете разглядеть леса из-за деревьев. Важно понимать: самообладание есть не что иное, как способность отделять себя от всей этой кутерьмы, охватывать все поле сражения и четко видеть всю картину. Все великие полководцы обладают этой способностью. И вот это мировосприятие вы сможете приобрести, если как следует заранее подготовитесь, обдумав и преду- смотрев все до мельчайших деталей. Пусть люди думают, что невозмутимость Будды вы черпаете из каких-то таинственных источников. Чем меньше они понимают вас, тем лучше.

КЛЮЧИ К ВОЕННЫМ ДЕЙСТВИЯМ Мы, люди, привыкли считать себя мыслящими существами. Мы воображаем, что от животных нас отличает способность думать и рассуждать. Однако это верно лишь отчасти: в такой же мере нас отличает от животных и способность смеяться, плакать, переживать самые разные чувства. Мы, по сути дела, существа эмоциональные не в меньшей степени, чем мыслящие. Нам нравится считать, будто разум и рассудительность помогают нам управлять своими чувствами, но на самом деле нередко именно чувства, которые мы испытываем в данный момент, определяют наше поведение.

Иллюзию собственной рациональности нам помогает поддерживать ежедневная рутина. В привычной веренице дел легко удается сохранять спокойствие, и мы думаем, что у нас всё под контролем. Но стоит любому из нас оказаться в неблагоприятной ситуации, и вся рациональность мгновенно улетучивается, мы буквально прогибаемся под грузом тревоги, раздражения, смятения. В такие моменты становится особенно ясно видно, насколько же мы эмоциональны: нападение — ожидаемое ли, от врага, или неожиданное, от своего, — вызывает у нас чувство гнева, грусти, возмущения изменой. Лишь колоссальным усилием воли мы заставляем себя рассуждать, обдумывать происходящее и реагировать рационально — и редко когда нам удается сохранить эту рассудительность, если за первой атакой следует вторая.

Важно понимать: наш разум слабее наших чувств. Но вы ощущаете эту слабость только в критические моменты — как раз в то время, когда так нужна сила. Ни познания, ни сила интеллекта не помогут вам справиться с этим и взять себя в руки в трудный момент битвы. Внутренняя дисциплина и хладнокровие — только это позволит вам собраться и не утратить способность трезво рассуждать.

Никто не в силах обучить вас этому: для приобретения таких навыков недостаточно просто прочитать о них. Как и любую дисциплину, их можно выработать только через практику, опыт, в каком-то смысле даже через страдание. Первый шаг в выработке невозмутимости и самообладания — осознание необходимости этих качеств. Чтобы захотеть работать над ними, нужно очень сильно захотеть ими обладать. Исторические персонажи, которые прославились силой духа — Александр Македонский, Улисс Симпсон Грант, Уинстон Черчилль, — приобрели его, преодолевая невзгоды, ошибаясь и оступаясь. На них лежала ответственность, и ничего не оставалось, как развивать в себе эти качества или погибнуть. Хотя все эти люди были щедро наделены от природы незаурядной стойкостью и хладнокровием, им все же пришлось немало потрудиться, чтобы развить ее и претворить в истинную силу духа.

Предложения, изложенные ниже, основаны на их опыте, на их победах, добытых нелегким трудом. Подумайте о том, чтобы попрактиковаться в указанном направлении. Это хорошие упражнения, чтобы закалить свой разум, каждое из них — своего рода противовес необоримой силе эмоций.

Не уклоняйся от конфликта. Джордж С. Паттон происходил из известнейшего в Америке рода, прославленного своими военными, — среди его предков были полковники и генералы, сражавшиеся и погибшие в битвах американской революции и Гражданской войны. Воспитанный на рассказах об их героизме, он избрал карьеру военного. Но Паттон был при этом весьма чувствительным молодым человеком, и его мучило одно опасение: что, если в бою он струсит, опозорив честное имя семьи.

Впервые Паттону пришлось вступить в бой, когда ему было тридцать два года. Произошло это в 1918 году во время союзнической наступательной операции при Аргонне в ходе Первой мировой войны. Он командовал дивизией. В какойто момент ему удалось обеспечить прорыв группы американских пехотинцев, которые в результате сумели оказаться на вершине холма с видом на ключевую стратегическую позицию. Однако огонь немецких пулеметов был так силен, что они не могли покинуть укрытия. Вскоре стало ясно, что пехотинцы оказались в ловушке: при попытке отступить они попадают под обстрел с обеих сторон холма, при попытке прорваться вперед выскочат прямиком на германские пулеметы.

ЕСЛИ уж гибель все равно неизбежна, как показалось Паттону, то лучше умирать в наступлении. Но в ту самую минуту, когда он должен был поднять солдат в атаку, он внезапно ощутил сильнейший приступ ужаса. Его затрясло, ноги стали ватными. Глубинные страхи оправдывались, он струсил!

В этот миг Паттона, глядевшего в тоске на облака позади германских батарей, посетило видение. Он явственно увидел своих прославленных предков-воинов — одетые в мундиры каждый своего времени, они сурово взирали на него. Казалось, они призывают его присоединиться к ним — к мертвым героям разных войн. Поразительно, но вид этих людей подействовал на молодого Паттона успокаивающе: обращаясь к солдатам, он воскликнул: «Вот и пришло время погибнуть еще одному Паттону!» Ноги его вновь окрепли, он выпрямился и пошел прямо на немецкие пулеметы. Почти сразу же он упал, раненный в бедро. Однако рана не была смертельной, он остался жить. Главное же — он пережил этот бой.