Эти разные, разные лица (30 историй жизни известных и неизвестных актеров) - Капков Сергей - Страница 26

• Предыдущая
• 26/101
• Следующая

Замужем Ирина Всеволодовна была дважды. Первый раз — в далекой юности. Ее вторым мужем был актер студии Р. Симонова Николай Толкачев. В 1938 году родился сын Борис. Но брак был недолгим. Мурзаева не простила нанесенной ей мужем обиды и вновь поддалась своей великой гордыне. Воспитывала сына одна, разрываясь между домом и работой. На гастролях актрисы покупали меха, а она искала что-нибудь для сынишки и звонила в Москву с расспросами о его здоровье. Благополучие ее не интересовало. Когда, вернувшись из эвакуации, Ирина Всеволодовна обнаружила в своей квартире семью беженцев, тут же перебралась к родне на Шаболовку, оставив дом совершенно незнакомым людям.

Все качества, которые были у Мурзаевой, поражали своим объемом. Если принципиальность — то до конца! Никаких компромиссов, никаких прощений, никаких уступок! Если надо собрать волю в кулак и совершить поступок — то отступать некуда: всю жизнь она курила, даже самокрутки, но когда попала в больницу с язвой — бросила вмиг и навсегда. Ее закрытость от всего лишнего в окружающем мире была феноменальной: она никого не помнила и не знала по фамилиям. «Кто это такой симпатичный?» — спрашивала на премьере. «Да как же, Ирина Всеволодовна! Вы же вместе снимались там-то и там-то!» — «Да? Подумать только!» На работу она ходила, как на работу. Пришла, снялась и ушла. Когда на киностудии все проходящие мимо улыбались и здоровались, она мило отвечала на приветствия, но спрашивать ее «кто это?» было бесполезно.

Так прошла вся жизнь. Шустрая, неуемная, быстрая, как ртуть, однажды Ирина Мурзаева сдала. Все вдруг осознали, что она уже старая женщина, что ее подтянутость, стройная фигура, прямая спина — не вечны. И, наверное к счастью, такой ее видели совсем недолго. Ирина Мурзаева ушла из жизни в январе 1988 года, сохранив в нашей памяти образ веселой, бойкой, жизнелюбивой бабушки. Образ блистательной «комической старухи».

В Нину Павловну Гребешкову невозможно не влюбиться. Красивая женщина, талантливая актриса, мудрый человек. Общаться с ней — огромное удовольствие. Ее дом — воплощение уюта и умиротворения, ее мысли и оценки поражают своей глубиной и остротой. Нина Гребешкова появилась на экранах страны в начале пятидесятых и сразу же стала любимой и популярной актрисой. Фильмы «Честь товарища», «Испытание верности», «Беспокойная весна» открыли юной очаровательной блондинке дорогу в большое кино. Но волею судьбы ей суждено было стать женой гениального человека — Леонида Гайдая, тем самым отодвинув себя на второй план.

— Честно говоря, я хотела быть учительницей первых классов, — вспоминает Нина Павловна. — Я очень любила детей, и мне казалось, что общаться с ними очень интересно. Представьте: маленький человечек приходит в класс, садится за парту, и ты начинаешь ему что-то объяснять... Но все сложилось иначе. Будучи десятиклассницей, я пришла на день рождения к своей подруге, и там ее отец меня спросил: «Ну а вы куда будете поступать?» — «Я буду педагогом!» — «А почему именно педагогом?» — «Ну, хочу сеять разумное, доброе, вечное...» Тогда он спрашивает: «А вы знаете, что есть другая профессия, которая тоже сеет разумное, доброе, вечное?» — «Какая?» — «Актриса!» Я говорю: «Ну что вы, для меня это исключено». — «А почему? Вы не хотели бы стать актрисой?» — «Да мало ли чего я хотела бы. Дело все в том — смогу ли я». Да и вообще такого вопроса в нашем доме не стояло. И тогда он сказал своей дочери: «Вот когда вы получите аттестаты, ты обязательно отведи ее во ВГИК». Что такое ВГИК, я даже представления не имела. Но тем не менее получили мы аттестаты, и подруга привезла меня в Институт кинематографии. И, представьте, я поступила. На курс Сергея Герасимова. Мне было 17 лет, сама я была, как мне кажется, очень легкомысленной — ну, в том плане, что все мне нравилось, все казалось прекрасным, возвышенным. А вокруг были люди такого плана, как Лева Кулиджанов, Яша Сегель, Глеб Комаровский, Вася Ордынский, — они прошли войну, и я для них была просто ребенком, который все время улыбается, всему радуется, не очень понимая, что от него требуют. У нас был пестрый курс — пришли люди зрелые, уже знающие что такое жизнь и чего она стоит, и такие легкомысленные, как я, как Алла Ларионова. Мы больше смеялись, нас все развлекало.

— Но при этом вас почти сразу начали приглашать сниматься.

— Да, я начала сниматься уже с первого курса. Помню, был эпизод в «Смелых людях» — я играла девочку с куклой. И достаточно было появиться в этом эпизоде, чтобы весь Гагаринский переулок, в котором я жила, начал считать меня знаменитой актрисой. Фильмов-то было тогда мало, и каждую картину смотрели все и по несколько раз. Потом были еще эпизоды, а на третьем курсе я уехала в Ленинград сниматься в картине «Честь товарища». Это по «Алым погонам» Бирюкова. Там я играла Галю Богачеву. Ну и пошло-поехало. Пришлось перейти на курс ниже, так как съемки мешали учиться.

— Трудно в студенчестве определить свое будущее? Надежды редко оправдываются?

— Конечно. Взять, к примеру, Колю Рыбникова. Я играла в дипломе и у себя на курсе, и на герасимовском курсе, с которого ушла. Играла княжну Буйносову в «Петре I», где Петра как раз играл Рыбников. Как он играл! Я не знаю, может ли быть лучше. Коля был чрезвычайно одаренным человеком, с большим темпераментом, с большим чувством искренности. Трудно дать ему определение. Он был таким, каким был, — и все. Но он так и не сыграл тех ролей, для которых был создан.

— За годы учебы вы из легкомысленной девочки не превратились в мудрого, рассудительного человека?

— Нет. Эти годы меня не изменили. Изменил меня Леонид Иович Гайдай. Он был очень серьезным человеком, несмотря на то, что снимал такие веселые, добрые комедии. Он был требовательным, не выносил, когда человек радуется без причины, изображает телячий восторг.

Он был старше меня на восемь лет. Я думала, что надо с ним советоваться в каких-то семейных вопросах, а он отвечал: «А я не знаю». — «Ну как же? Ты же постарше, ты должен понимать лучше меня». — «Ты знаешь, если человек дурак, то это надолго». Эту фразу он даже сам взял в одну из картин. И вообще очень много наших семейных выражений шли в его фильмы.

Леня умерил мой пыл, мое легкомыслие. Я поняла, что в быту он еще легкомысленнее меня и надо все брать на себя. Конечно, вначале я не понимала, какого человека послал мне Бог, и как-то пыталась вести все по норме: муж, жена, обязанности, кто что должен и что не должен. Ну а потом я поняла, что это бесполезно

— Когда вы встретились?

— Мы встретились на белокуровском курсе в 49-м году. Больше того, я у него играла госпожу де Несюнжен в отрывке из «Отца Горио». Это трудно было себе представить, но он, видимо, очень хорошо ко мне относился, раз видел во мне госпожу де Несюнжен. 1 ноября 1953 года мы поженились и прожили вместе 40 лет. Все было. Все должно быть в жизни. Но, в общем, это было счастье.

— Нина Павловна, Гайдай сделал из вас по большому счету актрису комедийную. Но начинали-то вы с героинь?

— Нет, вначале были пионерки и комсомолки! А когда мне исполнилось тридцать лет, стали поговаривать: «Ну какая она комсомолка? Все-таки тридцать лет уже. Так не годится». «Все, — подумала я. — Моя творческая биография закончилась». Я очень переживала. Мне казалось, что у меня больше ничего не будет. Но тут повезло. Эйсымонт снимал картину «Приключения Толи Клюквина» и взял меня на молодую маму. А потом Гайдай пригласил на «Бриллиантовую руку» — тоже в какой-то степени на молодую маму. И так я продержалась до сего дня.

И что интересно: собралась я сниматься я в «Кавказской пленнице» в роли врача-психиатра — ну что это за роль, сами понимаете. А в это же время меня пригласили в Киев на какую-то большую работу. Леня болел, очень просил меня приехать к нему на съемки, и я подумала: «Ну что ж делать? Придется ехать на этот эпизод и отказываться от большой роли». В итоге «Кавказская пленница» идет до сих пор, а ту картину ни я не помню, и никто не помнит. Так что не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

• Предыдущая
• 26/101
• Следующая