Эти разные, разные лица (30 историй жизни известных и неизвестных актеров) - Капков Сергей - Страница 73
- Предыдущая
- 73/101
- Следующая
На острове Занте в Ионическом море находятся руины первого родового замка Капнистов (Капниссос — по-гречески). Это были греки — борцы против турецкой неволи. Особенной храбростью и героизмом в боях за независимость греческих островов отличался Стомателло Капниссос, которому и был пожалован в 1702 году графский титул из рук самого правителя Венецианской республики Алоизия Мачениги. На гербе было написано: «В огне непоколебимые». Внук Стомателло, Петр Христофорович, воевал с турками на стороне российского императора Петра I, осел на Украине и вскоре умер. Его сын Василий, переписав свою фамилию на «Капнист», прославился в боях под Очаковом, будучи командующим казачьими войсками. За боевые заслуги царица Елизавета «высочайше пожаловала» Василию Капнисту родовые земли на Полтавщине. Там у него родились шестеро сыновей, младший из которых, Василий Васильевич, стал великим украинским поэтом и драматургом. Было ему 9 лет, когда погиб отец, а погиб он страшно — прусаки порубали его так, что даже тела не нашли. На родину привезли лишь его правую руку с фамильным перстнем и стиснутой саблей — подарком Елизаветы Петровны. По легенде, матерью поэта была не жена Василия Петровича, а крымская турчанка, красавица Сальма. Она не смогла перенести смерти любимого и, отдав сына жене Капниста, бросилась со скалы в море. Отец Сальмы, сходя с ума от горя, проклял род Капнистов до седьмого колена.
Славу рода Капнистов продолжил Василий Васильевич. В период службы в Преображенском полку он подружился с поэтом Гаврилой Державиным, и вместе они организовали один из первых литературных кружков, настроенных против самодержавной политики Екатерины Второй. Выступая против крепостного права, Капнист писал едкие сатирические поэмы, стихи, оды. Со временем он переехал на Украину, был губернским предводителем дворянства в Киеве и Полтаве, генеральным судьей, директором народных училищ. Дружил с декабристами, тем более что в их ряды вступили и его сыновья Семен и Алексей. Среди тех, кого Василий Капнист благословил «на литературные подвиги», был и Николай Васильевич Гоголь.
Каждый из рода Капнистов имел много детей. Сыновья женились, дочери выходили замуж, отсюда их родственная связь с Апостолами, Голенищевыми-Кутузовыми, Гиршманами, Новиковыми, Гудим-Левковичами и многими другими благородными фамилиями. Среди них следует выделить род знаменитого запорожского атамана Ивана Дмитриевича Сирко. В XVII веке турки и татары называли его «урус-шайтаном». Из 55 великих битв он не проиграл ни одной. И что любопытно: сражался он с татарами в те же годы, что и Стомателло Капниссос — с турками. Может, они и знали что-либо друг про друга — об этом ведает лишь один Бог. Но спустя три столетия в Петербурге обвенчались граф Ростислав Ростиславович Капнист и прапраправнучка Ивана Сирко Анастасия Дмитриевна Байдак. 22 марта 1914 года родилась у них дочка Маша (а всего у Капнистов было пятеро детей). Жила семья в шикарном доме на Английской набережной, где всегда царили любовь и взаимопонимание. В гости к Капнистам приходили самые известные и уважаемые петербуржцы, среди которых был и Федор Шаляпин, безумно влюбленный в Анастасию Дмитриевну. Благородная, красивая женщина, она знала восемнадцать языков, умела поддержать любой разговор, и прославленный певец не отходил от своей «дамы сердца», целовал ручки и сыпал комплиментами. Мудрый супруг, человек не без юмора, смотрел на это дело сквозь пальцы: «Что ж поделаешь, артисты не могут жить без вдохновения...» Обратил внимание Шаляпин и на юную Мирочку (как звали Марию Ростиславовну родные и друзья). Он давал ей уроки вокала и хвалил ее первую сценическую работу в домашнем спектакле. Казалось, жизнь будет такой размеренной и счастливой всегда...
Переворот 1917 года не был для Капнистов неожиданностью. Как и все демократично настроенные дворяне, Ростислав Ростиславович верил в то, что революция принесет что-то новое, свежее в жизнь страны. Он помогал революционерам материально и, пользуясь графским титулом, не вызывая подозрения мог перевозить из-за границы большевистскую «Искру». Но жить в Петербурге становилось все тяжелее, и вскоре Капнисты переехали в Судак.
Чудный сад, виноградники и винные погреба с бочками прекрасного крымского вина, грандиозная домашняя библиотека — таким запомнился Марии Ростиславовне этот город. Добрая и мудрая бабушка, красивая и гонористая мама, душевный и справедливый отец — такими остались в памяти домочадцы. Отца Мирочка боготворила. Когда в 20-м году большевики заняли Крым, он должен был, как и все дворяне, ходить в местную управу отмечаться. Мира каждый раз выбегала за ворота и ждала, вглядываясь вдаль до боли в глазах, — не идет ли папа. И он приходил. Брал малышку на руки и смеялся: «Ну что ты, маленькая? Волновалась? Зря. Все же хорошо, я дома».
А однажды ни с того ни с сего на столе лопнул стакан. Сам рассыпался на мелкие кусочки, будто кто его ударил. И отец не вернулся. Его вместе с другими «ненадежными» арестовали и кинули в тюрьму. Родственники несчастных целыми днями не отходили от дверей, и девочка надеялась если не увидеть, то хотя бы услышать голос отца.
Ростислава Ростиславовича расстреляли зимой 21-го года. Как и почти всех крымских дворян. Не выдержав смерти отца, умерла его старшая дочь Лиза. Сыновьям Андрею и Георгию пришлось скрываться. На глазах Марии убили ее тетю. Один из «палачей» указал своему напарнику на девочку: «Смотри, какими глазами она на нас смотрит. Пристрели ее!» Но она уже все порядки знала и отчаянно закричала: «Вы не можете! У вас нет приказа!» Спустя несколько лет красный террор воцарился вновь, и теперь он распространялся на оставшихся в живых членов семей. Крымские татары, очень высоко чтившие память любимого графа Капниста, помогли его вдове и дочке Мирочке бежать из Судака в их национальной одежде.
В 16 лет Мария Капнист попала в Ленинград. Там она поступила в театральную студию Юрьева, а после ее закрытия уехала в Киев. Там вышла замуж и стала заниматься на финансовом факультете Института народного хозяйства. Учиться на финансиста было скучно, и Капнист вновь вернулась в Ленинград и пришла в театральный институт. Педагоги обещали ей большое будущее, разрешали выходить в массовках на профессиональной сцене. Там же, в Ленинграде, состоялись две знаменательные для нее встречи. Первая — с другом детства Георгием Холодовским, женихом ее покойной сестры Лизы. Еле узнал он в стройной красавице с косами до пят ту маленькую озорницу Мирочку, докучавшую влюбленной паре своими выходками. Начинающая актриса и молодой инженер-энергетик стали неразлучны и вскоре полюбили друг друга. Тогда же произошла вторая встреча — с Сергеем Мироновичем Кировым, которого обожала вся молодежь Ленинграда, и Мария в том числе. Киров прекрасно знал семью Капнистов и, встретившись с ее младшей представительницей, стал расспрашивать обо всех. Мария поведала ему о своих несчастьях, чем вызвала страшное негодование с его стороны. Он пообещал разобраться в этой истории и помочь молодым влюбленным во всех бытовых и прочих вопросах.
А потом Кирова убили, и вновь началась страшная чистка. Среди «неблагонадежных элементов» оказалась и Мария Капнист. Так и не дали ей толком доучиться. Судьба кидала ее из Ленинграда в Киев, из Киева — в Батуми, а в промежутках — за решетку. Работать ей приходилось бухгалтером, хотя Мария Ростиславовна не оставляла занятий музыкой и театром. Стройная, красивая, эксцентричная, она называла себя Итальянкой. Итальянку пометили, и в начале 1941 года «за антисоветскую пропаганду и агитацию» дали 8 лет исправительно-трудовых лагерей. Могла ли она тогда подумать, что это только начало?
Этапы, этапы... Многое пришлось пережить хрупкой молодой женщине. Ей обрезали чудные косы, выбили зубы — «чтоб не кусалась». В Карлаге заключенные делали саманные кирпичи — это была изнурительная работа в невыносимой жаре. А тут еще одна беда: пометил Марию начальник лагеря Шалва Джапаридзе. Вызвал как-то к себе и попытался повалить на кровать. Мария что было сил вдарила ему ногой в пах и выскочила вон. Натолкнулась на охранника из лагерных: «Кажется, я Шалву убила...» — только и вымолвила. «Вот счастье, — ответил охранник. — Туда ему и дорога». Но Шалва выжил и приказал кинуть строптивую девчонку в мужской лагерь к уголовникам. А те могли делать, что им вздумается — они не несли наказаний. Мария затаилась в углу, ждет. К ней вразвалочку подошел старший. И откуда силы взялись? Закричала: «Черви вонючие! Чем вы тут занимаетесь? Война идет, на фронте гибнут ваши братья, а вы дышите парашей, корчитесь в грязи и над слабыми издеваетесь! Были бы у меня пули...» Один из подонков предложил сразу убить ее, но вдруг раздался голос: «Мария! Ты не признаешь меня?» На ее счастье в бараке оказался бандит, некогда прятавшийся на квартире у Капнистов в Петрограде. Эта неожиданная встреча спасла ей жизнь, однако на другой день Марию жестоко избили конвоиры.
- Предыдущая
- 73/101
- Следующая
