Выбери любимый жанр

Созвездие Видений - Грушко Елена Арсеньевна - Страница 53


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

53

3

Заснул Трофимов почти мгновенно. Он еще подумал о том, что спать на этой гнусной лежанке, застланной вонючим тряпьем, — мерзко, и уже спал. Вопросы, которые Трофимов должен был задать себе наяву, он задал во сне. Точнее, школьный учитель С. П. Трофимов спросил Трофимова же, но уже не учителя и не Сергея Павловича, и даже не Трофимова вовсе, а что-то, условно определяемое как «Трофимов». Это что-то, постоянно меняющее зыбкие, струящиеся облики, то слегка угадывалось, то явно проступало, перетекало из одной личины в другую и связывалось воедино только сочетанием букв: «Т-р-о-ф-и-м-о-в». Но Сергея Павловича это не смущало, он-то знал, к кому и зачем обращается.

Вопросов было немного. Трофимов ясно видел листок бумаги в клеточку, на котором они были написаны на манер вопросов к школьному сочинению:

«1. Чей был Зов?

2. Куда?

3. Почему я догадался, что это Зов?

4. Как я узнал, что мозаичный рисунок на полу — пентаграмма, если до этого ее никогда не видел?

5. В какую черту слились линии моей судьбы?»

Из всех вопросов, прочитанных Трофимовым размеренно, как для диктанта, Трофимов-другой ответил только на последний, да и то косвенно. Он вытянул перед собой руку и плавно провел ею справа налево. Сергей Павлович, зачарованный, смотрел за тем, как проплывающая перед ним рука была то короткопалой мощной дланью воина; то холеной нежной женской ручкой; то нервной, украшенной бриллиантами рукой богача; то с искривленными и покрытыми мозолями пальцами. Захваченный этим, он не сразу заметил, что за рукой остается светящаяся черта. Когда Трофимов-второй опустил руку, черта повисла в воздухе слегка подрагивая и постепенно как бы накаляясь — от зеленоватого свечения до ослепительно белого. Подрагивания переходили в корчи, линию изгибало, переламывало в разных местах, пока перед Трофимовым не повисла, слегка покачиваясь и рассыпая бесчисленные искры, перевернутая изогнутыми концами по солнцу свастика. Первую мелькнувшую мысль Трофимов не поймал, но вторую додумал до конца. Он вспомнил, что свастика с повернутыми по солнцу концами — знак добра у древних зороастрнйцев, и уже спокойно наблюдал, как она разворачивается в стрелу, указывающую направо. И это не было стрелой Аримана, именуемого иначе Андора-Маныо. Стрела медленно растаяла, и вместе с ней растаял и исчез Трофимов-второй.

Остаток ночи сны были обычными, снившимися Сергею Павловичу уже не первый год. Его опять тащили на костер в нелепой хламиде и колпаке, расшитом языками пламени, за ним гонялись пустые рыцарские латы, из которых валил дым, бородатый детина в одежде из плохо выделанных шкур и в рогатом шлеме, заносил над ним огромный двуручный меч. Короче, все привычное, обыденное и даже отчасти скучное.

После каждого эпизода Трофимов слегка просыпался, морщился и засыпал снова. Ветер сотрясал избушку, врывался в щели и выл.

В одно из просыпаний Трофимов помянул недобрым словом особенно сильный порыв, хлестнувший холодом по лицу, и пожелал ему провалиться. По странному совпадению именно в этот момент циклон над Западной Сибирью начал смещаться, что повлекло за собой массу разнообразных последствий. Применительно же к Трофимову это обернулось тем, что ветер, сотрясающий город, изменил свое направление, правда, незначительно, всего на несколько градусов. Но между осью его движения и домиком, где спал Трофимов, теперь стеной встала чудом сохранившаяся роща столетних дубов — вторгшийся в «Шанхай» язык больничного парка. Роща приняла ветер на себя, и в домике сразу стало теплей и тише. Может быть поэтому Трофимову приснилась Катя, тайну странного и трагического знакомства с которой он так и не разгадал. Может быть, уже тогда начинался бред?..

Трофимов преподавал в школе на самой окраине их города, а жил в рабочем общежитии, где гороно «выбило» ему комнату. Соседи справа, слева, снизу и сверху отдыхали шумно и готовиться к урокам, равно как и проверять тетради, Трофимов предпочитал в школе. Если у него были уроки во второй смене, да еще диктант или сочинение, домой он приходил к полночи. Для возвращения существовало два пути — по улице и через парк. По улице, точнее, по улицам дорога занимала минут тридцать. Через парк было вдвое быстрее. Но парком его считали только городские власти. На самом деле это был безлюдный, неосвещенный, почти лесной массив, заросший черной ольхой, крапивой и дикой малиной. Посередине его пересекала дорога. Половина пути Трофимова проходила по этой дороге, а вторая — по широкой тропе или узкому проселку — подходило и то и другое название. Чаще всего Трофимов шел через парк и путь этот знал наизусть. В тот вечер, свернув с дороги на тропинку, он чуть было не налетел на стоящий в темноте «жигуленок». Чертыхнувшись, Трофимов начал его обходить, как вдруг услышал глухой стук по железу и что-то вроде вскрика, или, скорее, задавленного мычания. Машина была совсем рядом, Трофимов наклонился и заглянул в окно. Дальнейшее он видел предельно четко и. ясно, хотя видеть не мог. В кромешной темноте машины в потолок над передним сидением бились две ослепительно белых ноги! Туловища он не видел — на нем распласталась мускулистая мужская фигура, придавливая кого-то к откинутой спинке переднего сидения. Второй — водитель — протянув назад невообразимо длинную (так показалось Трофимову) руку, комком тряпок или скомканным пиджаком, удерживал бьющуюся по заднему сиденью голову. И пышные ярко-рыжие волосы змеились по темной обивке сиденья.

Все это Трофимов увидел в абсолютной темноте в доли секунды, и, не раздумывая, рванул дверцу.

— Прекратите, мерзавцы!

Сработал эффект неожиданности, водитель бросил ловить голову и, еще оборачиваясь, уже включил зажигание. Мотор взревел. Машина буквально выпрыгнула на асфальт.

— Спа-а-си-те! — долетел до Трофимова отчаянный женский вопль, и он метнулся вслед.

Когда «Жигуленок» сворачивал с проселка на шоссе, его почти развернуло. На этом Трофимов выиграл какое-то, очень незначительное время. Он выскочил на дорогу, когда машина уже проехала метров пятнадцать и стремительно набирала скорость.

— Спа-а-си-те! Ма-ма! — долетело еще раз.

— Стой! — закричал Трофимов, выбрасывая вперед руки. — Стой, сволочи! — Он весь, до кончиков волос был сейчас одно единственное желание — остановить «Жигули». Он словно чувствовал яростную силу мотора и жесткость сцепления новенькой резины с асфальтом. Но и его сила стремительно росла. Застонав от напряжения, он начал замедлять свой бег, одновременно сгибая руки в локтях! Впереди, метрах уже в двадцати отчаянно звеняще заревел мотор и по-щенячьи противно завизжали колеса. Трофимов, уже совсем остановившись, откидывался и тянул что-то огромное и свирепо рвущееся на себя. Кругом было по-прежнему беспросветно темно, но он явственно видел, как «Жигули» остановились, бешено крутя колесами. Они буксовали на сухом асфальте, визжали, и из-под них валил дым!

Трофимов еще откинулся, еще одним запредельным усилием рванул на себя. Машина впереди вздернула передок, словно конь, чьи нежные губы рвет железо мундштука, поднимая на дыбы. Мотор уже не ревел, а орал, из-под задних колес летели искры, — сгорающие в полете крошки резины.

А передок все поднимался, а Трофимов все тянул, уже почти теряя сознание от страшного напряжения. Но прежде чем окончательно потерять его и грохнуться навзничь, он еще увидел, как дверца машины распахнулась и оттуда комком вылетело что-то ослепительно-белое с ярко-рыжим. И, уже отпуская себя, услышал, как с грохотом встала на все четыре колеса машина и, вся, как от смертельного страха, метнулась вдаль по дороге.

Падения и удара затылком об асфальт Трофимов не почувствовал.

Очнулся Трофимов от теплого прикосновения ко лбу. Он открыл глаза и тут же закрыл их снова. Удивительно ясное видение в темноте сохранилось, а на девушке, сидевшей возле него на корточках, почти ничего не было. Она гладила его и ласково приговаривала: «Вот и хорошо, что живой, вот и хорошо, а я уже боялась…» Трофимов встал, чувствуя себя удивительно бодрым, несмотря на боль в руках и затылке, и отдал девушке свой пиджак. На опушке лесопарка Катя (они уже успели познакомиться) ждала, пока он бегал в общежитие за спортивным костюмом, и они всю ночь до утра, бродили по пустым улицам.

53
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело