Король пепла - Гэбори Мэтью - Страница 46

«И чем они занимаются?»— спросил наследник. Итак, они делают ткани, украшения, обрабатывают стекло, а одно из племен — хрусталь. Некоторые фратрии выращивают лошадей, которые хотя и не являются Единорогами, но считаются одними из самых быстрых и изящных в Миропотоке. Поговаривают, что муэдзины перемещают прилегающие к своей Земле золотые дюны, которые служат таким образом сокровищницей для соседних стран.

Я умолчал о торговле Слезами. Ликорнийцы не особенно распространяются об этом явлении, которое их религия порицает, но которым, к сожалению, занимается все больше людей. Этим Слезам, точнее, сделанным на их основе ликерам или украшениям приписываются таинственные возможности. Некоторые уверяют, что они осушают сердца, другие — что они придают своим владельцам силу Единорогов Истоков. В сумерках, описав основные племена, я рассказал о природе этой страны, о роли, которую она играет в Миропотоке и Харонии. Правитель часто упрекает меня, что я слишком часто влезаю в область жрецов, которые находятся в окружении его сына. В принципе именно им надлежит преподавать ребенку то, что следует и чего не следует знать о Харонии.

Я никогда не принимал всерьез ни предупреждений регента, ни слов жрецов, которые, в свою очередь, пытались оказать на меня давление. Наследник, как и большинство его сверстников, очарован Харонией. Он, как и все, боится ее проявлений, но всегда спрашивает меня о намерениях харонцев.

По этому поводу ликорнийцы ведут себя более чем странно, что лишний раз доказывает их близость к драконийцам. Большинство считают Харонию врагом, но с искренней сдержанностью, будто харонца следовало выслушать или, хуже, о нем следовало думать. От ликорнийцев, живущих в Химерии, я слышал странные рассказы о муэдзинах, способных управлять Темными Тропами, будто дюнами.

Следует ли из этого заключить, что эти жрецы — союзники Харонии? Не думаю, что все так просто. Я бы даже сказал, что это доказывает обратное. Это мое личное убеждение, но я полагаю, что ликорнийцам удалось понять харонцев, наладить диалог, установлению которого так или иначе способствовали Слезы Пустыни. Мне не известно, какая преследовалась цель, но возможно, речь идет о новом таинственном пути, о котором упоминается в последней строфе Нижних Суратов Экаина:

«Слезы не всегда говорят правду, но никогда не лгут. Тогда твои слезы приближают тебя к мертвым и говорят их правду».

Моя первая встреча с Доминиччи состоялась в камере госпитального корабля. Этот корабль, первоначально предназначенный только для речной навигации, содержал тридцать постояльцев, сумасшедших или убийц, оставленных на попечение последней инстанции каладрийских миссионеров.

Доминиччи некогда был грузным мужчиной, настоящим великаном, однажды кровавой ночью, возвращаясь из дерзкой экспедиции в сердце Земли Василисков, он убил собственными руками тридцать два члена своего экипажа.

Я увидел скелетоподобного человека, сидевшего на каком-то бронзовом табурете. Темный деревянный пол его камеры был испещрен зазубринами, словно сознательно изуродован. Он сидел, обхватив ноги руками, взгляд его, несмотря на мое присутствие, постоянно блуждал по комнате. Ни разу за время наших бесед он не посмотрел на меня, и я сомневаюсь, знает ли он, кому доверил этот странный рассказ о своей экспедиции. Но хотя его глаза и не принадлежали больше этому миру, голос звучал отчетливо, и я смог отразить в этом докладе каждое его слово.

Лож. — Леса?

Доминиччи: — Необъятные леса. Непроходимые и такие темные, что вы теряете всякое представление о времени.

— Насколько темные?

— Как ночь. Изумрудный свод, очень холодный, который покрывает вас, как накидка. Невозможно забраться вверх на дерево, чтобы увидеть солнечный свет. Эти деревья слишком высокие. Все равно они вам не позволят забраться. Чтобы получить на это право, нужно уметь говорить на их языке.

— На их языке?

— Там постоянно звучат эти перешептывания, даже когда вы спите. Это их голоса, голоса черных друидов и деревьев.

— Что они говорят?

— Может, они рассказывают древние истории…

— То есть вы их понимали?

— Да.

— Расскажите мне об этих историях.

— Хранители. Они говорят о Хранителях. Об Истоках и обо всех этих существах, которые умерли и насытили землю.

— Вы говорите о Харонии, Доминиччи.

— Нет, это другое. Было очень большое сражение. Погибли тысячи Василисков, и они не стали пищей Харонии, они насытили землю. Тогда выросли деревья. Другие деревья, огромные, они выросли вместе со смертью, обозначив границы страны.

— Иначе говоря, в деревьях заключено… воспоминание о Хранителях, это так?

— Не знаю. Может, Хранители застыли внутри, может, их кровь течет внутри, как древесный сок. Я только знаю, что черные друиды говорят с деревьями и что эти деревья выросли на трупах Хранителей.

— Доминиччи, если вы хотите, чтобы орден выступил в вашу поддержку, вы должны рассказать об этом побольше.

— Некрозия — так они называют этот язык. Язык мертвых. Природа в долгу перед черными друидами, они питалась трупами Василисков. Поэтому черные друиды могут требовать, чтобы природа с ними говорила, и она склоняется перед их волей.

— То есть они действительно управляют природой?

— Этой природой, да. Вы должны понять, что это не обыкновенные леса… Говорят, что друиды даже играют на корнях деревьев, чтобы в лесу звучали похоронные песни.

— На корнях?

— Они используют их как струны скрипки.

— …

— Вы что, мне не верите?

— Я здесь для того, чтобы вас слушать, а не для того, чтобы истолковывать то, что вы говорите.

— А это было бы неплохо. Их музыка, она разрывает вам душу.

Доминиччи подтверждает самое распространенное объяснение возникновения королевства. По всей видимости, эта битва Истоков закончилась гибелью многих Василисков, которые удобрили землю и породили известные нам леса. Таким образом, тьма и мрачный вид этих лесов магическим образом связаны с трупами Хранителей. Меня больше беспокоят уточнения Доминиччи относительно некрозии (см. по этому поводу отличный обобщающий доклад Эстолла, экзодина первого ранга), они позволяют предположить, что нам не удастся внедриться в это королевство, если хотя бы один пилигрим не сможет говорить на этом языке или же если у нас не будет переводчика. А это значит, что нам нужно будет войти в доверие к черному друиду, а это не удавалось еще ни одному человеку. Наконец, я предлагаю продолжить исследование этой музыки мертвых, которую черные друиды сочиняют с помощью корней деревьев. Мне кажется очевидным, что с ней связана та меланхолия, что охватывает многих путешественников, добравшихся до королевства Василисков, но еще более тревожным кажется тот факт, что эта музыка, возможно, звучала еще в ту пору, когда известные нам тесные связи между некоторыми черными друидами и Харонией только зародились. Эстолл справедливо заметил, что музыка могла управлять тропами этих лесов, которые, напомним, постоянно изменяются. Словно заклинатели змей, черные друиды, должно быть, способны дрессировать свои тропы так, чтобы они открывались лишь перед ними.