Ромашки для королевы - Демченко Оксана Б. - Страница 40
- Предыдущая
- 40/98
- Следующая
– И что?
– Я покажу тебе мой бывший дом, – хмуро бросил Орильр. – Так, просто глянуть. Сам уже его плохо помню. Я вообще почти не жил в Лирро.
Сэльви беспокойно изучила грустное лицо мужа, вплотную подвела коня и перебралась на колени к седому. Уткнулась носом в его куртку и замолчала, тихонько гладя плечо. Когда он порвал связки, можно было погасить боль заговорами и мазями. Теперь хуже – раны души не лечатся легко и не поддаются магии. Туча вверху заворочалась, слабая молния пару раз хрустнула, ломаясь, как сухой прутик, явно слишком тонкий для растопки. И действительно, гроза не получилась. Дождик закапал без малейшего усердия, создавая лишь шум, но не сырость. Как всегда, мстительности в ведьме оказалось маловато для того, чтобы всерьез испортить кому-то жизнь. Она уже забыла о королевских магах. Тут куда страшнее беда – мужу от прошлого больно…
Сэльви плотнее прильнула к мужу: – Ты мне расскажи, что помнишь, если пожелаешь. Это был, кажется, не такой уж плохой дом. Если бы пришли мирные времена, я бы там устроила трактир. Чтобы все могли заходить, кушать, обсуждать глупости, даже буянить. Старым домам вредно одиночество. Да и готовят у вас, кажется, плохо. К нам приезжали бы даже из столицы…
– Никогда не думал, что есть прелесть в содержании трактира, – удивился Орильр. – Забавно. А я что стану делать в таком доме?
– Ты будешь путешествовать и потом рассказывать о других землях. Писать умные книги, чтобы вернуть в мир те знания, которые потерялись. Учеников гонять, а потом кормить. Тебе тоже вредно одиночество, Рир.
Орильр едва не сказал – «но у меня ведь есть жена». И тотчас понял, что настроение испортилось не только у него. Люди живут недолго, именно так подумала только что Сэльви. Она, добрая душа, и в этом случае переживает не за себя, а за него. Седой плотнее укутал жену в плащ и обнял. Он давно жил в одиночестве, но так легко и удачно расстался с ним, что забыл в несколько недель, как порой трудно и страшно молчать.
Когда кончилась древняя война, он первый раз осознал ужас невозможности поговорить с теми, кто готов его понять, кто способен без долгих объяснений принять сказанное, разделить боль и попытаться увидеть за ней надежду. Тогда было очень трудно. Королева ушла, ее храны покинули мир. Остался только он. Откуда Сэльви знает про ужас одиночества так много? Впрочем, ей у тетки было не лучше. Да и в доме первого мужа – тоже.
Кони выбрались на тракт и прибавили шагу.
Сэльви шмыгнула носом и завозилась, собираясь вернуться в седло солового.
Утром о плохом настроении снова никто не вспоминал. Седой проснулся поздно и долго с любопытством наблюдал очередь эльфов, выстроившихся к котлу с кубками и кружками. Он подумал, что трактир Сэльви имел бы бешеный успех. Уже теперь ради добавки едва не дрались. А лихой командир не одергивал хранов, а, бессовестно пользуясь своим положением, дважды подходил вне очереди, оттирая даже магов…
Орильр потянулся, выбрался из-под плаща, сделал короткую разминку и достал кубок, подаренный ему Шаэлем. Критически осмотрел, нашел не особенно вместительным – и поплелся в конец очереди. Бдительная жена увидела и изругала, подзывая к котлу.
– Они все по второму разу лезут, – обвинила она смущенных эльфов. – Ты отдохнул? Всё хорошо?
– Да. Что это за варево, ведьмочка?
– А, сама не знаю. Помесь сбитня, компота и киселя с добавлением сладкого вина. Вроде вкусно.
– Так мы и захватим столицу, – предположил Орильр. – Не знаю, зачем, правда. Но к тебе пойдут служить все любители этой веселенькой смеси. Их тут тысяч пять.
– Надо ехать, – грустно сообщил а-Тис, подставляя свой кубок и не глядя в сторону хранов. – Надо.
– Тут всего полведра осталось, – задумчиво предположила Сэльви, и очередь разочарованно зашумела.
Получасом позже отряд уже двигался. Напиток ощутимо согревал и радовал, не давая и толики опьянения. Но и без него эльфы впали в благодушное настроение и стали напевать нечто старое и мелодичное, радуя слух Сэльви.
Орильр показал свой бывший дом без особого огорчения. Всё отгорело вчера.
Черноглазая смотрела долго и внимательно, но с дороги не свернула. Некогда.
Столица Сэльви не понравилась. Слишком яркая, пестрая и глупая– сказала она. Орильр согласился. Город перестраивали много раз. Выходя из сна, эльфы ломали дома и отстраивали их в соответствии с модой. Седой качал головой и ужасался. Он и подумать не мог, что эльфы, врожденно чувствующие красоту, способны строить такое.
Впрочем, если они живут теперь лет по сто – какие они вообще эльфы?
Дворец на фоне города выглядел безупречно. И вторая сотня Верховного у парадного входа лишь добавляла встрече парадности и лоска.
Орильр соскочил наземь, ссадил Сэльви и пошел к дверям. Его опекали маги, рядом шли два сотника. Верховный стоял на балконе и ждал. Орильр улыбнулся. Хоть что-то не меняется к худшему в Лирро. Его любимый ученик все так же крепок, рыж и упрям. И в сон его не тянет.
– Только пленник и маги, – бросил рыжий и указал на дверь большого зала приемов. – Быстро.
– Пленник и его жена, – уточнил с легкой улыбкой Орильр.
– Да, но быстро, – повторил Верховный.
Король обнаружился там, где ему и положено, – на троне. Рядом стояли придворные, склонившись и заморозив на лицах убогие подобия улыбок.
Жависэль пересек зал и сел в свое знаменитое кресло, внесенное сюда ради приема и установленное чуть в стороне от трона. Сотники встали по бокам.
– Почему он не в цепях? – зашипел король. – Убийца моего отца!
– Этот эльф заявил, что готов назвать имя настоящего убийцы нашего короля, наместник, – пояснил Верховный без выражения. – Я намерен установить истину.
– Это бунт, – задохнулся король.
– О нет, я исполняю свою присягу земле Лирро. Итак, эльф, именуемый Орильром, что ты имеешь сказать нам?
– Имя убийцы не решит проблемы его наказания. Вам, хран, нужны еще и доказательства, – чуть поклонился седой. – Они весомее моего слова. Есть ли у кого-либо здесь перстень, дающий право прохода во внешний мир?
– Да.
– Перекройте выходы, убийца в этом зале. Я готов доказать его вину. Точнее, не я, а кровь короля. Меня удивляет, что к ней не воззвали раньше.
– Старшие всегда считают себя умными, – усмехнулся Жависэль. – Вполне способен провести ритуал даже я, хоть и не люблю магию. Беда в том, что кровь не отвечает. Это невозможно, но так и есть.
– Ты взывал к старшей крови, – огорченно поправил Орильр.
– Да, к старшей крови рода а-Тэи, – согласился Жависэль с интересом. – Что-то не так?
Седой нахмурился и нехотя снял куртку. Сэльви поймала ее, ловко сложила и устроила на полу, где уже лежал ее собственный плащ. Она недовольно осмотрела зал, не находя причины сомнений своего мужа. Если надо этих успокоить – она управится. Орильр закатал рукав и достал нож. Еще раз недовольно глянул на храна.
– Уж ты-то мог и сообразить, не доводя меня до необходимости признаваться… гном непутевый.
Рыжий виновато развел руками – не понимаю. Он знал, что намерен сделать мастер. Это очень древний и хорошо известный, к тому же простой, способ подтвердить правдивость своих слов. Неоспоримый, чем он особенно ценен. Всего-то небольшой разрез, несколько капель крови, короткая формула, собственное имя – и кровь расцветет призрачным побегом, подобным плющу. И сама казнит за ложь.
Седой нехотя осмотрел нож. Кажется, ему теперь и сталь не нравилась. Еще бы – столько веков он успешно спасался от роли дядюшки короля, от титула спасителя рода эльфов и прочих возвышенных гадостей! И на тебе– сам себя перехитрил.
– Знал бы, что до этого дойдет…
– Да не ной! – рассердился Верховный. – Говори толком. А некоторые уже рады– не сознается, значит, сам и убил.
Орильр кивнул и тронул запястье лезвием. Изучил с неодобрением капли на полу, произнес первую часть формулы. Кровь свернулась в тугую темную сферу и замерцала. Он выпрямился и глянул на короля, понимающего меньше прочих. Но – довольного. Лэйлирр полагал, что его враг уже не сбежит. А словам его никто не поверит, раз кровь не отозвалась самому Жависэлю. Очень давно он опасался этого, готовил хитрую защиту. Но, по счастью, она не понадобилась.
- Предыдущая
- 40/98
- Следующая
